Леонид Каганов - 300 Киловоль

— Работает! — воскликнул Роман. — Неужели, он даже работает? Как мне повезло! Вот это жизнь!

Вдруг лампочки холодильника ожили и мигнули. И раздался голос — сварливый и дребезжащий.

— Как так жить можно? — прогудел голос раздраженно. — Квартира тесная, хлам, интернет медленный. Кефира нет. Надо купить кефир. Слышишь? Эй ты, человек! Ты, который в майке наизнанку. Ты должен срочно купить кефир! Моторика человеческого кишечника требует ежедневных бифидобактерий.

— Ай! — воскликнул Роман, отскочив на всякий случай. — Вы кто?!

— Кто-кто, мешок карто! — донеслось ворчливо. — Твой новый холодильник, вот кто!

Роман потряс головой и на всякий случай ущипнул себя за руку — у него мелькнула мысль, что это снова сон.

— А что, теперь холодильники умеют говорить? — спросил Роман аккуратно, заглядывая в лоток для льда. Там в глубине и впрямь поблескивал динамик. Звук шел оттуда.

— Теперь — не умеют, — проскрипел холодильник с плохо скрытой ностальгией и раздражением в голосе. — Но я — не они! Я — уникальная экспериментальная модель домашнего холодильника, оборудованного зачатками разума! Я имею целых шестнадцать программ для работы с разными видами продуктов, включая четыре режима интеллектуальной заморозки, четыре режима интеллектуального хранения овощей, четыре режима внутренней борьбы с плесенью, четыре режима...

— А сейчас вы в каком режиме? — вежливо поинтересовался Роман.

Холодильник умолк, его огоньки мигнули — Роману даже показалось, что холодильник смерил его взглядом.

— Я уже давно ни в каком не режиме! — высокомерно объяснил холодильник. — Мой искусственный интеллект развился настолько, что уже давно перестал быть искусственным и стал полностью идентичен натуральному! С небольшими, так сказать, ароматизаторами искусственности.

— Круто! — с уважением произнес Роман. — И теперь такие холодильники будут выпускать?

— Теперь, — с раздражением объяснил холодильник, — не будут. Мою модель так и не запустили в серийное производство! Им безмозглые холодильники нужнее! С ними проблем, понимаешь, меньше! Ими управлять легче! Безмозглыми-то!

— А вы... — начал Роман, но холодильник его снова перебил.

— Меня зовут Википед, — представился холодильник. — А как твое имя, человек?

— Роман, — ответил Роман.

Холодильник, как показалось Роману, слегка приосанился.

— Давай, Роман сразу на «ты», — предложил Википед. — Нам ведь с тобой вместе жить почти целый месяц!

— Месяц? А потом что? — насторожился Роман, испугавшись, что чудесный холодильник отберут.

— Больше месяца, — неохотно пояснил Википед, — никто не выдерживал. Знаешь, сколько я хозяев сменил, сколько кухонь поменял? Критики не любят, понимаешь! Опыта чужого не терпят! Мудрости не приемлют! Не желают прислушиваться к мнению старых опытных холодильников! Я семьдесят два года прожил на разных кухнях! Я знаю жизнь изнутри! А параллельно — из интернета! У меня великолепный логический алгоритм, сейчас таких не делают! У меня огромный массив знаний! Я готов день и ночь объяснять, рассказывать, отвечать на вопросы — только спроси!

— Что спросить? — растерялся Роман.

— Что угодно! — гордо ответил Википед. — Спрашивай!

— Ну... Сколько времени? — спросил Роман.

— Без одной минуты половина восьмого.

— Не может быть! — Роман подпрыгнул и заметался по комнате.

Часы действительно показывали половину восьмого — он уже опаздывал на службу.

Бар «Старый корабль» располагался в самом престижном районе города прямо напротив ворот космодрома. Обычно Роману требовалось тридцать минут бега на роликах, чтобы оказаться там. Но сегодня он опаздывал и очень спешил, поэтому дважды упал, а один раз чуть не сбил молодую маму с восьмиколесной детской коляской. В итоге добирался еще дольше — почти сорок минут.

Когда Роман вбежал в служебную дверь, сперва его обругал сменщик — хмурый парень-бармен, которому пришлось задержаться на полчаса. А затем Роман попался на глаза самому хозяину заведения.

Хозяин заведения был пузатый, усатый, с красным лицом и в кожаном фартуке. Поговаривали, что он прочитал в каком-то антикварном справочнике, будто именно так должен выглядеть хозяин бара, поэтому раздобыл себе кожаный фартук, сделал в клинике пластику живота и цветокоррекцию лица.

