Виталий Бодров - Не буди лихо

— Только исподтишка бить и умеете, — пожаловался гном.

— Не только, — эльф неожиданно подпрыгнул и нанес знаменитый эльфийский удар "коэтт ло сайл эре тольго сайм", который люди, со свойственным им примитивизмом, именовали "пяткой в нос". Гнома снесло в сторону, а на правой ноге эльфа отчего-то образовался сапог. Хороший сапог, мягкий, удобный, а главное — эльфийский.

"Шуточки Лабиринта", — сообразил Лониэль, повторяя удар второй ногой. Не потому, что этого требовала необходимость, просто нелепо ведь в одном сапоге разгуливать.

Удар получился на славу, гном влип в стену и мягко сполз на пол. Второй сапог немедленно образовался на ноге, появились также штаны. Эльф возрадовался, прикидывая, чем бы таким врезать гному, чтобы получить куртку и оружие.

Гном поднялся, принял боевую стойку. Теперь будет настороже, понял Лониэль. "Скудоумие низкорослых упрямцев" рукописи тоже изрядно преувеличили.

— Иди сюда, остроухий, — гном сделал приглашающий жест рукой. — Иди, я тебе кишки на нос намотаю.

— Ты до моего носа дотянись сначала, — усмехнулся эльф и неожиданно прыгнул вперед.

Ууууй! Из глаз эльфа посыпались искры. Приложиться о каменный выступ многомудрой эльфийской головой — для этого много ума не надо. Это любой может. Нет, какие халтурщики все-таки гномы, что им стоил потолки повыше сделать?

— Гномам родные стены помогают, — сказал бородач, скалясь в ухмылке.

— Потолки, — Лониэль, морщась, ощупывает лоб. Вроде бы на месте, но шишка будет точно. — Ты, борода, скажи лучше, чего на меня взъелся?

— А чего ты по нашим подземельям шастаешь? — вызывающе ответил гном. — Всяк знает, эльф просто так даже по нужде не сходит. Значит, что-то тебе здесь нужно.

— Сказано же тебе, Лабиринт я прохожу, — в сердцах бросил эльф. — Делать мне больше нечего, как по вашим катакомбам разгуливать!

— Ни о каком Лабиринте не слышал, — поспешил отказаться гном, чтобы не выдать подозрительному пришельцу важную тайну. — Тут только подземелья наши. Сдается мне, что ты все-таки лазутчик. Эльфы сюда ранее не хаживали.

— Лазутчик — голый и без оружия? — хмыкнул Лониэль.

— Кто вас, эльфов, разберет, — рассудительно ответил гном. — Вы же с головой не дружите, любой знает. Слушай, а правду, что о вас говорят? Будто бы у вас три…

— И ты туда же! — взвыл Лониэль. — Вот интересно, каждый, кого не встречу, ни о культуре эльфийской спрашивает, ни о магии, ни об истории, а норовит выянить подробности анатомии! Ладно еще люди, раса молодая, дикая, так и гномы туда же!

— Люди дикие, точно, — обрадованно поддержал гном новую тему. — Везде нос суют, каждой секире клин! Один тут недавно забрел, сразу учить начал, как правильно сталь закаливать надо. Теоретик, Блин!

— Не Болом звать? — осведомился эльф.

— Сейчас уже никак не звать, — буркнул гном. — Прибили его сгоряча.

Дорога давалась легко. Кусты пятились, расступались, пытаясь не попасть под удары секиры. Томагавка вошла во вкус, разметывая ненавистные препятствия.

— Довольно! — чей-то властный голос остановил любимое развлечения. Руки на рукояти исчезли, Томагавка вновь обрела человеческий облик. Правда, на сей раз одежда на ней все же присутствовала.

Человек с бычьей головой внимательно разглядывал ее.

— Странная вы компания, — задумчиво сказал он. — Девушка-секира, эльф, богатырь, предпочитающий из всего оружия водку и ученик мага, который боиться темноты. Ты хоть знаешь, что у тебя изначально не было шансов пройти Лабиринт?

— Догадывалась, — буркнула Томагавка. Забытые сказки о Хранителе Лабиринта оказались правдой. — Я уже бывала здесь однажды.

— И все-таки полезла снова. Зная, что ни магию, ни оружие ты использовать не сможешь.

— Пришлось, — настроение девушки было далеко не радужным.

— И все-таки, ты сумела найти выход. Мне ничего не остается делать, кроме как пропустить тебя. Ни один человек не может пройти Лабиринт дважды, но ты прошла его как секира, поздравляю. Весьма неожиданное и красивое решение.

— Случайно вышло, — пояснила Томагавка, тщетно пытаясь скрыть удивление. И радость, переполнявшую ее весенним половодьем.

— Случайностей не бывает, — покачал головой Хранитель. И исчез.

Боресвет потряс головой. Конь всхрапнул, потряс головой, явно подражая седоку, сделал шаг назад. Огромный трехглавый змей исчезать решительно не желал.

