Владимир Мясоедов - Ведьмак двадцать третьего века

– Нет, – повторно покачал головой одноглазый, вызвав у впавшего было в панику Олега настоящее море облегчения. – Меня это не устраивает. Он занимает мое тело, а я – его. Все будет честно. Относительно. Я верю в принципы равновесия и не собираюсь обрекать на столь чудовищную участь кого-то, кого в первый раз вижу.

– Глупая смертная обезьяна! – раздраженно дернул хвостом демон. – Ну почему ты отказываешься? Почему?!

Дверной косяк треснул, что-то за ним громко заскрежетало, и в помещение вновь ворвался механический голос.

– Запорю до смерти! – Теперь неизвестный оказался не просто разозлен, он буквально истекал бешенством. – Как ты включил активную защиту, поганец?! Ты хоть знаешь, сколько стоит новый автоматрон? Да у него одна голова дороже, чем весь ты целиком!

– Слишком условия хорошие предлагаешь, когда я в безвыходной ситуации, – пожал плечами одноглазый, с ненавистью взирая на держащуюся из последних сил преграду. – Обычно с тех из смертных, которые не способны оторвать голову высшему демону, ваше племя куда больше требует. Где-то точно есть подвох. Остается лишь надеяться, что он не очень большой. Все-таки контракт должен ограничивать твою свободу в плане причинения мне вреда.

«Дурак! Идиот! Блондинка перекрашенная!!! Ты зачем с демоном связался?! Он же тебя обманывает! – мысленно проорал одноглазому Олег. – Никто ничего у меня не заберет из наследства родителей, поскольку всем будет проще дождаться смерти! Что там до нее осталось-то! Недели две? Три?»

– Так, а ну-ка дай возможность мне поговорить с этим… Хм… – Парень в черном наконец заметил кривляния своего пленника. И, кажется, даже о чем-то догадался. – Ты говорил, нас одинаково зовут?

Промороженные двери разлетелись облаком быстро сгорающих щепок. А за ними стоял… Стояла… Стояло… Олег не мог однозначно классифицировать данный объект. Цилиндрическое тело, суставчатые руки и блеск заменяющей плоть бронзы принадлежали однозначно механизму. С другой стороны, на шарообразной голове каким-то образом оказалось женское лицо, выглядящее вполне живым. Одежды в виде пестренького платья роботы, наверное, не носят. Да и выдающиеся вперед на груди выпуклости однозначно указывали на пол данного существа. Вдобавок его окружало несколько плавающих вверх и вниз в воздухе светящихся колец, выглядящих как нечто, состоящее из чистой энергии.

– Регистрирую присутствие существа восемнадцатого ранга опасности. – Голос то ли женщины, а то ли андроида прозвучал очень знакомо. Примерно так же говорил тот, кто обещал продать одноглазого в бордель. Олег даже заподозрил на секунду, что попал в какое-то странное место, где роботы держат людей в рабстве. – Рекомендую вызов сдвоенного патруля, усиленного боевым священником. Отчет о столкновении с существом, внесенным в реестр особо опасных, по эфирной связи отправлен городничему.

– Чего ты несешь, убогая железяка?! – Вошедшее первым в помещение существо покачнулось и сделало несколько шагов вперед, получив мощнейший тычок в спину. А следом появился и тот, кто его нанес. Человек в гибриде рыцарского доспеха и высокотехнологичного скафандра. Серая кираса была украшена легкоузнаваемым изображением распятия, руки и ноги прикрывали сцепленные между собой железные пластины, в паре мест бугрящиеся коробками непонятных механизмов. Голову загорелого мужчины лет сорока закрывал рыцарский шлем, от которого куда-то за спину уходил шланг противогаза. А руки цепко сжимали кнут. Видимо, тот самый, которым он грозился запороть до смерти одноглазого. Однако стоило его глазам, прикрытым стеклянными линзами шлема, повстречаться с алыми бельмами чешуйчатой твари, как мертвенная бледность разлилась по лицу вошедшего. А выпущенное из руки оружие с глухим стуком упало на пол. – А… О… Ол-леженька… Т-ты… с-смог и-использовать н-наградн-ную п-печать о-отца? Ол-леженька, н-не делай гл-глупостей. П-пожалуйста…

Какой-то аналог динамиков, установленный в его доспехах, мог серьезно увеличить громкость этих слов. Однако когда кто-то заикается от ужаса, его речь вряд ли будет звучать угрожающе.

– Прощай, урод. Желаю тебе сдохнуть мучительно вместе со всей семьей, что предала меня. – Если бы чувства сами по себе могли убивать, мужчина должен был оказаться разорван на мелкие кусочки ненавистью, плескавшейся в единственном глазу молодого колдуна. – Дитя Хаоса, силой печати в моих руках, принадлежащей мне по праву крови, я призываю тебя исполнить заключенный между нами договор!