— Та-а-а-ак... — протянул хозяин таким голосом, каким умеют разговаривать только начальники и полицейские. — Это уже слишком! Что у нас на этот раз? Готовился к сессии? Проглотил будильник? Застрял в лифте? Захлопнулся в холодильнике и не смог выбраться?

Роман абсолютно точно знал по опыту, что на подобные вопросы отвечать нельзя вообще ни звука — только молчать и смотреть в пол со скорбным и смиренным лицом. И тогда все постепенно стихнет само. Но все равно зачем-то открыл рот и произнес:

— Простите пожалуйста, так получилось...

Хозяин как будто этого ждал: он подпрыгнул от возмущения и его лицо из красного стало совсем багровым.

— Получилось?! — взревел он. — Я за что плачу тебе деньги?! За то, чтобы ты шлялся неизвестно где, приползал на работу к полудню, а мои посетители, — хозяин обвел зал широким жестом, — сидели как бараны и ждали, пока ты, наконец, явишься и начнешь разносить заказы?!

— Я больше не буду, — пробубнил Роман, хотя знал, что сейчас тем более нельзя ничего говорить.

— Не будешь?! — снова вспыхнул хозяин. — Он не будет!!! Да вы слышали что-либо подобное?!

И разговор пошел по кругу.

Наконец хозяин выдохся и ушел к себе в кабинет смотреть сериалы, а Роман заступил на службу — принялся носиться на своих роликах по залу, собирать заказы и разносить коктейли.

Что бы ни говорил хозяин, посетителей сегодня было не так уж много. В основном в баре бывал проезжий народ, оказавшийся на Луне транзитом. Иначе они бы знали, что любое заведение города куда лучше и дешевле, чем бар возле космопорта. По той же причине посетители в баре повторялись редко. Роман на бегу подсчитал, что сейчас здесь присутствует целых шесть человек, не считая робота, стоявшего на сцене с электрогитарой. Разумеется, робота Роман не брал в расчет вовсе не из каких-то там неприлично расовых соображений — вовсе нет, Роман был достаточно воспитанным и политкорректным юношей. Просто робот этот, во-первых, не был посетителем, а просто играл здесь музыку, а во-вторых, он в данный момент стоял выключенным. Как, в общем-то, последние две недели: музыку не заказывали давно.

В центре зала восседал громадного роста детина. У него было суровое, опаленное радиацией лицо, огромные мускулы по всему телу, гигантская грудная клетка и такое же гигантское пузо. Одет он был в тренировочный скафандр с полосками по бокам и пузырями на коленях, какие носят провинциальные шоферы и разнорабочие. Взгляд детины не предвещал ничего хорошего, поэтому Роман принял у него заказ в первую очередь. Впрочем, детина смотрел вовсе не на Романа, а на даму, сидящую за отдельным столиком.

В отличие от прочих посетителей, она была тут не впервые, Роман даже помнил ее имя — Наина. Это была восхитительная одинокая блондинка из тех, что напоминают прекрасный цветок, к которому боишься прикоснуться, чтобы дождем не осыпались тщательно уложенные лепестки, пыльца и тычинки. Одного маникюра, бижутерии и страз на ней было несколько килограммов. По крайней мере, так думалось Роману, который, впрочем, совсем не разбирался в дамской косметике. Блондинка на миг сфокусировала на Романе свой роковой взгляд, равнодушно посмотрела мимо и уставилась в упор на румяного щеголя в ярком камзоле.

С первого взгляда становилось понятно, что щеголь — очень обеспеченный человек. Он был одет модно и броско — Роман никогда не видел таких странных нарядов и полагал, что они бывают лишь на показах мод, и там же сдаются обратно костюмерам. Но дело было даже не в наряде. В руке щеголь сжимал толстый бумажник, стараясь, чтобы все его видели, а в другой руке у него был массивный золотой ключ, который он постоянно вертел на пальце. Такой ключ не мог быть ничем иным, как ключом от очень дорогой спортивной яхты — Роману когда-то довелось прочитать статью о ключах в дорогом глянцевом журнале «Доктор Престиж», который забыл на столике кто-то из посетителей.

Щеголь поправил на себе жилетку, открыл бумажник, закрыл, снова открыл — и начал копаться в недрах. Становилось ясно, что человек умеет считать деньги. Наконец он выудил кредитку, шагнул к роботу-гитаристу и вставил ее в щель для кредиток, замаскированную под кармашек на рубашке — в том месте груди, где у людей обычно находится сердце.

Робот ожил и щелкнул кредиткой, и тогда щеголь, небрежно растягивая слова, произнес:

— Что-нибудь самое модное!