Владимир Контровский - Последний оргазм эльфийского короля

Глаз болел дико.

Ну что за гадство, ну почему все мужики такие уроды? Им, видите ли, всё можно, а мы должны являть собой эталон непорочности! Вот интересно, с кем бы резвились все эти Казановы, если б женщины сплошь были предельно высоконравственны? Статистика, блин, – в трахе участвуют двое (об экзотических исключениях говорить не будем), значит… А чего значит? А того, что все мужики – козлы по натуре! Вот было бы клёво, если бы на шарике остались одни только женщины, но такого, по самым смелым прогнозам футурологов, в ближайшие пятьдесят лет не предвидится, а что будет дальше, мне уже как-то по барабану.

Я потрогала свой левый глаз и со вкусом матюгнулась. Шедшие мне навстречу две мымры средних лет на это никак не среагировали – подумали, наверно, что я готовлюсь к кастингу на какое-нибудь телешоу и вхожу в образ нормальной современной девушки. Разве что позавидовали – с их параметрами там ловить нечего. Обе они напоминали раздвоенные снизу и небрежно завинченные тюбики зубной пасты, раскрашенные тупым дизайнером. Тюбики сжали, и выдавленная паста вылезла из брюк этих дебилок увесистыми жирными кольцами. Подделываются под молодых, идиотки, – ходят с голыми животами, хотя им давно пора прятать свой целлюлит под чем-нибудь балахонистым. Вот я – другое дело, мне есть чем похвастаться. Хотя сегодня я типа дохвасталась…

Нет, конечно, я немного погорячилась, но этот Димочка… Парень классный, чем-то похож на своего тёзку Диму Билана и одновременно на Колдуна – такой вот коктейль. Глаза – супер, гормоны так и бегают, попискивая и повизгивая. Мой-то – или уже не мой? – Славик тоже по кайфу, вылитый Хабенский, девчонки бошки сворачивают, когда мы с ним топаем рядышком как голубки, – завидуют типа. А я на них сверху вниз – завидуйте, мочалки… И чёрт меня дёрнул за двумя зайцами погнаться, тем более что второй-то зайчик так, за ушки подержаться мимоходом.

Тусовались мы основательно. У Кристинкиных предков флэт что надо, просторно, и уголков всяких укромных до хрена, есть куда рассосаться. Когда Криста сообщила, что они, в смысле её старые хмыри, – хотя папаню-то её старым не назовёшь: помню я, как он меня ощупывал глазками своими шустрыми, я такие взгляды на раз секу, – отъехали оттянуться в Анталию, я тут же предложила собраться у неё, а не тащиться на ночную дискотеку. Чего мы там не видели? Знакомо всё, как прошлогодние понты. Короче, затарились чем подогреться, и тоже решили оттянуться по полной – гулять так гулять. Пятница, два выходных впереди, а тут ещё шеф денюжкой порадовал к уикэнду – как раз один заказик обработали, клиент нам за труды праведные ха-а-арошие бабки отвалил. Ему эти бабки – тьфу, судя по его «мерсу», а нам – ой, вах! Да и то сказать – зря, что ли, пахали на него всем офисом почти три недели?

Короче, веселись мы красочно. Наших я всех знала, а этого Диму пригласил Мишаня, очередной Кристинкин бой-френд, от которого она уже успела аборт сделать – везёт на это дело моей подружке закадычной: залетает только так, от сквозняка. Вообще-то этот как бы Билан приволок с собой какую-то рыжую вешалку, накрашенную так, что с неё штукатурка сыпалась пластами, но на меня он глаз положил с ходу. Я, конечно, виду не подала, стала изображать из себя гимназистку нецелованную, глазки вниз, ножки вместе, румянец надела – умею я этот фокус изготовлять, – хотя внизу там у меня аж заныло сладенько так. Подпили, понятно, – Димуся, смотрю, свою рыжую накачивает убойной смесью из виски с вермутом. Ясненько, думаю, – выводит он её из боя. А она дура дурой – купилась, быстренько хихикать начала и лепетать что-то несуразное. Я-то не дура, держу ситуацию под контролем – за свои сознательно прожитые двадцать лет (два года откинем на бессознательное розовое детство) многому научилась, – смотрю, прикидываю, как оно дальше пойдёт-поедет-побежит.

Славик тоже приналёг на брэнди. Лось он здоровый, однако зелёного змия на равных ещё ни один Илья Муромец не заламывал. Смотрю – опаньки, а глазки-то у него и поплыли. Криста врубила музон – плясали мы так, что натяжной потолок растягиваться начал. А нам – пох, в этих новых домах звукоизоляция хорошая. Мне б такую хату, да где бабок взять, чтоб поиграть в азартную игру под названием ипотека.

