Терри Пратчетт - Монстрячий взвод

Песни были частью ее детства. Она знала весь текст из «Мир вверх тормашками», и «Дьявол будет моим сержантом», и «Джонни ушел на войну», и «Девчонка, что осталась позади», а после того, как они выпивали еще, они пели «Полковник Крапски» и «Лучше бы я не целовал ее».

И, конечно, была еще «Милашка Полли Оливер». Ее отец часто пел ей в детстве эту песню, когда она была напугана или грустила, и она всегда смеялась, просто услышав в ней свое имя. Ей нравились все слова в этой песне, по крайней мере, до тех пор, пока она не узнала, что именно они означают. А теперь…

… Полли открыла дверь. Сержант и капрал сидели за грязным столом, держа в руках по кружке пива. Она сделала глубокий вдох, подошла ближе и попыталась отдать честь.

— Чего тебе, парень? — прорычал капрал.

— Хочу вступить в армию, сэр!

Сержант повернулся к Полли и улыбнулся так, что его шрамы сложились в странную мозаику, а подбородки вздрогнули. Слово «толстый» было к нему применимо, по крайней мере, до тех пор, пока слово «жирный» наконец не выползет вперед, привлекая ваше внимание. Он был одним из тех людей, у которых нет талии. У него был экватор. Некая серьезность. Если бы он упал, он мог бы просто раскачиваться. Солнце и выпивка придали его лицу красный оттенок. Маленькие темные глазки мигали в этой красноте как солнечный лучик на острие ножа. Рядом с ним на столе лежала пара старомодных абордажных сабель, более похожих на мясницкие ножи, нежели на настоящие мечи.

— Вот так просто? — спросил он.

— Да, сэр!

— Правда?

— Да, сэр!

— И нам даже не придется спаивать тебя? Это ведь традиция…

— Нет, сэр!

— И я ведь еще не говорил тебе о возможностях карьерного роста и той прекрасной судьбе, что ждет тебя в армии?

— Нет, сэр!

— А я упоминал, что в новой красной форме тебе от девушек прохода не будет?

— Не думаю, сэр!

— А еда? Каждый раз, точно банкет, — сержант хлопнул себя по животу. — Я тому — живое подтверждение.

— Да, сэр. Нет, сэр. Я просто хочу вступить в армию, чтобы сражаться за свою страну и честь герцогини, сэр!

— Серьезно? — недоверчиво спросил капрал, но сержант, казалось, этого не слышал. Он осмотрел Полли с ног до головы, и у девушки создалось впечатление, что он не так пьян и глуп, как кажется.

— Да чтоб мне провалиться, капрал Страппи! Похоже, у нас тут не что иное, как самый настоящий патриот, — произнес он, всматриваясь в лицо девушки. — Ну что ж, парень, ты сделал верный выбор, — он придвинул к себе кипу бумаг. — Ты знаешь, кто мы?

— Десятый пехотный, сэр. Известен как «Взад-и-Вперед», сэр, — Полли вздохнула с облегчением. Кажется, она только что прошла какой-то тест.

— Верно, парень. Сырокрады. Лучший полк лучшей армии во всем мире. Так что, твердо?

— Как цемент, сэр! — ответила Полли, чувствуя подозрительный взгляд капрала.

— Вот и ладно.

Сержант отвинтил крышку чернильницы и опустил в нее кончик пера. Его рука остановилась над листом.

— Имя?

— Оливер, сэр. Оливер Перкс.

— Возраст?

— В воскресенье будет семнадцать, сэр.

— Ага, конечно. Тебе семнадцать, а я — герцогиня Аннаговия. От чего ты бежишь, а? У девушки из-за тебя неприятности?

— Ха. Ему, должно быть, помогали, — ухмыльнулся капрал. — Он пищит, точно маленький мальчик.

Полли почувствовала, как краснеет. Но ведь тогда и Оливер покраснеет? Мальчишку легко заставить краснеть. Для этого Полли достаточно было бы просто посмотреть на него.

— А, не важно, — махнул сержант. — Поставь здесь свой крестик и поцелуй Герцогиню, и ты будешь моим, понял? Я — сержант Джекрам. Отныне я буду тебе и мамой, и папой, а капрал Страппи будет твоим старшим братом. И жизнь твоя будет сказкой, и любой, кто захочет избавиться от тебя, будет вначале иметь дело со мной, потому что я буду держать твой поводок. И можешь быть уверен, вряд ли кто справится с этим, мистер Перкс. — Палец уткнулся в бумагу. — Вот здесь.

Полли взяла перо и расписалась.

— Эт что? — удивился капрал

— Моя подпись, — ответила Полли.

Она услышала, как сзади нее отворилась дверь, и быстро повернулась. Несколько парней… других парней, поправилась она, зашли внутрь и теперь оглядывались по сторонам.

— Ты что же, умеешь читать и писать? — сержант перевел взгляд с вновь вошедших обратно на нее. — Понятно. Округлый подчерк. Из тебя может получиться офицер. Дай ему шиллинг, капрал. И картину.

