Роман Артемьев - Толстый демон. Часть 4. Это есть наш последний и решительный

Первые снежинки падали с неба, укрывая землю тонюсеньким, мгновенно тающим ковром. Зима засылала свои передовые отряды, готовясь оттеснить сестру-осень и самой занять трон владычицы мира. Природа чувствовала приближение холодов и понемногу готовилась впасть в спячку, пытаясь пережить суровое время и копя силы к весеннему буйству. Шурик, кажется, решил последовать примеру и тоже затих.

Утративший активность повелитель Аллу нервировал. Если бы в лаборатории, как обычно, что-то взрывалось, или по городу начали бродить просящие подаяния деревья-мутанты, или произошло нечто в том же духе, принятая бы не волновалась — дело привычное. Но впавший в хандру дханн целыми днями сидел в библиотеке, перечитывая одну-единственную страницу какого-нибудь талмуда, или бродил по дорожкам с потерянным видом. Настроение у него было отвратным, причем женщина не могла понять, почему.

Поначалу Алла боялась, что недавние события, особенно неимоверное быстрое поедание одного из иностранных магов, выльются в долгие и суровые последствия. Ничуть не бывало. С ней всего-то один раз переговорил могучий бородатый мужичина, представившийся отцом Афанасием, чем дело и ограничилось. Был посланник церкви суров, волосат, ликом звероподобен и видом своим напоминал о тех временах, когда дракон московский развешивал стрельцов по стенам, казнил излишне возомнивших о себе бояр и прорубал настолько широкое окно в Европу, что за триста лет закрыть не смогли, хотя очень старались. Его визит послужил основой для нового всплеска слухов среди обитателей усадьбы, а сама Алла долго ловила на себе почтительно-восхищенные взгляды впечатленной статью гостя охраны.

Кроме того, к несомненным положительным сторонам недавнего визита явились завязавшиеся полезные знакомства. Эвиар — «госпожа Эвиар», мысленно уточнила Алла — то ли в благодарность за нового ученика, то ли просто демонстрируя хорошее отношение, предложила обращаться по возникающим вопросам к одному из ее принятых. Как в отношении совместных бизнес-проектов, так и насчет жизненных коллизий мира нелюди.

Одним словом, видимых причин для тревоги не имелось.

Шурик выполз из своего убежища днем в субботу. Учитывая, что по его меркам сейчас стояло скорее раннее утро, поступок можно назвать неординарным.

— Собирайся, — буркнул толстяк, плюхнувшись в жалобно заскрипевшее кресло. — В Москву поедем. У Рамиааля принятой умер, надо его навестить.

Алла поколебалась, но решила, что все-таки навестить надо Рамиааля, а не его покойного принятого.

— Может, завтра? Я сегодня с Наташкой погулять хотела.

— Да мы и так затянули, — меланхолично высказался Шурик. Вид у него был сонный. — Не, лучше сегодня. Ребенка можно Славомире сплавить — она детей любит и общаться с ними умеет.

Женщина подумала, вздохнула и согласилась. Натулька росла девочкой не глупой, творящиеся в доме странности видела, и закономерно пыталась понять, что происходит. Вопросы, естественно, задавала матери. Врать не хотелось, сказать правду Алла была не готова. Пусть умная и многоопытная ведьма посмотрит на дочку, поболтает о детских проблемах, послушает, может, потом посоветует что матери.

Таким образом, примерно через час возле служившего полукровке приютом маленького домика остановился слегка потрепанный, но все еще выглядящий дорогим черный «Мерседес». Соседи особого интереса к машине не проявили. Во-первых, видели они ее в последнее время достаточно часто, во-вторых, в данный момент их внимание успешно привлек очередной выходкой дядя Коля. Приняв «на грудь», он возжелал подвигов, избрав сферой приложения своих усилий дорожное движение, и вообразил себя постовым-регулировщиком. Сейчас алкоголик-профессионал стоял на ближайшем перекрестке, не столько помахивая, сколько опираясь на подобранную сучковатую палку-жезл, и пытался исполнять добровольно принятые должностные функции. Иными словами, с помощью мата и указки объяснял водителям, куда надо ехать. Хотя в данном случае слово «стоял» не совсем уместно — дядя Коля, скорее, шатался в невидимом круге, не в силах удержаться на одном месте, однако упорно стараясь на него вернуться. Машины притормаживали, возмущенно бибикали, объезжали самозваного регулировщика по обочине… Дополнительный комизм ситуации придавали рассевшиеся на ближайшей лавочке старухи с кульком семечек и периодически падающие и тут же водворяемые на место штаны, которые бухарик постоянно забывал застегнуть.