— Хорошая водка попалась, — уважительно заметил Боресвет, разглядывая полупустую бутылку. — Умеют ведь, если захотят. Эй, с тремя мордами! Ты — Горыныч, что ли?

Змей открыл один глаз на правой голове и окинул богатыря заинтересованным взглядом.

— Это… как его… А! Богатырь на обед, жеребец про запас. Или нет…

— Конь на обед, богатырь на ужин, — поправила, просыпаясь, средняя голова. — Нет, что-то там предки напутали. Этого вот — на ужин? Да в нем одни жилы! Так и изжогу заработать недолго.

— И проспиртован насквозь, — добавила неодобрительно правая голова. — Эй, богатырь, ты хоть что-нибудь о здоровом образе жизни слышал?

— Слышал, — с достоинством ответил Боресвет. — Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким умрет. Это, что ли?

— Оно, — согласился змей средней головой. — А фиг ли не следуешь?

— А зачем мне здоровеньким помирать? — удивился богатырь.

— Эгоист, — пожаловалась средняя голова. — Ему, видишь ли, помирать не охота, а нам, извольте видеть, приходится потреблять неэкологически чистое проспиртованное мясо. И не исключено, что с пищевыми добавками в придачу. Срок годности, небось, тоже отсутствует? Этикетки даже нет…

— Это… не поймавши ясна сокола, уже жрякати, в натуре, — ответил богатырь, слегка ошалев от подобного приема. — Хм… как там дальше? Мой меч — твоя голова с плеч.

— Которая? — внезапно заинтересовалась левая голова, до сего момента успешно притворяющаяся спящей. — Лучше со средней начни, она, стервь, меня вчера за ухо укусила.

— Песни по ночам орет, спать мешает, — пожаловалась правая.

— А месяц тому назад пол сменить возжелала, — уличила среднюю товарку левая.

— На что? — не понял богатырь.

— На потолок, Блин, — смущенно рявкнула средняя голова. — Откуда вы, дуболомы, беретесь только такие? А вы, дуры, нашли время счеты сводить!

— Дурами еще обзывается, — наябедничала левая. — Руби ее, богатырь, надоела уже всем. Может, что полезное на ее месте вырастет.

Боресвет с сомнением потянул из ножен меч.

— Как-то это не правильно, — сказал он. — Огнем не плюется, зубами не кусается. Мы, русичи, первыми никогда не нападаем!

— Плюнь в него огнем, — сказала правая голова средней. — Ну-ка плюнь, быстро!

— Или хоть зубами грызни, — добавила левая.

— Разбежались, — огрызнулась средняя. — Зубами еще! Он же в кольчуге, идиотки!

— Зубы поломать боишься? — догадалась левая. — Так они тебе все равно не понадобятся.

— Не буду кусать, и весь сказ! Добрее надо быть к людям! Езжай себе богатырь, с миром.

Боресвет пожал плечами и тронул коня. Тот, испуганно кося глазом на чудовище, двинулся вперед, огибая страшнго змея по широкой дуге. Богатырь не возражал, Горынычу доверять нельзя, с него станется и в спину огнем пыхнуть.

Змей остался далеко позади, конь перестал дрожать и спокойно трусил себе по дороге.

— Интересно, что с Васей сталось? — вслух подумал богатырь. — Неужто сожрал его гад проклятый?

А не такие они и страшные, гномы, подумал Лониэль, осматриваясь вокруг. Совсем другое дело, лес вокруг, небо синее, птички поют. Не то, что в подземельях, там даже воздух другой, тяжелый. Спасибо доброму гному, вывел наружу.

— Здесь и расстанемся, — проворчал добрый гном, прикрывая глаза от слепящего солнца. — Неуютно мне тут, неспокойно. Потолка нет над головой, да еще солнце в глаза бьет. Деревья вокруг растут, вместо того, чтобы в горне гореть.

— Деревья — это святое, — возразил эльф глупому гному.

— Вот и молись им, — проворчал упрямый гном. — А меня дела ждут. Счастливо тебе, остроухий, оказывается, и среди вас нормальные гномы встречаются. Заходи, если что.

— Обязательно, — пообещал эльф, внутренне содрогаясь от мысли еще раз оказаться в подземельях. — Посидим, вина выпьем…

— Вино ваше — тьфу, — сплюнул гном. — Встретимся, я тебя пивом угощу. Настоящим темным пивом, какое только под землей и могут варить. Ну, счастливо!

Нет, все-таки не так уж и врут легенды. Это ж надо придумать — угостить пивом эльфа! Будто не знает, что Дети Леса пиво не переносят. Да еще темным — эльфа, который, как и положено, ненавидит Тьму! А за что, кстати? Надо распросить кого-нибудь из Старейшин…

Лес встрепенулся, птицы запели громче. Лониэль улыбнулся, ускорил шаг. Уж из леса-то он всегда выход найдет. Это не подземелье, где бородатые гномы водятся. Кстати, а почему, интересно, у эльфов борода не растет? Тоже у Старейшин спросить надо…