Вадим Проскурин - Братья-оборотни

Услышав гнусное обвинение, Альфред озверел и на несколько мгновений утратил разум. Заревел, как бешеный медведь, изо рта у него пошла пена, и ринулся он на своего друга, и срубил первым ударом правое запястье сэра Кларка, а вторым — голову. Затем боевое безумие оставило короля, он осознал, что натворил, упал на колени и расплакался.

На третий день после описываемых событий сэра Кларка Локлира похоронили с подобающими почестями. А на четвертый день его величество неожиданно издал указ, дарующий барону Планту титул ярла и впридачу к тому замок Локлир со всеми прилегающими территориями. При дворе шептались, что Альфред подписал сию бумагу под прямым давлением самого дьявола, которому Роберт давно продал свою богомерзкую душу. Также говорили, что Роберт отыскал в каком-то замшелом сборнике древних законов никем не отмененное правило, согласно которому всякое лицо, покусившееся незаконно ограничить свободу монаршего пениса, должно быть подвергнуто полной конфискации движимого и недвижимого имущества, каковое имущество надлежит передать лицу, непосредственно обеспечившему восстановление вышеупомянутой свободы. Говорили, что король Альфред, узнав об этом законе, так рассвирепел, что плюнул Роберту прямо в наглую морду, и тогда Роберт сказал, что пойдет, расскажет об этом законе почтенному дюку Хенри, который как раз искал повода, чтобы поднять очередное восстание. Тогда Альфред выхватил меч, а Роберт выхватил миниатюрный арбалет, и случилась, как говорят в театре, немая сцена.

— Сомневаюсь, что твоя стрела быстрее моего меча, — сказал Альфред, когда молчание стало невыносимым.

— Господу видней, — ответил ему Роберт.

Альфред помолчал еще немного, затем рассмеялся и убрал меч в ножны.

— А ты ничего, — сказал он. — Мудак, конечно, но дерзкий, я таких люблю. Давай, правь своим блядским Локлиром, ограничивай феодальную вольницу, централизуй власть и организуй переход к абсолютизму. Только хер чего у тебя выйдет, помяни мое слово. Молодые Локлиры твой арбалет тебе же в жопу засунут и повернут на пол-оборота, а потом выстрелят.

Роберт улыбнулся и сказал:

— Благодарю за доверие, ваше величество. Я подготовил текст указа, извольте приложить печать.

Когда эта невероятная новость стала общеизвестна, при дворе стали заключать пари, сколько дней проживет в Локлире сэр Роберт, и каким конкретным способом наследники Кларка Локлира умертвят подлого Иуду, погубившего их рыцарственного отца. Но хитрый Роберт опять всех перехитрил.

Получив указ, он вообще не поехал в Локлир совершать ритуальное восседание на престол. Первым делом Роберт снял с указа о своем новом титуле две нотариально заверенные копии и направил одну в город Хаддерсфилд, а другую в город Шербург. К каждой копии Роберт присовокупил письмо, адресованное (невозможно поверить!) предводителям безродной городской черни. В письмах Роберт обещал радикально упростить налогообложение, изменить правила прохода купеческих караванов, и еще что-то мелкое и подлое обещал, из той херни до которой нет дела любому уважающему себя благородному рыцарю. Письма были зачитаны на городских вечах, смерды устроили овацию и присягнули на верность новому владыке. Дворянство недоумевало.

Второй шаг Роберта стал еще неожиданнее первого. Получив уверения смердов в лояльности, он предложил (не повелел, а именно предложил, вот пиздец-то!) сформировать в вышеозначенных городах так называемые «отряды самообороны» из числа смердов, имеющих боевой опыт в народных ополчениях и наемнических отрядах. К письму прилагался указ, отменяющий для записавшихся в эти отряды простолюдинов, запреты на приобретение боевых коней, длинных мечей и прочего воинского инвентаря, ранее доступного лишь дворянству. В конце указа содержался туманный намек, что всякому бойцу отряда самообороны, проявившему на поле боя должный героизм, будет предоставлено личное дворянство особым указом, который всенепременно воспоследует. Кроме того, к указу прилагалась длинная, унылая и непонятная всякому благородному рыцарю схема оплаты ратного труда простолюдинов. Впрочем, сама оплата откладывалась до момента, когда новый ярл наложит лапу на казну Локлиров.

В считанные дни города выставили пятитысячную армию, а в течение следующего месяца в нее влилось еще пять тысяч беглых смердов из окрестных сел. Роберт издал указ, что всякий крепостной смерд, явившийся в войско ярла в полном вооружении, тем самым (в указе было написано «автоматически») получает личную свободу. Через две недели всякий зажиточный двор выставил двух, а то и трех вооруженных до зубов воинов. Правда, воины эти были необучены, неуправляемы и для рыцарского войска не представляли почти никакой опасности, невзирая на внушительную численность.