Веселуха, в общем и целом. Светка уже топлесс рассекает, и какой-то парень вокруг неё змеем вьётся – типа эротический танец в интимном полумраке. Смотрю – Славик мой на её сиськи уставился, как кот на сметану. Ну, думаю, гад, козлина, – у меня ведь не хуже! Но краем глаза вижу – Димуся с меня зенок не сводит, а рыжая его уже Игорьку тощему чего-то про дзен-буддизм втюхивает. Дозрела, чувырла…

Оценила я расклад, и рулю себе потихонечку в ванную. Взмокла я нехило, так что с виду всё пучком – надо же девушке мордочку освежить под крантиком. Топаю, а затылком вижу: Дима за мной как приклеенный потянулся, как эта, ракета самонаводящаяся за самолётом. Я про ракеты эти знаю – был у меня один курсантик военный. Руку и сердце предлагал, сосунок, а оно мне надо из Питера в тайгу-тундру тащиться, куда его пошлют Родину защищать? Не, мне б чего попроще – какого-нибудь сироту-дипломата, чтобы свекруха не заедала, или бизнесмена не очень крутого, чтоб не грохнули вместе с ним во время медового месяца.

Занырнула я в ванную, нагнулась к струйке холодной воды и промакиваю щёки, чтоб косметику не размазать. А Дима – тут как тут, наш пострел везде поспел. Я и ахнуть не успела, как он меня заголил и свой шаттл к стыковке изготовил – поза-то у меня самая что ни на есть рабочая. То есть, вру, конечно, – всё я видела и соображала, и прикинула даже, что пяти минут нам хватит на всё про всё – они там и выпить не успеют. Пустячок, а приятно ведь, блин горелый!

Тут-то и случился облом. То ли Славка автоматом за мной побрёл, то ли учуял чего, то ли тоже харю хотел помыть. А защёлка на двери хиленькой оказалась – вылетела вместе с шурупами. И – здрасьте вам, не допускающая двойного толкования картина маслом: две голые задницы на фоне итальянской сантехники. Я хотела было заорать: «Насилуют!», чтоб, значит, алиби себе создать, но кабан мой без объявления войны дал по морде… мне. Почему-то мне, а не этому Димке, хотя мог бы ему – должен же он защищать свою даму от гнусных посягательств или нет? Ага, счаз, – рыцари давно вымерли! Вместе с динозаврами, а может, ещё и раньше. Хорошо ещё, на ногах он стоял нетвёрдо, бить ему было не очень удобно, да и я не изображала из себя макивару. Но всё-таки зацепил основательно, гад, – аж искры из глаз брызнули. Я девочка умненькая, второго отделения и трагического финала ждать не стала, ящеркой проскочила мимо разъярённого Славки – и в коридор, только слышу сзади бу-бу-бу да мать-мать-мать.

Вот так оно и вышло. Вечер – псу под хвост, какое уж тут веселье, когда под глазом бланш набухает, как у бомжихи с Лиговского. Народ, правда, ничего не заметил – оно кому из них надо, кого дерёт чужое горе? Я сначала в уголочке тёмном отсиделась, среди публики, – не будет ведь Славка меня прилюдно мордовать, да и ребята не дадут – нехорошо ж как-то. Праздник жизни шёл своим чередом, только мне уже не в жилу. Ни Дима, ни Славик в комнату не вернулись, и меня посетила нехорошая мысль: а не порезал ли Славка Димусю? Или наоборот… Музыка орала так истошно, что в коридоре или на кухне хоть четвертуй кого без наркоза – хрен кто что услышит. Нет, думаю, криминал нам не нужен, пора уходить по-английски. Хряпнула втихаря стакан виски, чтоб нервную систему поправить, и бочком-бочком на выход с вещами. Никто и жалом не шевельнул – мальчики-девочки по парочкам рассредоточились и заняты были исключительно собой, любимыми, и своими партнёрами-партнёршами: тактильный факультатив по анатомии называется.

Прокралась я в коридор – осторожно, как Чингачгук на тропе войны, – вроде всё тихо. Потом слышу – из кухни бубнёж доносится, причём миролюбивый. В прихожей у Кристины висело большущее зеркало, и законы оптики мне очень пригодились: в зеркале видна была кухня – дверь туда стояла нараспашку. И вижу я в этом грандиозном зеркале – Криста мне говорила, сколько её папаня отвалил за эту стекляшку полированную, да я забыла, помню только, что много, – иллюстрацию к присказке «Ты меня уважаешь?». Сидят на кухне два героя-любовника, Славка мой – нет, уже не мой, надо думать, – и Димка, этот секс-символ недоделанный, перед ними початая бутыль водки и два стакана гранёных. Ё-моё, ну прям гегемоны после получки при советской власти! И вдумчиво беседуют эти два моржовых хрена на вечную тему «Все бабы – суки!», это я поняла по обрывкам фраз, доносившимся до моего тонкого слуха. Такое меня зло взяло – в былые времена мужчины за благосклонность дамы на шпагах дрались, а тут даже рожи друг другу не начистили! Хотя Диме, конечно, надо сказать большое русское мерси – удержал он Славку в ванной и остудил его малёхо, а то бы я легкими телесными повреждениями не отделалась. Но всё равно – обидно…