Дуглас Адамс - Путеводитель по Галактике для автостопщиков

Где-то в закоулках одного нефешенебельного района западной спиральной ветви Галактики, которого даже нет на карте, находится маленькое неприметное желтое солнце.

На расстоянии около девяноста двух миллионов миль вокруг него вращается совершенно невзрачная зелено-голубая планета, произошедшие от обезьян жители которой настолько примитивны, что до сих пор считают электронные часы чем-то выдающимся.

У этой планеты есть — или, вернее, была — проблема, заключавшаяся в следующем: большинство людей на ней было почти всегда чем-то недовольно. Предлагалось множество решений этой проблемы, но почти все они были почему-то связаны с небольшими бумажками, в основном зелеными, что весьма странно, ведь бумажки-то как раз были всем довольны.

Так проблема и оставалась нерешенной: одни люди были жадными, другие жалкими, и даже электронные часы им не помогали.

Кое-кто был убежден в том, что людям не стоило в свое время спускаться с деревьев. Некоторые шли дальше и говорили, что и влезать-то на них было незачем, лучше было оставаться в океанах.

А затем, однажды в четверг, через без малого две тысячи лет после того, как одного человека прибили гвоздями к кресту за то, что он предлагал людям просто попытаться стать добрее друг к другу, хотя бы для разнообразия, одна девушка, сидя в кафе в Рикмансуорте, вдруг поняла, в чем ошибка и, наконец, придумала, как сделать этот мир счастливым. На этот раз все было верно, все бы получилось, и никого не пришлось бы распинать.

Но, к несчастью, прежде чем она успела дойти до телефона и рассказать об этом кому-либо, произошла ужаснейшая и глупейшая катастрофа, и прекрасная идея была утрачена навсегда.

Но эта история не о ней.

Эта история — об ужасной и глупой катастрофе и некоторых ее последствиях.

Это также история о книге под названием «Путеводитель по Галактике для автостопщиков». Эта книга никогда не издавалась на Земле, и до катастрофы ни один землянин не видел ее и не слышал о ней.

Тем не менее, это замечательнейшая книга.

Возможно, это самая замечательная книга из всех, которые когда-либо выходили в издательских домах Малой Медведицы, о которых ни один землянин также никогда не слышал.

Эта книга не только замечательна, но и пользуется чрезвычайным успехом: она более популярна, чем «Небесная энциклопедия домашнего хозяйства»; она продается лучше, чем «Еще пятьдесят вещей, которыми можно заняться в нулевой гравитации»; она вызывает больше споров, чем трилогия философских блокбастеров Оолона Коллупхида «Ошибка Бога», «В чем еще Бог был неправ» и «Вообще, кто он такой, этот Бог?»

Во многих цивилизациях Внешней Восточной Оконечности Галактики, где нравы менее строги, «Путеводитель по Галактике для автостопщиков» в качестве общепринятого вместилища знаний и мудрости уже заменил Великую Галактическую Энциклопедию, поскольку, несмотря на то, что он кое в чем неполон, содержит много сомнительного или, во всяком случае, вопиюще неточного, он имеет два важных преимущества перед этим более старым и приземленным трудом.

Во-первых, он немного дешевле, а во-вторых, на его обложке большими и приятными для глаз буквами написаны слова «Без паники!»

Что же до истории об этом ужасном и нелепом четверге, о его невероятных последствиях, и о сложной взаимосвязи этих последствий с этой книгой, то она начинается очень просто.

Она начинается с дома.

Дом стоял на краю городка, на небольшом возвышении. Он стоял на отшибе, за ним начинались фермерские земли. Это был ничем не примечательный приземистый кирпичный дом с четырьмя окнами по фасаду, построенный лет тридцать назад. Размеры и пропорции его едва ли могли порадовать глаз.

Единственным человеком, неравнодушным к этому дому, был Артур Дент, да и то лишь потому, что он в нем жил. Он жил в нем уже около трех лет, с тех пор, как переехал из Лондона, который его нервировал и раздражал. Ему тоже было около тридцати лет, у него были темные волосы, и он не всегда был в ладах с самим собой. Он был больше всего психовал оттого, что люди постоянно спрашивали его, чего он так психует. Он работал на местной радиостанции и говорил своим друзьям, что эта работа гораздо интереснее, чем они, возможно, думают. А они и в самом деле так думали — большинство из них работало в рекламе.

В среду ночью был сильный дождь, садовая дорожка раскисла, но наутро тучи разошлись, и солнце ярко осветило дом Артура Дента — в последний раз.

Артур еще не привык к мысли, что муниципалитет собирается снести его дом и проложить на его месте скоростную трассу.