– О, должен предупредить об одной маленькой детали. – Демон широко улыбнулся, демонстрируя сотни, если не тысячи, кривых загнутых мелких клыков. – Выдрать душу из тела или вселить ее обратно – это больно. Слишком слабые смертные могут даже умереть от подобных ощущений. Ты точно уверен в своем решении?

Женщина-робот подняла руку в направлении стоящей посреди пентаграммы твари. И тут же развалилась на куски, исходящие паром, дрыгающие деталями непонятных механизмов и истекающие машинным маслом. Удлинившийся в несколько раз хвост чудовища рассек ее на части так легко, будто и вовсе не встретил на своем пути сопротивления. Вскрикнул отскочивший назад мужчина, не получивший ни малейших травм, но судя по всему, перепуганный до полусмерти.

– Делай то, что я тебе приказывал, тварь! – тонко заверещал одноглазый, видимо сам до конца не уверенный в результате своих усилий на ниве демонологии. – Или нарушай этот договор и становись клятвопреступником!

– Я слышу тебя и делаю свой выбор. – Эта одна-единственная фраза, казалось, заставила замереть весь мир.

А следом Олег опять заорал от невыносимой боли, заставляющей дрожать даже самую малейшую частичку его естества. Этот кошмар парню приходилось испытывать уже второй раз за последний час, но к подобным ощущениям определенно было просто невозможно привыкнуть. Каждый новый миг агонии был абсолютно не таким, как предыдущий, и тянулся, судя по ощущениям, целую вечность.

– А-а-а! – кричал Олег, корчась на полу. Отголоски пережитого кошмара напрочь выбили из юноши способность соображать или хоть как-то реагировать на внешний мир. Даже то, что его старательно избивают ногами, парень понял далеко не сразу. Только когда ему достаточно полегчало, чтобы начать чувствовать собственные ломающиеся ребра.

– Ах ты, ведьмак поганый! Ах ты, курва! Ах ты… – Мужика в высокотехнологичных доспехах заклинило на фразе «Ах ты…». Во всяком случае, именно она предшествовала очередному эпитету, отпущенному в адрес Олега. И очередному пинку, мотавшему его легкую тушку туда-сюда. – Удушу собственными руками сученыша!

– Отвал-ли! – с некоторым трудом пробормотал заплетающимся языком парень, пытаясь закрыться руками… И – о чудо! – они его послушались. Хотя юноша уже привык к мысли о том, что до конца жизни ему придется оставаться парализованной развалиной. Впрочем, закованному в железо сапогу такая преграда ничуть не помешала окончить свой путь на животе Олега.

Скривившись из-за испытываемых им болевых ощущений и царящего во рту вкуса крови, парень стал действовать так, как учили в секции по борьбе. Далеко не все занятия там были рассчитаны только на спортивные состязания. Тренер, обучавший детей и подростков, был реалистом. И учил их действовать в том числе и в реальном бою, против куда более тяжелого и сильного противника. Намеренного убить или просто искалечить. Дождавшись, когда нога мужчины в следующий раз потеряет сцепление с полом, поднявшись в воздух для нового удара, Олег перекатился и всем телом налег на вторую опорную конечность противника. Прием оказался выполнен из рук вон плохо. Очередной пинок, пришедшийся в левое плечо, заставил что-то хрустнуть в организме парня. Да и толчок мог бы быть посильнее. Однако тут сплоховал уже сам мужчина. Он слишком долго избивал абсолютно несопротивляющуюся жертву. А когда та вдруг на него попыталась броситься, инстинктивно отшатнулся назад. Равновесие оказалось нарушено, тяжелые доспехи тянули вниз. И балансировать на одной ноге в условиях, когда в нее еще и толкаются, стало слишком сложно.

– Кур-рва! – Мужчина замахал руками, словно пытающийся взлететь гусак с подрезанными крыльями. Однако набрать высоту у него так и не получилось. Как и сохранить равновесие. Он с лязгом грохнулся на спину и завозился, пытаясь встать. – Убью, тварь поганая!

– Сам такой! – У Олега болело все, что только могло болеть. Исключая почему-то правую ногу от колена и ниже. Да и вообще вся правая сторона тела ощущалась как-то странно, непривычно. Будто он ее отлежал. Даже глаз там почему-то упорно не желал открываться. Внезапно озаренный страшной догадкой, он схватился за лицо и тут же отдернул руку, наткнувшись рукой на бугристую корку давно зажившего ожога. – Черт… Стой, это не я!