Виталий Бабенко - Феномен Всадников

Обрадовались мы, когда увидели, что нет за нами погони, сильно обрадовались, возликовали, — и раньше времени ликованье это нас обуяло. Были осторожные, умоляли всех и ночью по пояс в воде идти, но нет: возгордились люди, возомнили, что обманули воинов Антихриста, вышли на берег и спали на земле, и даже одежду на кострах сушили. А наутро проснулись, дальше двинулись, и — горе нам! — над рекой вервие висит, на нем черные лоскуты подвешены. Дурно пахли те лоскуты и играли на солнце отнюдь не горним светом.

Испугался я, и люди испугались. Бросились на берег, в сторону, в лес — и там дурной запах, и там черные лоскутья висят. Назад побежали, не одолели и мили, — опять то же самое: черные пятна впереди. Страшные, страшные, дурные лоскуты: не то что прикоснуться — приблизиться грех!

Думали мы, гадали, совещались — только время потеряли: догнали-таки нас дьявольские отродья. Или они нас еще ночью догнали, а лишь утром появились? Не ведаю. Выросли они по-за лоскутьями, как из-под земли, и ну палить в нас молниями своими.

Один за другим люди на моих глазах туманом красным по земле расстилались. А я стоял и бежать не мог: все молил Господа, ч гобы поскорее он мне смерть даровал, дабы не видеть кошмарного зрелища. И вдруг Всадники стрелять перестали. О чудо! Прислушались они вроде бы, переглянулись друг с другом — их всего-то четверо было — и внезапно вскачь пустились. Назад, от нас прочь. Не постигаю я, что могло с ними случиться. Уехали они, и меня в дрожь бросило. Опустился на землю, осматриваюсь: один я в живых остался или еще кто есть? И вижу: бредет ко мне Макс Херрингтон, библиотекарь оберонский. «Отец, — шепчет он, — отец Пейт, знаешь, что за черные тряпки были?» Мотаю головой, догадываюсь уже, но сказать не могу, горло перехватило. «Это же флажки, — выдавливает из себя Херрингтон, — флажки, как на волков! Только не наши, храсные, а — черные…»

И тут я пожалел, что на свет родился. Лучше бы и не жить мне, чем свидетелем такого позора рода человеческого до конца дней оставаться.

Ну что же, господа, я полагаю, мои личные впечатления — не самое главное на настоящем этапе. Хотя я видел Всадников три раза, однако никаких выводов из визуальных наблюдений сделать не в состоянии. Дистанция была очень большой, и я вынужден был пользоваться морским биноклем и стереотрубой, любезно предоставленными мне командиром роты морских пехотинцев и старшим офицером штаба одного из артиллерийских подразделений.

Чтобы у вас по этому поводу больше не возникало никаких вопросов, скажу сразу, что все случаи имели место 11 августа, то есть ровно через неделю после появления упомянутых объектов и всего за день до их загадочного исчезновения. Если вас интересует точная география моего, так сказать, одностороннего и неявного контакта, то пожалуйста: к юго-западу от Девилс-Лейк, куда я прибыл на вертолете из Чикаго 10 августа, примерно в 4–5 милях от городской черты. Приблизительное время: 10, 14 и 17 часов. Во всех случаях имело место передвижение Всадников группами по два-три объекта в направлении северо-северо-запад.

Поскольку меня пригласили для того, чтобы я изложил выводы и гипотезы Комиссии по контактам, специальное внеочередное заседание которой состоялось 13 августа, то я позволю себе остановиться на четырех аспектах «феномена Всадников». Я имею в виду проблему возникновения «феномена» — сюда включается и вопрос о локализации места их постоянного обитания; далее, проблему неуязвимости объектов, цель «пришествия» и, наконец, возможные причины их внезапного исчезновения.

Как вы прекрасно знаете, информация, касающаяся «феномена Всадников», чрезвычайно скудна, те факты, которыми мы располагаем, не поддаются строгому научному анализу, поэтому вы ошибетесь, если будете ждать от моего сообщения глубоких и аргументированных выводов. Вся работа Комиссии сводится — до получения новых данных — к сбору всевозможных гипотез и тщательному изучению их.