В восемь утра в четверг Артур чувствовал себя неважно. Он кое-как проснулся, встал, вяло прошелся по комнате, открыл окно, увидел там бульдозер, нашел свои тапочки и пошлепал в ванную умываться.

Зубная паста — на щетке. Он почистил зубы.

Зеркало для бритья — смотрит в потолок. Он повернул его к себе. На миг в нем отразился второй бульдозер, видный в окно ванной, а потом щетина Артура Дента. Он сбрил ее, умылся, вытер лицо и пошлепал на кухню поискать чего-нибудь съесть.

Чайник, крышка, холодильник, молоко, кофе. Он зевнул.

В его голове, ища, с чем ассоциироваться, мелькнуло слово «бульдозер».

За окном кухни стоял довольно большой бульдозер.

— Желтый, — подумал он и пошлепал обратно в спальню одеваться.

Проходя мимо ванной, он остановился, чтобы выпить стакан воды, потом еще один. Он начал подозревать, что у него похмелье. А отчего похмелье? Он пил прошлым вечером? Скорее всего, да, подумал он. Что-то промелькнуло в зеркале. «Желтый», — подумал он и побрел в спальню.

Он остановился и задумался. Паб, думал он. О, боже, паб. Он смутно вспомнил, что был зол, зол из-за чего-то, что казалось ему важным. Он рассказывал об этом другим, и рассказывал, как он подозревал, очень долго; отчетливее всего он помнил стеклянные взгляды людей. Что-то такое, что он узнал о новой скоростной трассе. Любопытно. Он хлебнул воды. Все устроится, решил он вчера, эта трасса никому не нужна, муниципалитет не найдет поддержки. Все устроится.

Господи, зато какое из-за всего этого похмелье! Он посмотрел на себя в зеркало на дверце шкафа. Он высунул язык. «Желтый», — подумал он. В его голове, ища, с чем ассоциироваться, мелькнуло слово «желтый».

Через пятнадцать секунд он лежал во дворе перед большим желтым бульдозером, двигавшимся по его садовой дорожке.

Мистер Л. Проссер был, как говорят, всего лишь человеком. Другими словами, он был основанной на углероде двуногой формой жизни, произошедшей от обезьян. Конкретнее: он был сорокалетним толстяком со скверным характером и работал в муниципалитете. Очень интересно то, что, хотя он об этом и не знал, он был прямым потомком Чингисхана по мужской линии. Впрочем, многие поколения и смешения рас так перепутали его гены, что у него не осталось никаких монголоидных черт, и единственными напоминаниями о могущественном предке мистера Проссера были ярко выраженное пузо и страсть к меховым шапкам.

Он ни в коей мере не был великим воином, напротив, он был нервным и озабоченным человеком. Сегодня он был особенно озабочен тем, что у него серьезно не заладилась работа — проследить за тем, чтобы дом Артура Дента был снесен до конца дня.

— Бросьте, мистер Дент, — говорил он. — Вы прекрасно знаете, что ничего не добьетесь. Не будете же Вы бесконечно лежать перед бульдозером. — Он попытался гневно сверкнуть глазами, но они не сверкали.

Артур лежал в грязи, и она издевательски хлюпала на мистера Проссера.

— А может, буду? — сказал он с вызовом. — Посмотрим, кто дольше выдержит.

— Боюсь, Вам некуда деваться, — сказал мистер Проссер, схватившись за свою меховую шапку и ворочая ею по макушке. — Нужно строить скоростную трассу, и ее будут строить!

— Впервые об этом слышу, — ответил Артур. — Зачем?

Мистер Проссер погрозил ему пальцем, потом подумал и спрятал палец.

— Как зачем? — сказал он. — Это же скоростная трасса! Их нужно строить.

Скоростные трассы — это приспособления, которые позволяют людям очень быстро переезжать из пункта А в пункт Б, не мешая людям, которые очень быстро переезжают из пункта Б в пункт А. Люди же, живущие в пункте В, находящемся между ними, часто удивляются, что такого есть хорошего в пункте А, что люди из пункта Б так хотят туда попасть, и что такого есть хорошего в пункте Б, что люди из пункта А так хотят туда попасть. Они бы не возражали, если бы люди раз и навсегда решили для себя, где же им все-таки лучше.

А мистеру Проссеру хотелось быть в точке Г. Точка Г не была каким-то конкретным местом, это могло быть любое удобное местечко подальше от точек А, Б и В. Он бы хотел иметь в точке Г милый домик с топориками на двери и приятно проводить время в точке Д, которая представляла бы собой ближайший к точке Г паб. Вообще-то, его жена хотела бы, чтобы на двери были розы, но он предпочитал топорики. Он и сам не знал, почему — просто ему нравились топорики.