Абрам Палей - Остров Таусена

— Это доказывает, — подтвердил Цветков, — что вы уже уловили характер наших масштабов. Да, таких питомников у нас много, в разных областях страны, и из них непрерывным потоком идет пополнение в наши реки, озера и моря.

После осмотра завода Липкина пригласила гостей обедать. И тут спохватились, что нет Кнуда. Его нашли в цехе, где он успел подружиться с работницами.

За обедом Цветков, покосившись, в сторону Таусена, обратился к Софье Ефимовне:

— Ну, как здоровье вашей сестры?

— Я как раз вчера получила от нее письмо, — ответила Липкина. — Она вернулась с курорта. Врачи нашли, что она вполне здорова, и она начала работать.

— Ваша сестра, очевидно, была серьезно больна? — участливо осведомился Таусен.

— Да, — просто ответила Софья Ефимовна, — у нее был рак пищевода.

Таусен даже встал со стула:

— Был? Но как же так…

Кнуд с изумлением и даже испугом смотрел на Таусена, не понимая, что происходит.

Софья Ефимовна засмеялась:

— Очень просто: его вырезали.

Таусен сел, но по-прежнему не принимался за еду.

— Кто вырезал?

— Луковников, — сказала Софья Ефимовна. — Да будете вы, наконец, кушать? Уха остынет.

Но Таусену было не до еды.

— О Луковникове я, конечно, слышал, — тихо сказал он, — такой знаменитый хирург… Но разве рак пищевода оперируют?

— Вполне.

— О, если бы знать раньше! — взволнованно сказал Таусен, но усилием воли взял себя в руки и начал есть.

— У нас уже лет пять широко практикуются операции рака пищевода, — говорил Цветков. — Теперь эта область не считается недоступной для хирургического вмешательства. Прежде боялись внести инфекцию в грудную полость при таких операциях, но теперь хорошо разработана техника шва и, кроме того, применяют пенициллин, так что эту опасность можно считать устраненной.

— А давно сделали вашей сестре операцию? — спросил Таусен, с некоторым недоверием глядя на Липкину.

— Отлично понимаю ваш вопрос, — сказал Цветков. — Вы хотите знать, может ли быть рецидив? Не может. Конечно, тут дело не ограничивается одним хирургическим вмешательством. Одновременно производится общее лечение.

— Какое же, какое? — настаивал Таусен.

— Если вы не будете обедать… — с притворной угрозой в голосе начала Софья Ефимовна.

— Буду, буду!

И он принялся за отличную янтарную уху.

— Видите ли, — рассказывал Цветков, — сейчас наши физиологи уже окончательно установили, что один из гормонов, а именно мужской, мешает в живом организме одним тканям разрастаться за счет других. Косвенное подтверждение этому находят в том, что женщины гораздо чаще болеют раком, чем мужчины. Этот гормон вводят больным в определенных дозах. Но внутреннее лечение состоит не только в этом, — оно комбинированное. Больному вводят такие микроорганизмы, которые уничтожают раковую опухоль, гарантируя в то же время невозможность метастаза.

— А как именно действуют эти микроорганизмы? — спросил Таусен. — Установлена уже вирусная природа раковых заболеваний?

— Этот вопрос пока окончательно не решен, — ответил Цветков.

— Но позволь, — вмешался Гущин, — если бы рак происходил от каких-нибудь бактерий, то он, скажем, передавался бы путем заражения. А ведь это не установлено.

— Не установлено, — согласился Цветков. — Однако ведь те же туберкулезные бациллы попадают в организм множества людей, а заболевают далеко не все.

Надо еще, чтобы было предрасположение. Ну, чтобы организм был истощен и ослаблен. Или наследственность… Тут еще не все вполне ясно. Например, возможно, что вирус нарушает нормальную выработку мужского гормона… Может быть, наследственность способствует такому нарушению…

А Таусен в это время с тоской видел перед собой образ покойной жены, которая могла бы… могла бы жить!

— Итак, дорогой Таусен, — сказал Рашков, — вы уже побывали в нашем степном заповеднике, где в широких масштабах ведутся экспериментальные работы над домашними животными. Что вы на это скажете, дорогой коллега?

Разговор происходил в кабинете Рашкова, где он месяц назад предложил Цветкову отправиться в командировку. Так же тихо было в громадной комнате, вдоль стен которой тянулись до потолка высокие книжные полки. На столе вперемешку стояли дорогие безделушки из кости и хрусталя и банки с заспиртованными аксолотлями. На подставке возвышалось чучело курицы с обличьем петуха — результат искусственного воздействия на гормональную систему птицы — как память о первых работах Рашкова. Тут же на столе лежала стопка св» рстанных листов его новой книги. Сквозь двойные рамы смутно доносился шум Садовой. Все было, как в тот вечер, только против Рашкова сидел не Цветков, а Таусен — тот самый «талантливый чудак», существование которого они тогда только предполагали. Таусен сидел, прямой, высокий, и с потеплевшим выражением синих глаз смотрел на могучую фигуру Рашкова, на его белокурые, высоко зачесанные назад волосы, в которых тонула седина.

— Мне трудно рассказать обо всех впечатлениях и обо всем, что я пережил за это короткое время, — говорил Таусен.

Его голос уже не был таким равнодушно-деревянным, как в тот день, когда его впервые услышали Гущин и Цветков. В нем звучали живые человеческие интонации, хотя некоторая скованность речи еще напоминала о долгих годах добровольного заточения.

— Нет, я видел немного, — возразил он сам себе. — Очевидно, это лишь ничтожная доля того, что мне еще предстоит увидеть. Но этого хватит, чтобы понять… понять, как бессмысленно я истратил десять лет! — И он замолчал.

Рашков встал из-за стола, подошел к Таусену и, положив ему руку на плечо, сказал:

— Вы еще многое успеете сделать!

Таусен заговорил снова:

— Да, я видел свиней, о существовании которых никогда не мог предположить: сплошная масса жира! Как мне не приходило в голову! Им вводят в кровь инсулин, и это вызывает усиленное образование жира. Конечно, я понимаю, что это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Сколько надо настойчивого труда и сколько надо проделать опытов, чтоб найти дозировку, которая давала бы наилучший эффект и в то же время не вредила бы здоровью животных! Я все, все это понимаю! Но идея-то, она ведь сама напрашивается: давно известно — инсулин способствует образованию жира в организме, преобразует сахар в жир. В этом и заключается сахарная болезнь: поджелудочная железа перестает выделять инсулин, сахар не усваивается организмом, и больной истощается. Ясно, что если искусственно увеличить содержание инсулина в организме, то и выработка жира резко увеличится…