— Его не собьют? — встревожилась Алла.

— Да что ему сделается, окаянному, — словно из-под земли выросла Славомира. — Дуракам да пьяницам Господь помогает, оттого-то Русь и вечна. Заходите, гости дорогие.

— Мы не надолго, — с трудом выбрался из салона Шурик. — В Москву собрались. Присмотри за девочкой, будь добра.

— И то верно, — мгновенно сообразила старуха. — Давненько я в Макдональдсе не сидела. Постойте тут, ребятки, я мигом обернусь.

Против Макдональдса, где он подрабатывал в особо голодные времена, дханн ничего не имел. Ушел из ресторана он, правда, со скандалом, но память осталась хорошая. Пугала перспектива провести два часа рядом со Славомирой.

— Ты что — с нами поедешь? — хором удивились Алла и Шурик.

— А чего мне здесь куковать? Или места жалко? Не хотите прокатить бабушку?! Мешает вам старая?!! Чего затеяли-то, ась?!!!

— Ладно, я понял, — поморщился дханн. Было очевидно, что бабка не отстанет. — Собирайся.

— Это я мигом.

Славомира исчезла столь же стремительно, как и появилась. Только дверь хлопнула. Шурик глубоко вздохнул, затем выпустил воздух сквозь крепко сжатые зубы. Принятая усмехнулась:

— Чего ты злишься? Пока мы делами заняты, она с Наташкой, — женщина потрепала с восторгом глядящую на выкрутасы дяди Коли дочь по голове, — по городу походит, в кафе посидят. Так даже лучше.

Ответный взгляд у толстяка получился добрый и ласковый, как у примеривающегося быка.

— Нам с ней в одном салоне четыре часа сидеть. Два — туда, два — обратно. Черт!

И он с силой пнул ногой колесо.

Алла схватилась за виски, пережидая острую вспышку боли. Контролировать проявления дара Шурик плохо умел и раньше, а после недавних событий разучился окончательно (по его собственным словам). Поэтому изыскания практического характера временно прекратил. Однако от различных неприятных ситуаций его «завязка» не спасала.

Тяжелая машина подпрыгнула, в стороны брызнула стеклянная крошка. Колесные диски с противоположной от Шурика стороны с тонким визгом выстрелили поперек улицы и, скосив заросли шиповника по дороге, улетели в небо. Капот открылся, больно ударив водителя по затылку, мотор завелся, зачихал и разродился клубом тяжелого маслянистого дыма. Корпус пошел волнами, избавляясь от краски, металл выгибался и на глазах покрывался царапинами. «Мерседес» за считанные секунды превратился в руины.

Первой отреагировала Наташка:

— Вот это да!

Алла посмотрела на лежащего на земле шофера и мысленно согласилась с дочерью. Вслух, однако, произнесла другое.

— Похоже, экскурсия отменяется.

— С какой стати? — Шурику хватило приличия прикинуться смущенным. — У тебя же еще машины есть. Позвони Олегу, пусть пригонит…

Под неподвижным взглядом принятой его голос становился все тише и тише. Напряженную тишину прервало только новое появление Славомиры, с довольным видом оглядевшей груду металлолома на трех колесах и понемногу приходящего в себя шофера. Полукровка захихикала, подошедший кот уселся перед лицом человека и уставился ему прямо в глаза, гипнотизируя.

— У меня «Москвичонок» есть, на нем и прокатимся. Староват, правда, слегка.

— Возможно, нам действительно стоит дождаться Олега? — засомневалась подстегиваемая интуицией Алла.

— Не боись, милая! — на корню зарубила возражения бабка. — Ему еще здесь разбираться!

Извлеченный из сарая «Москвич» ярко-апельсинового цвета одним своим видом вызывал оторопь и восхищенное уважение, испытываемое рядом со всяким согбенным, но не сломленным ветераном. При виде него в памяти всплывали первомайские праздники, трибуны Мавзолея с лежащим внутри трупиком вождя мирового пролетариата и вообще те славные времена, когда партия и правительство рапортовали народу об очередном досрочном окончании пятилетки и обещали построить коммунизм к строго определенному сроку. Старушка нежно похлопала боевого товарища по боку:

— Старый конь борозды не испортит. Залезай, робяты!

С некоторой опаской компания разместилась внутри маленького салона, причем первой залезла Наташка. Ребенок с восторгом оглядел продавленные сиденья, покрутил ручку стеклоподъемника, после чего обратился к доброй бабуле с вопросом: