Виктория Селезнева - Режим безвизового въезда. Обратно.[СИ]

Ноги подкосились, слава Богу, подо мной оказался диван.

Господи, это может быть последнее письмо от подруги!

Я резво вскочила обратно на ноги и понеслась в спальню к шкафу. Андрей что–то печатал на ноутбуке, лежа в кровати. Вначале он молча наблюдал за моими перелетами по комнате, затем отложил ноутбук и поинтересовался:

— Тебя кто–то укусил?

Мне было не до шуток, поэтому я проигнорировала идиотский вопрос и начала одеваться.

До Андрея дошло, что что–то случилось.

— Насть, что произошло? И ты вообще куда собираешься?

— В свой мир. Марина в больнице на грани смерти.

С Андрея разом сошла вся краска, и он вскочил на ноги.

— Ты с ума сошла?! Какой свой мир? Не пущу…

Я подняла глаза.

— Я еду в больницу, — почти по слогам проговорила я, — и не смей стоять у меня на пути!

— А как же я? А Алена?

— Я вернусь… Обещаю.

Андрей метался по комнате, потом стал так же бешено одеваться.

— А ты куда? — поинтересовалась я между делом.

— С тобой.

— Ты с ума сошел? Никуда ты не пойдешь? — набросилась я на супруга.

— Ну уж нет, я тебя один раз отпустил, второй раз таким дураком не буду! Если ты и едешь, то только со мной!

Я в бессилии зарычала. Вот что мне с ним делать, параноик–то мой! И даже отговорки не найти. Как–то ради любопытства, мы проверили, есть ли Андрей в моем мире. Оказалось, что нет. Я еще тогда пошутила, что теперь он может в гости ко мне съездить. Дошутилась!

Я поднялась в комнату, где остановилась Эля.

— Тук–тук, можно, — всунула я голову в помещение, где поселился хаос.

Элина улыбнулась в свои 32.

— Заходи, что не спиться? А куда это ты собралась? — нахмурила она брови.

Я замялась, а затем вкратце объяснила ситуацию. Эля напряглась как парашютист перед прыжком.

— А как ты вернешься? Как вернется Андрей, я понимаю, а ты?

Я прикусила губу.

— Я что–нибудь придумаю. Честно.

Элина посмотрела на меня, а затем обняла.

— Конечно, я присмотрю за Аленой, только ты возвращайся!

Я сжала губы, чтоб не разреветься. Ведь в действительности, не было никакой уверенности, что я смогу прийти обратно.

Перед уходом я зашла в комнату к дочке. Глядя на своего ангела в розовой пижаме, моя боевая готовность куда–то исчезла. Появился страх, что я могу остаться без Аленки.

Но я должна была это сделать. К тому же, если смогла один раз при дефиците информации, уж точно смогу и сейчас, обладая ей.

Ехали молча. Я притормозила у банкомата. Деньги здесь и в моем мире одинаковые, а вот карточка явно не сработает. Андрей вышел следом за мной.

— Ого, ты квартиру собралась там покупать, — супруг мельком взглянул на запрашиваемую сумму.

— Неизвестно, куда понадобятся деньги, — огрызнулась я.

Андрей помялся, достал свою карточку и снял сумму, чуть меньшую, чем я.

— Собираешь квартиру там покупать? — я не смогла не съязвить.

— Собираюсь, — в тон мне ответил муж.

Мы стоим друг друга.

К профессору добрались уже за полночь. Матвей Дмитриевич открыл нам в халате и слегка потрепанный. Андрей прыснул.

— Добрый вечер, — надо же с чего–то начать.

— Скорее ночь, — поправил дотошный профессор, затем уже более серьезно, — что–то случилось?

— Да, — хором ответили мы. Хотя, подозреваю, под случившимся мы с Андреем понимали разные вещи: я — подругу при смерти, он — мой побег из дома.

— Ну, проходите, скорее!

Профессор усадил нас в кресло и предложил мой любимый коньяк. Я отрицательно помотала головой.

— Нда, видимо дело и правда серьезное, — профессор поставил коньяк обратно в бар.

Я аж возмутилась, я что, алкоголичка какая–то? Потом, вспомнив, что я ни разу не отказывалась от бокала этого божественного напитка, прикусила себе язык.

— Ну, я вас слушаю.

Мы с Андреем переглянулись. И я решила излагать.

— Матвей Дмитриевич, помните, вы передали мне письмо от Марины?

Профессор молча кивнул.

— Ну, так вот, — продолжила я, — пару часов назад я его прочитала. Марина в больнице, и с ее слов, может не выжить. В общем, я отправляюсь в свой мир.

— А я еду с ней, — добавил Андрей.

Профессор переводил взгляд с меня на мужа, с мужа на меня. Остановился на мне, видимо более сумасшедшей.