— Да, сержант, — отозвался капрал Страппи, держа в руке картину в рамке с рукояткой, точно у зеркала. — Губки бантиком, рядовой Партс.

— Перкс, сэр, — поправила Полли.

— Да, конечно. Теперь, целуй герцогиню.

Это была не самая лучшая копия известной картины. Краска выцвела, и что-то, похожее на мох, росло по другую сторону треснувшего стекла. Задержав дыхание, Полли едва коснулась стекла губами.

— Ха, — хмыкнул Страппи и вложил что-то в ее руку.

— Что это? — спросила девушка, глядя на маленький листок бумаги.

— Расписка. Пока что у нас нет шиллингов, — ответил сержант. Страппи усмехнулся. — Но трактирщик поставит пинту эля, из вежливости к ее милости.

Он повернулся к новичкам.

— Мда, из огня, да в полымя. Вы тоже вступаете в армию? Надо же, а нам даже не пришлось бить в барабан. Должно быть, все дело в харизме капрала Страппи. Ну, чего робеем? Кто следующий?

Полли посмотрела на нового рекрута с ужасом, который, как она надеялась, ей удалось скрыть. Она даже не заметила его впотьмах, просто потому, что он был в черном — не в стильном черном, а каком-то пыльном костюме, в каких обычно хоронят. Казалось, именно так оно и было. Весь костюм был заляпан паутиной. На лбу самого паренька красовались швы.

— Имя, парень? — спросил Джекрам.

— Игорь, шэр.

Джекрам сосчитал швы.

— Знаешь, почему-то я был уверен, что так оно и есть. И я вижу, что тебе восемнадцать. — Восстаньте!

— О, боги… — Командор Сэмюель Ваймс протер глаза.

— Простите, ваша светлость? — забеспокоился анк-морпоркский посол в Злобении. — Вы в порядке, ваша светлость?

— Еще раз, как твое имя, юноша? Прости, две, почти бессонных недели в пути, и целый день знакомства с разными людьми со сложными именами — все это плохо сказывается на мозге.

— Кларенс, ваша светлость. Кларенс Трепач.

— Трепач? — переспросил Ваймс, и по его лицу Кларенс понял все.

— Боюсь, что так, сэр, — ответил он.

— Хорошо дрался в школе?

— Нет, ваша светлость. Но никто не мог побить мой рекорд в стоярдовом забеге.

Ваймс рассмеялся.

— Ну что ж, Кларенс, любой национальный гимн, начинающийся словами «Восстаньте!» рано или поздно приведет к неприятностям. Разве в школе патриция об этом не говорили?

— Эээ… нет, ваша светлость.

— Ничего. Ты и сам еще узнаешь. Продолжай, пожалуйста.

— Да, сэр, — Трепач откашлялся. — Национальный гимн Борогравии, — объявил он во второй раз.

Восстаньте простите, ваша светлость, сыны Родины!

Не пить вам больше вина из кислых яблок

Дровосеки, хватайте свои топоры!

Фермеры, режьте недругов инструментом, что использовали лишь для поднятия свеклы!

Расстроим вечные козни врагов наших

Во тьму идем мы с песней

Против всего мира, с оружием восстающего

Но увидьте золотой свет над вершинами горными!

Новый день станет огромной рыбиной!

— Эээ… О чем это там было в конце?..

— Это грубый перевод, ваша светлость, — Кларенс занервничал. — Это значит что-то вроде «великолепная возможность» или «блестящая награда», ваша светлость.

— Просто «сэр», Кларенс. «Ваша светлость» — это только чтобы впечатлить местных, — Ваймс вернулся в свое неудобное кресло, потер подбородок и поморщился.

— Две тысячи триста миль, — произнес он, меняя позу. — И все равно ведь замерзаешь на помеле, как бы низко его не опускали. А потом баржа, и карета… — он снова поморщился. — Я читал твой доклад. Как думаешь, возможно, чтобы все государство сошло с ума?

Кларенс сглотнул. Его предупреждали, что он будет говорить со вторым влиятельнейшим человеком Анк-Морпорка, даже если сам человек этот факт попросту игнорировал. Его стол, всего день назад принадлежавший главному смотрителю Некского гарнизона, расшатывался, и на нем уже скопились бумаги, а некоторые были просто свалены в кучу за креслом.

— Это очень… странный вопрос, сэр, — произнес посол. — Вы хотите сказать, что народ…

— Не народ. Нация. Насколько я понял, у Борогравии не все дома. Думаю, люди здесь просто делают, что могут, и воспитывают детей, чем и я бы охотно занялся. Вот, к примеру, есть кучка людей, которые ничем не отличаются от тебя или меня, но стоит им собраться вместе, как тут же появляется какой-то безумный маньяк с национальными границами и гимном.

— Интересная мысль, сэр, — дипломатично ответил Кларенс.