Далее Роберт издал указы «о производстве в промышленных масштабах стальных наконечников для стрел», «о продовольственном и ином снабжении семей военнослужащих» и нечто странное под названием «боевой устав». Армия, доросшая к тому времени до двенадцати тысяч человек, встала лагерем под Хаддерсфилдом и стала заниматься воинскими упражнениями. Когда подошло время сева, Роберт временно распустил армию, но командиров оставил при себе и занимался с ними какой-то херней, для которой придумал нелепое название «командно-штабные учения». Ходили упорные слухи, что эти самые учения суть богопротивная магия.

В начале июня эта магия сработала. Роберт применил заклинание «мобилизация», и его простолюдинская армия выросла за одну ночь с двух до семнадцати тысяч голов. Далее Роберт применил заклинание «агентурная разведка» в совокупности с заклинанием «марш-бросок», и спустя трое суток привел к присяге двух вассалов Локлира из пяти имеющихся. Оставшиеся три вассала вывели свои дружины на поле брани, и юный Мелвин Локлир повел рыцарскую конницу в бой под своим стягом. Тогда сэр Роберт применил подлое заклинание «навесной заградительный огонь с корректировкой», и рыцарской конницы не стало. Затем Роберт попытался применить заклинание «окружение», и со второго раза справился. Ловко маневрируя легкой кавалерией, отрезал противнику пути отступления, прижал к Гримпенскому болоту и направил к Кларксонам герольда, чтобы обсудить условия капитуляции. Но сэр Мелвин решительно отверг это предложение и даже прострелил герольду бедро. Хотел прострелить яйцо, но не попал, потому что даже первый лучник королевства может совершить такой подвиг лишь случайно.

Гримпенское болото издавна пользовалось дурной славой. Вряд ли найдется хотя бы один вид богопротивной нечисти, какой не встречался бы в этом проклятом месте. Ведьмы, черти, русалки, кикиморы, вурдалаки, зомби… По ночам здесь мерцают жуткие блуждающие огни, то и дело слышится зловещее гуканье, исходящее непонятно откуда, а прошлым летом один смерд видел на краю болота стаю четырехглавых комаров величиной с воробья каждый. А зимой по болоту ползает гигантский червяк василиск, которого никто никогда не видел, ибо сей червяк своим нечестивым взглядом все живое то ли испепеляет, то ли обращает в камень. А каждое полнолуние над болотом летает исполинская летающая тарелка, которую может узреть лишь тот, кто безгрешен либо только что исповедовался. А особо святой человек, вроде юродивого Дэйви из села Бэкхема, может даже разглядеть ведьм, следующих за означенной нечестивой тарелкой на волшебных помелах и крылатых свиньях подобно тому, как дворянская свита следует за королем или ярлом. А святой отец Бенедикт Котентинский однажды сражался на этом болоте с самим дьяволом и поимел с того боя некий трофей, не то посох, не то кадило, никто толком не знает, а сам святой отец не говорит ибо скромный.

В центре Гримпенского болота есть небольшой остров, на котором ночи ведьмы и черти творят свои колдовские шабаши в соответствии со своим нечестивым расписанием. В положенные ночи руины языческих капищ, тут и там торчащие на том острове, богопротивным образом восстанавливают целостность, и творятся на алтарях зловещие обряды, и льется жертвенная кровь, и творятся ужасы, о коих доброму христианину и помыслить-то страшно, не то что вслух произнести. Ведет к тому острову единственная тропа, узкая и прямая, как полет стрелы. Все знают, что тропа эта была поднята из непролазных топей дьявольской силой. Говорят, где-то еще есть вторая тропа, тайная, она поднимается из топей особым заклинанием и другим заклинанием опускается обратно в топи. Говорят, что когда Бенедикт Конентинский сражался с дьяволом и победил, тот избег возмездия, скрывшись этой самой тайной тропой.

Деморализованные остатки армии Локлиров собрались у края болота, у начала тропы, не той, которая тайная, а той, которая прямая. Благородные властители держали совет, а безродные кнехты ждали решения, и по ним было видно, что если решение окажется кнехтам не по душе, то армия разбредется кто куда, ибо добродетель лояльности они на гульфике вертели. В самом деле, какая, в жопу, добродетель лояльности, когда эти блядские лучники с бесконечным запасом стрел вот-вот всех перестреляют к чертям, как куропаток на охоте!