Брутальная Старушка - Избранная по контракту

"Боже, сколько же тут их?!", - лихорадочно думала Мария, прижимая к своей затянутой в кожаный корсет груди амулет. На нее, утробно урча, надвигался рой зомби, подкрепленный конницей вурдалаков.

"Что же делать, что же делать?", - лихорадочно думала отважная воительница.

Поняв, что еще минута и воинство воинственной нежити растерзает ее на части, она резко выкинула вперед руку. Зомби, поджав хвосты, отступили..."

Я с отвращением оторвалась от монитора и взвыла как мартовский кот, обожравшийся валерьянки:

- Как тебе, сэр Сосискин, повествованьице, а?

Моя негодующая персона обратилась к похрапывавшей на кровати таксе:

- Какой оригинальный ход: конница вурдалаков и рой зомби. Какое нестандартное решение - воинствующее воинство! С каких это пор зомби, мало того, что стали хвостатыми, так еще и стали роиться-то, вурдалаки заделались лихими кавалеристами, а слова можно повторять через строчку?! Нет, что это за зомби, которые пугаются брошенных в них чьих-то рук?! Ну и как мне прикажете этот бред редактировать и приводить его в удобоваримый вид? - отягощенный филологическим образованием мозг продолжал патетически восклицать в пустоту, а Сосискин, не открывая глаз, лениво тявкнул.

На самом деле, этого не в меру упитанного такса зовут Шерри-Матадор, но, благодаря неуемной страсти к поеданию всяческих колбасных изделий, его имя помнили только мои родители. Когда мы с ними покупали щенка в жутко элитном питомнике, заводчик три часа вдохновенно вещала нам о его славных предках-охотниках, родне-чемпионах всех выставок в его ужасающе длинном роду, попутно расписывая прелести хождения на норы со своим питомцем. Подавленные сведениями о депрессиях, настигающих собаку, лишенную возможности потаскать дикого зверя за хвост, мы клятвенно пообещали воспитать из Шерри-Матадора достойного охотника. Но, как говорится, на детях гениев природа отдыхает. Наш пес оказался совершено не приспособленным к военно-спортивной забаве "Вытащи лису из норы". Когда он первый и единственный раз в своей жизни побывал на норах и увидел облезлую Патрикеевну, в глазах которой навечно застыл вопрос: "Господи и когда я только сдохну?!, то банально забыл, что кобели писают, поднимая заднюю лапку, и оконфузился перед всеми своими собратьями. Дабы не травмировать пса и не выставлять его в неприглядном свете перед многочисленными зрителями, вопрос об охоте больше не поднимался, а чтобы собака не впала в депрессию, вся семья кинулась ее подкармливать вкусностями. С тех пор, единственной норой, в которую доблестный поедатель колбасы мог протиснуться не застряв, стал подземный переход. Данное заводчиком звучное имя, плавно сменилось на Сосискин. Впрочем, наш пес отзывался и на Фрикаделькина, и на Колбаскина, и на любое другое, главное чтобы оно было связано с едой.

Устало потерев глаза, я встала из-за стола и пошлёпала на балкон покурить. Навстречу, отражаясь в окне, шла всклокоченная девица. Девица была высокая, со спортивной фигурой, рваной стрижкой из покрашенных во все цвета радуги волос. На правом плече угрожающе скалилась татушка в виде дракона, в ушах сияли многочисленные серёжки. К губе этого ночного кошмара прилипла незажжённая сигарета, а в глазах, подведённых черным карандашом, сиял маниакальный блеск. Одежду этого ужаса гламурной блондинки составляла рваная майка с черепом в бандане и вылинявшие джинсовые шорты. Одним словом, серийная маньячка вышла на перекур после очередной кровавой бани. Для полноты образа не хватало только хоккейной маски, рук по локоть в крови и бензопилы за спиной.

- Дожили, Дарья Петровна, сами своего отражения стали пугаться, - ехидно прокомментировал мозг.

- М-дя, это ж надо было так заработаться, чтоб саму себя испугаться, - уныло согласилась я с оппонентом.

Выйдя на балкон, я прикурила сигарету и с удовольствием затянулась. Организм привычно насыщался никотином, а мысли поплыли в направлении жалоб на судьбу-злодейку. Нет, не в моем характере жаловаться и стенать, но расстилающаяся за балконом ночь навевала пессимистические мысли. Вместо того, чтобы вкушать прелести жизни на курорте или на худой конец почивать тяжёлым сном дачника, умаявшегося на поливе огурцов, мне приходится ночью в пятницу работать, и результат моего умственного труда должен лежать в первый рабочий день к девяти утра на столе у страдающего понедельничным похмельем начальника. А у меня, как назло, еще конь не валялся, вернее, он как споткнулся в самом начале, так и не думал подниматься.

И угораздило же меня пойти работать редактором в издательство, специализирующиеся исключительно на выпуске этого самого фэнтези, и теперь страдать. В голову непрошено полезли воспоминания о причинах, побудивших меня встать на эту стезю. В семь лет, прочитав книгу про путешествие хоббита, я навсегда влюбилась в фэнтези. С возрастом моя любовь только крепла. Читая очередную книжку, я в мыслях вместе с эльфами бесшумно скользила в зелёных лесах, порхала над лепестками роз с крошками-феями, восхищено ахала над сокровищами гномов, бесстрашно шла в бой против черных колдунов и мечтала когда-нибудь оказаться в сказочном мире. Родители и знакомые умилялись на скромную, чуть полноватую девочку с косичками, проводящую все свободное время за книжкой. Ребёнок рос, не доставляя никому никаких хлопот. Даже переходный возраст, которым психологи любят пугать родителей, прошёл как-то мимо меня. Я не ходила на дискотеки, не гуляла по улицам с мальчиками из неблагополучных семей, не портила волосы химией и перекисью водорода, не закатывала родителям истерики на тему приобретения модных вещей с Черкизовского рынка. Я вообще ничего не замечала, кроме постоянно повышающихся цен на столь любимую мной литературу.