— Настенька, вы понимаете, что вы оттуда можете не вернуться? И я не в силах буду что–либо сделать!

— Понимаю, — чуть слышно ответила я, — но на точках отправки тоже люди работают, в конце концов, всем кушать хочется.

Профессор помотал головой.

— Как ты думаешь, почему у нас все есть? Хорошая работа, шикарный дом? — профессор всегда переходил ко мне на «ты», когда начинал объяснять элементарные вещи. В его понятии элементарные.

— Чтобы не брать взяток, — с грустью закончила я.

— Правильно, иногда цена ошибки не стоит тех денег, которые за нее заплатили. Но, ты права, мы тоже люди. Может тебе удастся убедить.

Я слегка повеселела.

— К тому же, — добавила я, — всегда есть проводники.

Профессор наморщился.

— Здесь я тебе не помощник, если найдешь их — молодец.

Так и подмывало спросить: «Конкуренции боитесь?» Но я удержалась, ибо не стоит прикалываться над человеком, которому обязана практически жизнью.

— Ну и последний вариант, — я покосилась на Андрея, — ведь Андрей с Аленой всегда смогут пройти в мой мир? Вы пропустите?

Андрей смотрел на меня как удав на бедного зайчонка. Но ничего не говорил. И то хорошо, я не готова к перепалке.

Профессор тоже покосился на Андрея.

— Пропущу.

Я выдохнула. Хотя какой–то вариант.

— Давайте тогда не будем медлить. Профессор, скажите, как нам найти точку отправки?

— Очень легко. Со стационарного телефона набираете номер, — он протянул мне бумажку с набором цифр, — там вам автоответчик говорит адрес. Вот и все. И во всех мирах так.

— А если кто–то случайно наберет, — подал голос Андрей, — и он узнает адрес.

— Ну и что? — пожал плечами профессор, — ну придет он, надо же знать, зачем пришел, озвучить.

— Ну а если кто из клиентов проболтается? — это уже я начала искать дыры в системе.

— Настя, если кто не из нашего мира, мы это сразу видим. А если из нашего хотят побывать в другом, то тогда это другой разговор. Такие люди очень дотошно проверяются.

— Ладно, это неважно. Пошли, — кивнула я Андрею.

Он сглотнул, уставился на камеру пыток, куда приглашал нас профессор и, готова поспорить на мой новенький Пежо, у него промелькнула мысль остаться.

Я изогнула бровь.

— Да иду я, иду, — пробубнил Андрей. — А как это раб..?

Дежа вю.

Фууу, говорила, что больше по мирам не гуляю. Андрею явно было не лучше.

— Это каждый раз так? — глотая воздух, спросил супруг.

— Угу… А если обратно через проводника, то еще хуже.

У Андрея округлились глаза, а я мысленно заржала. Так и надо, нечего со мной таскаться.

Я вдохнула. Как будто ничего и не поменялась, опять ничего не почувствовала. А еще говорят, что стены греют. Ну–ну.

— Куда теперь?

Я пожала плечами.

— Надо позвонить, поехали, купим по телефону и симке.

Мы добрались на маршрутке до первого салона сотовой связи. Вот что странно, из мира Андрея мы уезжали где–то в 2 часа ночи, а здесь было 9 утра. Интересно!

Молодой человек в салоне подскочил к нам чуть ли не с песнями и плясками. Мы вернули его на землю, сказав, что нам надо 2 самых простых телефона с двумя работающими сим картами. Он как–то сразу погрустнел, но выдал нам необходимые средства связи.

Мы вышли на улицу.

— Ну и? — что–то неопределенное спросил Андрей.

Я покосилась на него.

— Выхода нет, придется звонить в «Колорит», там наверняка знают, в какой больнице их директор.

Я набрала до боли знакомый номер.

— Агентство «Колорит», чем могу помочь, — голос моей секретарши. Я аж прослезилась.

— Добрый день, я бы хотела поговорить с Мариной Геннадьевной.

Секретарь как–то замялась, а потом неуверенно произнесла:

— Марина Геннадьевна в больнице, ей что–то передать?

— А в какой она больнице?

Наташа опять замялась, а затем неуверенно спросила:

— Анастасия Дмитриевна, это вы?

А я думала, что за 3 года меня забудут.

Я сглотнула.

— Я, Наташ, только никому не слова!

В трубку прозвучал какой–то неопределенный писк радости.

— А вы к нам придете?

— Не уверена, в какой больнице Марина?

— В 3‑ей… Анастасия Дмитриевна…

— Наташ, давай потом, — мне совсем не хотелось никому ничего объяснять.

Я положила трубку и повернулась к Андрею.

— Ну что, едем в больницу.

Я сидела возле окна и раздумывала, что я скажу Марине. Даже если подруга и впрямь окажется при смерти, она все равно из меня душу вытрясет. Но я очень надеялась, что все же ее плохое самочувствие преувеличенно…