Итак, проблема первая. Откуда взялись Всадники и как они явились?

На этот счет имеются, в основном, две точки зрения. Часть исследователей придерживается мнения, что мы столкнулись с инопланетной цивилизацией, открывшей или получившей со стороны знание сверхбыстрого, если не мгновенного, преодоления межпланетных, межзвездных или межгалактических расстояний. Способы осуществления подобного рода «прыжков» могут быть различными, но и они делятся на две группы: пространственно-временной переход — выход в гиперпространство или использование — что то же — подпространства, я прошу прощения за научно-фантастическую терминологию, — и чисто временной переход. Последнее — уже из области даже не научной, а сугубо сказочной фантастики, но отбрасывать содержащееся в этой гипотезе разумное зерно мы не можем. Смысл здесь следующий: если мы допустим существование пра- или постцивилизации на нашей планете, а также возможность путешествий во времени, то все препятствия для появления у нас гостей из прошлого или будущего Земли будут сняты.

Вторая точка зрения — это объяснение «феномена Всадников» с помощью гипотезы о существовании параллельных миров. Наличие «двойников» у нашего мира недоказуемо, но вполне предположительно, коль скоро допустима n-мерность пространства. Говоря простым языком, Всадники — это пришельцы из другого измерения.

У обеих теорий — и это общая позиция — есть огромный минус. Судя по облику, одежде, способу передвижения, используемым материалам, а также поведению Всадников, они не могут являться представителями высокоразвитой цивилизации. Все члены Комиссии относят их к уровню, соответствующему нашему раннему средневековью. Совершенно естественно, что разум на столь низкой стадии развития никоим образом не способен одолевать пространство или время, если… если это не результат знания, дарованного какими-то иными, технически развитыми существами.

Еще одна неувязка: точное попадание объекта в заданный конечный пункт переноса, иначе — «точность прицела». Например, «бочка» могла зависнуть высоко над землей и камнем рухнуть вниз или «проявиться» в недрах земли и остаться там «вмороженной» в породу навеки, однако не произошло ни того, ни другого: она возникла точно на поверхности. Этот факт вызвал жаркие споры среди членов Комиссии, но к единому мнению мы так и не пришли.

Следующий вопрос: почему Всадники оказались неуязвимыми для земного оружия? Более того, почему ни одно средство защиты не «сработало»? Что касается ловушек, западней, ловчих ям и прочих примитивных систем пассивного нападения, примененных — по иронии судьбы, — когда более совершенные способы оказались бессильными, то есть в последние дни Пришествия (назовем это так), то здесь все более или менее ясно. Единственное предположение, выдвинутое Комиссией, сводится к гипотетическому сверхчутью Всадников. Действительно, тот факт, что ни один из них ни разу не попал в тщательно замаскированные ловушки, в большом количестве вырытые в зоне Пришествия, можно объяснить только сенсорными факторами. Гораздо более сложным и — с точки зрения науки — интересным представляется анализ индифферентности объектов к современному боевому оружию. Наличие брони, естественно, исключается. Во-первых, очевидцы, уцелевшие после близких контактов с Всадниками, в один голос утверждают, что одежда их состояла исключительно из кожаных и текстильных материалов, пусть необычная одежда, но все же, повторяю, из кожи и текстиля. Мало того, сверхпрочный панцирь обеспечил бы надежную защиту от пуль, но никак не от снарядов, огнеметов и авиабомб, а использованы были все эти виды оружия. В порядке эксперимента, конечно, неплохо было бы испробовать атомное или химическое оружие, но, к счастью для населения, до этого дело не дошло. Не исключено, что и это оружие оказалось бы малоэффективным, зато жителям и природе был бы нанесен непоправимый ущерб. Итак, проблема остается: почему Всадники оказались неуязвимыми для огнестрельного, фугасного и термитного оружия? Здесь опять-таки существуют две точки зрения.