Джонс Коуль - Последний гладиатор

Он добрался до цели без особых помех, лишь однажды наткнувшись на паци. Это был здоровенный бородатый астромеханик с зеленым голубем на нашивках. Изуродованные пальцы Керла сомкнулись на шее врага прежде, чем тот успел крикнуть. Все остальное было несложно.

Навигационная рубка на кораблях, подобных «Инферно», всегда тщательно охранялась. В последнее время вошло в моду выставлять караулы из киборгов. Керла это вполне устраивало. Конечно, киборги имели великолепную реакцию, но было бы куда хуже, если бы вместо них оказались херувимы с к’гатами, обладавшими помимо реакции еще и отменным нюхом.

Киборгов–онгов следовало убивать выстрелом в голову. И желательно одним выстрелом, потому что второго они просто не давали сделать. Несмотря на обожженные руки, Керл успел выстрелить трижды; ответный импульс сбил его с ног, но и падая, гладиатор ухитрился попасть обидчику промеж заполненных жидким гелием глаз.

Подниматься было тяжело. Разрывало болью желудок, гулко бухало сердце, Керл почти не чувствовал левую ногу. Его время неумолимо подходило к концу. Стиснув зубы, гладиатор подковылял к двери. Он не знал кода магнитного замка, но зато прекрасно разбирался в подобных механизмах. Нужно было уколоть мелтановой иглой между скрытыми в глубине двери розовым и зеленым проводками, что Керл и сделал. Импульс замкнул контакты в единую цепь, дверь поползла в сторону, давая Керлу пройти.

Чоппер весело плясал в его руке, выплевывая смертельные струи. Импульсы сразили адмирала А. Торбински, астрокапитана Рейна и трех астронавигаторов. Штурман успел выхватить свое оружие, и Керл с наслаждением размазал его по пульту. Затем он подошел к аварийному щиту, разбил стекло и рёзко рванул вниз красный рубильник. В тот же миг все двери на «Инферно» с лязгом сомкнулись, рассекая корабль на сто сорок два изолированных отсека.

Лицо гладиатора ощерилось страшной гримасой, которая должна была выражать счастье. При этом его распухший язык выдавил два передних зуба, Керл тупо посмотрел на окрашенные розовой пеной комочки, упавшие у его ног. Он уже не чувствовал боли. Боль ушла, уступая место Смерти.

Смерть! Она предстала пред Керлом во всем своем омерзительном обличье. Прежде он считал, что Смерть похожа обликом на гладиатора. В доспехах — черных и обязательно залитых кровью. На деле Смерть оказалась омерзительной старухой, из которой были выпиты все жизненные соки. Увядшие щеки ее были покрыты глубокими морщинами, с всклокоченных волос падала жирная перхоть, а глаза были усталы и пусты. Во рту у старухи было всего два зуба — те самые, что выпали из прогнивших десен Керла. Гладиатор расхохотался, и Смерть обрела еще один резец.

— Подвинься! — приказал ей Керл. Он привык быть на ты со Смертью, и она уважала его за это. Смерть отошла в сторону, позволяя гладиатору пройти к капитанскому креслу. Тяжело передвигая непослушные ноги, Керл дотащился до него и упал на синтепоновую подушку. Сердце, пронзенное мириадами нейтронов, отбивало сумасшедший ритм. Подняв вверх обваренные руки, Керл подобно пианисту уронил их на клавиши компьютера. На дисплее появились ровные строчки.

ЗАПРОС: Ближайшая звезда.

ОТВЕТ: Терта Лукреции, по универсальной классификации СКР–Х11.

ЗАПРОС: Расстояние.

ОТВЕТ: Три световых минуты.

ИМПУЛЬС К ДЕЙСТВИЮ: Курс на звезду.

ВОПРОС–ДУБЛЬ: Повторите приказ.

Занервничал, скотина! — прокомментировал Керл реакцию компьютера и отстучал:

ИМПУЛЬС К ДЕЙСТВИЮ: Курс на звезду.

ВОПРОС–ДУБЛЬ: Цель.

ПОЯСНЕНИЕ: Корабль поражен опасным вирусом. Для обеспечения безопасности Пацифиса необходимо уничтожить корабль.

ТРЕБОВАНИЕ: Отдайте приказ по инструкции № 108.

Пальцы уже не слушались. Прилагая неимоверные усилия, Керл отстучал:

ИМПУЛЬС К ДЕЙСТВИЮ: Согласно инструкции № 108. В связи с чрезвычайной ситуацией, угрожающей существованию Пацифиса, приказываю направить корабль на звезду СКР–Х11 и уничтожить его.

ОТВЕТ: Приказ принят. Приступаю к исполнению.

Едва живой Керл откинулся на спинку кресла. Спустя мгновение он почувствовал, как корабль дрогнул, и созвездие Меченосцев переместилось в левую часть обзорного иллюминатора. Он добился своего.

Добился!

И Керл запел. Из обезображенного распухшего рта летели хриплые бессвязные звуки. Он пел Луч зеленой звезды — гимн космических гладиаторов, написанный некогда его другом Пейном Урроу.

Он пел и мечтал прожить три минуты. Всего три минуты! И увидеть, как мир растворяется в огненном облаке звезды с таким поэтическим названием — Терта Лукреции.

Но Смерть не даровала ему такую милость. Верно, потому, что он слишком долго избегал ее. Керл умер, когда до назначенного срока оставалось лишь десять секунд. И наступила тьма.

А в нефелитовую дверь рубки стреляли из чопперов.

Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один!!! И наступила тьма…

Почему–то его сон всегда обрывался именно на этом месте, не дожив всего десять секунд до победы. Керлу захотелось заплакать, но он не стал этого делать. Он не мог этого сделать — парализованные слезные железы были сухи, словно ручьи Калертинского нагорья. А кроме того, он знал, что стоит векам дрогнуть, она почувствует это и начнет гладить его по голове. Гладиатор ненавидел ласковые прикосновения ее рук, они мешали его сердцу ожесточиться.

И все же она заметила, что Керлу хочется плакать.

Мягкая ладонь опустилась на голову и ласково погладила жесткий ежик волос. Керл попытался стиснуть челюсти, но не смог. Он позабыл о том, что уже никогда не сможет стиснуть челюсти!

— Проснулся? Вот и хорошо. Сейчас умоемся, а потом будем завтракать. Я подумала, что тебе надоела стряпня, которую готовит тензер, и сама сварила гайонику с подливой из настоящего банана. Ведь ты любишь бананы?

Веки Керла чуть дрогнули, что означало: да, люблю.

— Вот и хорошо.

Влажная губка обняла лицо, пощекотала под подбородком, коснулась шрама за ухом. Целая гамма непередаваемых ощущений. Прежде он и не подозревал, что обычное прикосновение может подарить целый мир. Он много о чем не подозревал.

Затем она вытерла лицо Керла салфеткой и расчесала чуть влажные волосы, а в довершение поцеловала его в губы. Он в сотый раз пожалел, что не видит ее серых глаз, умеющих быть ласковыми и беспощадными. Когда–то он целовал эти глаза, а затем смотрел в них, ожидая смерти. Но смерть не пришла. Как жаль, что она не пришла.