Джек Вэнс - Лионесс: Сад принцессы Сульдрун

«Она ничего не сделала! — вскричала Сульдрун. — Она привела меня домой!»

Охваченная нездоровым возбуждением, характерным для присутствующих при публичном наказании, Могелина позволила себе схватить принцессу за плечо и грубо встряхнуть ее. «Молчи!» — прошипела гувернантка.

Эйирме рыдала: «Типун мне на язык, если совру! Я только проводила принцессу домой, и со всех ног!»

Леди Будетта внезапно осознала со всей ясностью, что именно произошло. Уголки ее рта опустились. Домоправительница сделала шаг вперед — она переборщила, ее репутация оказалась под угрозой. Тем не менее, крестьянка несомненно совершала другие проступки, оставшиеся незамеченными, но заслуживавшие наказания. В любом случае ее следовало проучить за самонадеянность.

Будетта подняла руку: «Пусть всем это будет уроком! Работайте прилежно! Не зазнавайтесь! Уважайте начальство! Смотрите и мотай-те себе на ус! Надзиратель: восемь ударов — жестких, но справедливых».

Тюремщик отступил на шаг и натянул на лицо черную маску, после чего приблизился к Эйирме. Откинув ей на плечи юбку из грубого бурого сукна, он обнажил пару обширных белых ягодиц и высоко поднял розгу. Розга резко просвистела в воздухе — из груди кормилицы вырвался задыхающийся крик. Из толпы послышались сочувственные вздохи и смешки.

Леди Будетта бесстрастно наблюдала за экзекуцией. На лице леди Могелины, зажмурившей глаза, блуждала бессмысленная улыбка. Сульдрун молча стояла, покусывая нижнюю губу. Тюремщик орудовал розгой с самокритичной артистичностью мастера своего дела. Он не был добрым человеком, но причинение страданий не доставляло ему удовольствия, а сегодня, к тому же, у него было неплохое настроение. Надзиратель изображал напряженное усилие, расправляя плечи, широко размахиваясь и опуская розгу с коротким стоном подобно толкателю ядра, но на самом деле удары его были легковесными и не оставляли шрамов. Эйирме, тем не менее, вопила после каждого удара, и всех присутствующих потрясла суровость ее наказания.

«Семь… восемь… достаточно! — заявила Будетта. — Тринте, Молотта! Позаботьтесь об этой женщине. Смажьте ее раны добротным маслом и отправьте ее домой. Остальные! Возвращайтесь на свои места и приступайте к работе!»

Леди Будетта повернулась на каблуках и промаршировала с балкона в гостиную для высокородных служащих — таких, как она сама, сенешаль, казначей, начальник дворцовой стражи и главный эконом — где они могли закусывать и совещаться. Леди Могелина и Сульдрун следовали за ней по пятам.

Оказавшись в гостиной, Сульдрун тут же направилась к выходу. Домоправительница позвала ее: «Дитя! Принцесса Сульдрун! Куда вы?»

Тяжело ступая, Могелина обогнала девочку и преградила ей путь.

Сульдрун остановилась, переводя глаза, полные слез, с одной женщины на другую.

«Будьте добры, выслушайте меня внимательно, принцесса, — сказала леди Будетта. — Мы начинаем нечто новое, о чем, пожалуй, следовало спохватиться раньше — мы займемся вашим образованием. Вы должны научиться вести себя с достоинством, как подобает высокородной леди. Вас будет учить леди Могелина».

«Я не хочу ее».

«Тем не менее, она будет вас воспитывать — таков недвусмысленный приказ ее величества».

Сульдрун подняла лицо и взглянула в глаза домоправительнице: «Когда-нибудь я стану королевой. И тогда я прикажу вас выпороть».

Будетта открыла рот — и снова закрыла его. Она сделала быстрый маленький шаг в сторону Сульдрун, сохранявшей вызывающую неподвижность. Будетта остановилась. Могелина бессмысленно ухмылялась; глаза ее бегали из стороны в сторону.

Домоправительница произнесла хрипловатым, нарочито мягким голосом: «Поймите же, принцесса, что я действую исключительно в заших интересах. Ни королеве, ни принцессе не подобает предаваться капризной мстительности».

«Действительно, не подобает! — столь же елейным тоном подтвердила Могелина. — И не забывайте, что это относится в равной степени к вашей гувернантке».

«Наказание свершилось, — все тем же осторожно-напряженным голосом продолжала Будетта. — Не сомневаюсь, что оно пошло всем на пользу. Теперь пора о нем забыть. Вы — драгоценная принцесса Сульдрун, и достойная леди Могелина научит вас правилам приличия».

«Я не хочу ее. Я хочу Эйирме!»

«Тише, тише! Будьте обходительны».

Сульдрун отвели в ее комнаты. Могелина плюхнулась в кресло и занялась вышивкой. Сульдрун подошла к окну и смотрела на гавань.

Пыхтя от напряжения, леди Могелина взбиралась по каменным ступеням винтовой лестницы к кабинету леди Будетты — бедра воспитательницы переваливались под темно-коричневой юбкой. На третьем этаже она задержалась, чтобы отдышаться, после чего направилась к сводчатому проему с дверью из обитых чугунными полосами досок. Дверь была приоткрыта. Чугунные петли заскрипели — Могелина открыла дверь пошире, чтобы протиснулась ее обширная фигура. Заглянув в кабинет, она обыскала бегающими глазами все закоулки помещения.

Домоправительница сидела за столом, скармливая прыгающей в клетке синице рапсовый жмых, насыпанный на кончик длинного тонкого указательного пальца: «Клюй, Дикко, клюй! Какая замечательная птичка! Ага! На этот раз все получилось».

Могелина подкралась на пару шагов поближе, и Будетта наконец взглянула на нее: «Что еще?»

Гувернантка качала головой, ломая руки и поджимая губы: «Это не ребенок, а камень. Ничего не могу с ней поделать».

Леди Будетта разразилась короткими сухими восклицаниями: «Проявите энергию! Установите расписание! Настаивайте на послушании!»

Могелина развела руками и с жаром произнесла одно слово: «Как?»

Будетта раздраженно прищелкнула языком и повернулась к птичьей клетке: «Дикко? Цып-цып-цып, Дикко! Еще зернышко, и все… Больше не получишь!» Домоправительница поднялась на ноги и, сопровождаемая гувернанткой, спустилась по винтовой лестнице в вестибюль, откуда поднялась к апартаментам принцессы Сульдрун. Открыв дверь, она заглянула в гостиную.

«Принцесса?»

Сульдрун не ответила — более того, ее нигде не было.

Две женщины зашли в комнату. «Принцесса? — снова позвала Будетта. — Вы прячетесь? Выходите, не проказничайте».

Могелина простонала скорбным контральто: «Где эта маленькая мерзавка? Я строго приказала ей сидеть в кресле».

Леди Будетта заглянула в спальню: «Принцесса Сульдрун! Где вы?»

Наклонив голову, домоправительница прислушалась, но ничего не услышала. В комнатах было пусто. «Надо думать, снова сбежала к свинарке!» — проворчала Могелина.

Размышляя, леди Будетта подошла к окну, чтобы взглянуть на восток, но в этом направлении вид заслоняли наклонная черепичная крыша галереи и замшелая масса Стены Зольтры. Прямо под окном находилась оранжерея. Заметив, как поодаль, за темно-зеленой листвой, мелькнуло что-то белое, домоправительница опознала детское платье принцессы. Молчаливая и мрачная, Будетта вышла из гостиной, сопровождаемая, как прежде, Могелиной, шипевшей от злости и бормотавшей себе под нос какие-то упреки.