Олег Синицын - Сюжет

Повесил трубку.

- Что-то случилось? - поинтересовался Прохоров.

- Что? - не понял аспирант, оторвавшись от раздумий. - Ах, да! Марина просила передать Кабашвили, что Николай Григорьевич заболел. Ангину что ли подхватил во время перелета из Германии.

- Продуло, наверно. Жарко было в самолете, поэтому форточки открыли, сказал Юрик, поглядывая на "Сознание человека".

- Ага, - ответил Лева, о чем-то думая. После паузы поднял глаза и противно захихикал. Дошло.

Юрик вернулся к столу, но в голове стоял голос Марины. Странный, возбужденный...

- Гидравлика изменилась, - сказал Аренштейн. - ...

Юрик смотрел на чертеж, а думал почему-то о голосе Марины Мальвининой. Он казался каким-то озабоченным.

- ... приводящее в движение манипуляторы, - говорил Аренштейн, водя по чертежу шариковой ручкой и иногда ненароком оставляя на нем синие линии и завитки.

Юрик кивнул.

Но ведь у неё муж заболел. Почему она не должна быть озабоченной?

Павлик влетел в квартиру, намереваясь посмотреть загадочную видеокассету. В квартире стоял хаос. Родители делали ремонт. И без того узкий коридор был завален вещами, сложенными горой. Пол в большой комнате покрывал слой известки. В маленькую спальню из большой комнаты были перетащены шкафы и швейная машина. Относительно свободными помещениями оставались кухня и ванная комната, совмещенная с туалетом. Именно здесь Павлик обитал последнее время. Стиральная машина служила ему столом, край ванной - стулом. Здесь он мог читать без конца, прерываемый лишь вынужденным посещением родителей. Видеофильмы он смотрел на кухне, но только днем, когда родители находились на работе. Вечернее время было забронировано для бесконечных сериалов матери и футболов отца.

Он тихо прокрался в квартиру, когда родители спорили о цвете обоев для большой комнаты. В руках отца находилась длинная кисть, которой он смывал известку с потолка, но видимо работа была остановлена замечанием матери. Руки матери пустовали. Она не принимала физического участия в ремонте. Она являлась техническим руководителем и координатором всех работ. По комнатам проносились звуки радио, транслирующего спортивную передачу.

Павлик незаметно просочился на кухню и вставил видеокассету в магнитофон. Не хватало еще, чтобы его привлекли к ремонту.

Фильм оказался не перемотан. Павлик не стал себя утруждать, и сразу включил воспроизведение. Экран маленького телевизора "Филипс" осветился.

На экране два типа в черных пальто крепко держали под руки человека с таким дебильно-положительным лицом, что сразу становилось понятно, что это главный герой фильма.

- Ю, мазер фака! - гротескно корча физиономию говорил третий тип в пальто, ухватив главного героя за галстук. На узле галстука сверкнул серебристый значок колеса. Кажется, с восьмью спицами. - Вер'с чип?

Главный герой с гордым протестом вскинул подбородок, показывая, что будет молчать.

Английского Павлика вполне хватило, чтобы перевести сказанные фразы. "Ты, мать твою! Где чип?" Просто стихи, а не фразы.

В старом заброшенном подвале Божедай обнаружил видеокассету с боевиком. Причем дешевеньким. И бездарным. В бездарных боевиках все время ищут какие-то чипы или лазерные диски.

Он попытался оценить остальное. Картинка телевизионная, камера дергается, наверное ручная. Актеры набраны по случаю из ближайшего спортзала.

Павлик ненавидел боевики. Единственная загадка этой видеокассеты надпись "только три просмотра". К чему она?

- Павлик! - раздался крик мамы из комнаты. - Ты где там? А ну иди-ка сюда!

Он вдруг вспомнил об "Искусственном интеллекте", стоящем в разделе "Новинки" видеопроката. Найденная видеокассета и надрывные крики смотрительницы парка выбили фильм Спилберга из головы. Он же собирался попросить денег у матери!

Павлик спешно вытащил видеокассету и, выйдя в коридор, незаметно положил на гору вещей в прихожей, надеясь потом унести из квартиры. С глаз долой такое убожество.

- Где ты был? - сузив глаза, осведомилась мама.

- В институте.

- Зачем?

Что за глупый вопрос? Впрочем, маме бесполезно что-то доказывать. Легче так же глупо ответить.

- Учился. - Павлик попытался собраться с мыслями, чтобы перейти к своему плану. - Мам... У нас появился преподаватель новый. Мальвинин Николай Григорьевич. Он...

- Какой преподаватель! - воскликнула мама. - Я тебя битый час жду! Я взяла на работе день за свой счет, а ты гуляешь неизвестно где!

Павлик не понимал.

- ... огромное количество голов забитых им, до перехода в "Динамо", вещало радио.

- Ты что, забыл? - продолжала мама. - Или тебе он не нужен?

- Кто?

- Господи! - Мама возвела глаза к размытому потолку, словно на нем находился распятый Иисус. - Ты мне все лето твердил, что не сможешь без него учиться в институте!

- ...тем не менее быстро адаптировался в новом клубе... - продолжал голос невидимого радиокомментатора.

Павлик не понимал, о чем говорит мама, потому что пытался рассказать ей историю о жестоком преподавателе, но не мог придумать, как вернуться к разговору о нем.

- Боже мой, Павлик, убери это идиотское выражение со своего лица! воскликнула мама. - О чем ты думаешь? Ты же знаешь, что мы делаем ремонт с папой...

- Да, - вставил Семен Александрович.

- ...А теперь вопрос! Сколько голов забил этот нападающий в прошедшем сезоне? Ответивших на вопрос, ждет...

- Выключи наконец эту ерунду! - Реплика относилось уже к папе.

- Сейчас, - ответил отец, не двигаясь с места.

- Мы экономим деньги на чем только можно! - продолжала мама, обращаясь к Павлику. - Но для тебя мы выкроили. Не из-за твоих каждодневных стонов, что у всех это есть, а у тебя нет. Мы согласились на жертву только ради того, чтобы наш сын хорошо учился в институте!

- Ты о чем, мама?

- О сотовом телефоне!

Павлик внезапно забыл про видеокассету, которую нашел в темном заброшенном подвале, он забыл про Мальвинина, забыл про свой план и про то - для чего его выдумал.

Сотовый телефон!

Мечта последнего года жизни Божедая! Заветное желание, которое он повторял про себя каждый день.

- Конечно пошли, мама!

- Наконец-то, - нерадостно усмехнулась мама. - Мальчик проснулся! Пойдем быстрее, мне ещё нужно успеть сделать завивку. А ты... - Она повернулась к отцу. - Смывай остатки известки с потолка.

Когда за уходящими хлопнула наружная дверь, Семен Александрович разжал пальцы. Кисть на длинной палке, которой он должен был смывать известку, хлопнулась об пол. Отец сложил руки за спиной, с видом Аристотеля посмотрел на потолок, словно пытался найти там разгадку сложной философской проблемы, а затем отправился в коридор. Остановился Семен Александрович перед грудой вещей. Груда покоилась на нескольких стопках спортивных журналов, которые он покупал каждую неделю. Семен Александрович наклонился и стал перебирать корешки. Выбрав нужный, он потянул за него. Журнал не поддался. Семен Александрович приложил усилие. Журнал стал выезжать, но вместе с остальными, которые лежали сверху. Отец этого не заметил, и в следующее мгновение вся груда шуб, пальто, курток, зимних шапок, перчаток и зонтов обрушилась на него.