Карел Чапек - Как я был великаном (сборник рассказов)

Сколько это в денежном выражении — я пока тоже не имею понятия; то есть и машин, которые перемещались бы во времени, у меня тоже нет; однако не извольте беспокоиться, все образуется, стоит лишь взять карандаш и подсчитать прибыль. А что до организации — организацию я давно продумал. Скажем, приходит ко мне клиент; дескать, так и так, желаю переселиться из этого треклятого столетия, хватит, мол, с меня отравляющих газов, гонки вооружения, фашизма и всего такого прочего…

Я позволю клиенту излить душу, а потом предложу: извольте взглянуть, милостивый государь, вот наши проспекты разных столетий. Это, к примеру, девятнадцатое. Эпоха культурная, кабала сносная, войны пристойные, разве с нашими сравнить — куда там! Расцвет наук, масса возможностей для экономического процветания; в особенности рекомендуем вам эру Баха — гармония полная, обхождение с людьми гуманное. Век осьмнадцатый вообще привлекателен для ценителей духа и вольной мысли; предлагается главным образом так называемым господам философам и интеллектуалам. Иль, сделайте одолжение, взгляните в шестое столетие после Р.X.; что верно, то верно, в ту пору свирепствовали гунны, но зато можно было укрыться в девственных чащах — идиллия, знаете ли: сказочный, насыщенный озоном воздух, рыбалка и прочие спортивные развлечения. А эпоха гонения на христиан? Век довольно цивилизованный: уютные катакомбы, относительная терпимость в вопросах веры и прочих делах, никаких концлагерей и так далее.

Словом, я был бы удивлен, если бы никто из наших современников не нашел для себя ничего подходящего в минувших веках, где бы жилось вольготнее и проще; я был бы изумлен, если бы какой-нибудь оригинал за сходную плату в конце концов не пожелал переселиться… в палеолит. Вот тут-то я бы ему и ответил: сожалею, голубчик, но поверьте, у нас столько заявок на первобытные времена! Туда мы своих клиентов возим только скопом; багажа берем лишь двенадцать фунтов весу; иначе никак не поспеть, слишком большой спрос. Сейчас принимаем заявки на 13 марта будущего года — это ближайший рейс в палеолит, на который пока еще есть свободные места; если желаете, мы забронируем…

Да что тут долго рассуждать, господа. Выгодное было бы дельце: я бы не мешкая начал массовый перевоз с тридцатью машинами и шестью прицепами. В конторе у меня все уже наготове, вот только этих специальных машин времени еще нету. Ну, да ведь их изобретут — не сегодня, так завтра; на мой взгляд, это первейшая необходимость в наш просвещенный век!

Толпа на горе. — Полиция! — Не прикасаться! — А яйцо-то холодное.

Мы стояли на высокой горе и глядели в небо. Под нами, сжавшись в темноте, лежал опустевший город. А в ночном небе разыгрывалось нечто грозно-прекрасное.

Падали метеориты…

Все небо было исчеркано огненными линиями, пересекавшимися, перекрещивавшимися во всех направлениях. На западе, рассыпая искры, горела оранжевая дуга. Внезапно в центре дуги вспыхнула зеленая звезда и величаво поплыла по небу, оставляя за собой зелено-золотой шлейф.

Потрясенные, мы смотрели на комету.

Вдруг из золотистого шлейфа выпало исполинское яйцо! С пронзительным, оглушившим нас шипением оно покатилось по небосводу, раздался громовый удар, гора содрогнулась у нас под ногами, и далеко-далеко на горизонте взвилось пламя.

Нас обуял панический ужас. Как по команде, тронулась толпа на горе — мы бросились туда, где пылал горизонт.

Не знаю, долго ли мы бежали. Небо давно погасло, сделалось бездонно-черным, словно все звезды упали вниз и не стало больше звезд…

Что это было? Что?

Наконец толпа остановилась. Леденея от ужаса, уставились мы на выжженную пламенем землю: посреди черной проплешины лежало огромное серое яйцо…

— С кометы упало! — слышались возгласы.

— Яйцо упало с кометы, вот оно перед нами, а никто ничего не делает!

— Конец света еще не настал!

Слегка зарывшееся в землю, яйцо мирно лежало среди пепелища. Кольцо все сжималось, по мере того как люди смелели. Наконец самые храбрые, не выдержав, подбежали к самому краю воронки.

— Не прикасаться! — предостерег их староста. — Оно раскалено добела! Я послал за полицией.

Я подошел вплотную к яйцу — проверить, действительно ли оно пышет жаром, — но никакого жара не ощутил. Все поразились моему геройству. Тогда я кончиком мизинца дотронулся до серого тела.

Яйцо было холодное!

Тут все принялись трогать его, выстукивать, водить по нему пальцами, предварительно послюнявив их.

Раздался хриплый возглас старосты:

— Дорогу! Расступитесь! Полиция!

Толпа заволновалась. Рота полицейских, разогнав любопытных, обнесла пепелище колючей оградой штыков. Около яйца остались только староста, несколько официальных лиц и я.

— Чья земля? — осведомился вахмистр, подходя к нам.

— Помещика Жулиана! Вот этот молодой человеках племянник, — и староста показал на меня.

Дядя Рудольф, католик и трус. — Послание из Вселенной. — Небесная приборка.

Я был единственным племянником своего единственного дяди. О дядя Рудольф! Вдовец, ростовщик, католик и трус. Дядин облик предстал перед моим мысленным взором до того рельефно, что в мозгу отдалось болью…

— Пану Жулиану чертовски повезло, — завистливо проговорил помещик Либек, чья усадьба соседствовала с дядиной. — Небесная наседка снесла ему яичко прямо в руки — мне-то вот не посчастливилось…

— Тоже мне счастье, — ответил я примерно в том же духе, как это сделал бы дядя, будь он сейчас с нами. — Весь покос сгорел, а что касается этого адского яйца, так еще одному богу известно, кой дьявол из него вылупится…

Тут прибежал и дядя, обливаясь кровью и потом. Он метнулся к яйцу и приник к нему, распростерши объятия, словно собрался поднять его на руки. Затем, все еще вне себя от нежданной радости, он стал принимать поздравления — от кого искренние, а от кого и насмешливые.

— Что же вы с ним будете делать? — спросил дядю учитель естествознания Пешек — длинный, сухопарый, весь в черном, словно погребальный факел.

— На вашем месте, — сказал хитрый пан Либек, — я сбыл бы его в какой-нибудь музей или продал первому встречному. Избавьтесь от него, пока не поздно!

— Да я… да я ведь еще и не знаю, что это такое!

— Ладно, ладно, продадим, — вставил я, желая подольститься к дядюшке. — Продадим, только сначала оценить надо! Одна оболочка чего стоит — металл-то небось редкий… А о ядре я и не говорю, мало ли что в нем?

— Да ничего в нем такого нет, обыкновенный метеорит, возразил мудрый староста. — Как чистят по ночам небо, так завсегда они падают, эти маленькие острые звезды-недоделки, а на небе остаются только большие, солидные звезды. Просто приборка такая небесная…