Возможно, такая жизнь в розовых очках продолжалась бы и по сей день, но на пятнадцатом году жизни случилось то, что обычно случается с девочками моего возраста: я влюбилась. Родители с ужасом смотрели на объект моих воздыханий, но я со всем юношеским максимализмом отказывалась понимать, что он совершенно далек от нарисованного мной идеала. Идеал учился на слесаря, изъяснялся исключительно посредством великого могучего русского, слушал "Сектор газа" и из всей литературы читал журнал "Спид-инфо" в ванной. Прозрение наступило где-то через полгода, когда я случайно подслушала, как несостоявшийся принц делился со своими прыщавым дружкам планами по совращению "пухлой тушки" в ближайшие выходные, а в качестве доказательства обещал представить фотографии. Я стояла и слушала, как он глумился над моими косичками, платьицами, добрым чувством юмора, неумением хамить и давать отпор и восторженно-наивным увлечением фэнтези. Прорыдав всю ночь, утро я встретила совершенно другим человеком. Волосы были острижены в ближайшей парикмахерской, там же заодно были проколоты уши, платья и кофточки отнесены на помойку, а предки наконец-то получили первую полноценную истерику на тему "Мне нечего одеть". Чувство юмора резко стало черным, ну а мой до недавних пор легкий характер навсегда стал цинично-тяжёлым. Мою персону все реже можно было застать читающую очередную сказку, потому как все свое свободное время я стала проводить в спортзале, сгоняя детский жирок на своем теле. Со временем полнота заменилась на спортивную фигуру, прическа раз от разу становилась все более короткой и вызывающей, а количество дырок в ушах увеличивалось в геометрической прогрессии. Примерно через полтора года я встретила своего бывшего ухажёра и, в ответ на его сальную шуточку, прилюдно опустила его перед всеми друзьями и висящей на нем, как сопля, девицей. Помню, что он даже попытался на меня замахнуться, но мастерски проведённый хук правой выбил из него эту глупую мысль. Ещё спустя пару тройку лет на плече и спине расцвели татуировки, и я навсегда забыла, как носить юбки и ходить на каблуках. Родители только удручено вздыхали, наблюдая мое преображение. Единственное, что осталось у меня на тот момент неизменным - это хорошие оценки и моя любовь к фэнтези, теперь тщательно скрываемая ото всех под маской циничной девицы. Когда передо мной встал выбор куда поступать, я расчетливо отдала свои документы в престижный ВУЗ на факультет филологии с прицелом в дальнейшем работать там, где печатается это самое фэнтези, дабы больше не тратить время на метания за новинками и деньги, которые можно потратить на очередную покраску головы или фенечку.

Еще учась в институте, я устроилась на работу в редакцию издательства, регулярно радующего читателей сказками для взрослых. Примерно через полгода скончалась в корчах моя любовь к фэнтези. Если бы я только знала, какое количество графоманов всех возрастов и профессий возомнило себя новыми Толкиенами и Желязны, нога бы моя не вступила на эти галеры. Найти по-настоящему захватывающую и не банальную историю, было сродни чуду, типа того, как обнаружить в небезызвестном всем месте алмазы. Авторы не баловали читателей разнообразием. Литераторы женского пола отправляли ГГ в какой-нибудь параллельно-фантастический мир либо после аварии, либо после грандиозной пьянки по поводу сдачи сессии. Там, в дремуче-средневеково-фэнтезийном мире, она тут же обрастала стальными мускулами и накачивалась по самые уши магической силой. Добрый дедушка-волшебник с лукавыми морщинками возле глаз, повесив амулет ей на шею, пинком под зад отправлял киборг-девицу спасать абсолютно чуждый ей мир. Вот почему-то до ее явления, спасти этот мир, населённый сплошными чародеями, было абсолютно некому. Чтобы странница не скучала по дороге к главному злодею, в нагрузку ей давались лузеры разных рас, с кучей комплексов и жаждой справедливости. Героине, судорожно стискивающей поводья норовистой клячи или натирая в кровь ноги, шастая по городам и весям, в качестве бонуса полагался жених. Жених, как правило, был эльф с вселенской печалью во взоре. Иногда изощрённая фантазия авторши осчастливливала попаданку раскаявшимся демоном или бывшим черным колдуном, резко вставшим на путь исправления. По ходу повествования, дитя двадцать первого века в совершенстве постигало науку боя на мечах, хотя в своем родном мире с трудом владело иголкой. В финале эта супер-пупер-мега Годзилла Гендольфовна Редная одной левой убивала умученного жизнью Темного властелина и счастливо галопировала под венец. Родной мир, родители, тёплый туалет, распродажи и журнал "Космо" беспощадно вычёркивались из памяти, хотя, вроде как за победу над злом добрый дедушка с экстрасенсорными способностями обещал ее вернуть в родные пенаты.