Михаил Высоцкий - Иноземия, или туда и снова туда

— Ну хорошо, это я понял. Мне, значит, надо идти в Иноземию, и искать там неизвестно как людей, про которых я ничего не помню. Это, допустим, понятно. Но вот мне совершенно непонятно другое — что ты собираешься делать? Опять, как раньше, идти тайно за мной следом, спасая от неприятностей, и снова появиться в последний момент?

— Нет, Зак, — Гердер покачал головой, — На этот раз я тебе помогать не буду. Потому что у меня будут другие дела — я собираюсь вместе со своей гвардией совершенно открыто прийти в столицу самого близкого с той стороны государства и попытаться организовать посольство. Увы, те сведения, что мне доставили, не оставляют сомнений — если мы не организуем прямо сейчас с ними самого тесного сотрудничества, то скоро, очень скоро, наши пути могу пересечься и не только на мирных полях, но и, боюсь, на полях сражений. Так что я собираюсь выступить послом от всех стран востока во всех странах запада, и, боюсь, ради этого мне придется дело поиска твоих родителей целиком и полностью возложить на твои плечи. Даже более того, я не буду готовить тебе отряд, и я думаю, что самым оптимальным было бы тебе идти в полном одиночестве. И даже больше, спешка, а я вынужден спешить, не позволила мне позаботится о том, чтоб заменить тебя кем-то на время твоего отсутствия, если конечно ты согласишься со мной идти, так что тебе придется сейчас срочно придумывать что-то самому. Конечно, я уже связался с Оо, он пообещал подстраховать, его в Мене тоже знают и уважают, но если ты хочешь предложить что-то другое…

— Не, чего там, твое решение, как всегда, оптимальное. Оо спокойно может вырваться ненадолго из своей Дорожной Страны, оставить внуков, и ненадолго покомандовать Меном. Вот только я не понимаю, ты все время говоришь спешка, спешка… Куда спешить? Иноземия сотни лет была рядом с нами, и она спокойно может еще немного подождать… Конечно, я понимаю, я и сам хочу своих родителей найти поскорее, но…

— Но я тебе еще не все сказал, — Гердер зачем-то понизил голос до едва ли не шепота, — Туда, в Иноземию, были посланы не только разведчики, но и ученые. Однако почти никто из них туда не дошел. Нет, им никто не мешал, просто сам проход, что ведет под горами, так их заинтересовал, что все они там и остались. И не зря. Я еще не обладаю точными сведениями, но даже то, что они мне уже сообщили, не оставляет сомнений — проход этот совершенно особенный. Это не простая пещера, это нечто более сложное. Я не силен в геологии, есть грешок, но как мне объяснили, эти пещеры «дышат» — они временами становятся широкими, а временами столь узки, что там и насекомое не сможет пролезть. И не в каком-то месте, а по всей длине, все те тридцать километров, что идут они под горами. Так что пройти там можно далеко не всегда, а, как следует из наблюдений тех самых ученых, лишь в течении недолгого периода, примерно четыре месяца, один из которых уже прошел. После чего пещеры закроются, и следующий раз пройти по ним можно будет не раньше, чем через несколько лет. Через сколько именно пока еще не определено, но минимум — через два года, максимум — никогда. Так что если мы не хотим ждать неизвестно сколько, то должны поспешить — на все про все у нас осталось около девяноста-ста дней, и за это время я должен установить контакт с правителями десятков стран, а ты — найти даже не иголку в стоге сена, а двух людей среди не менее чем пяти миллионов. Шансы, сам понимаешь…

— Да, понимаю, хоть и большие, но все же не стопроцентные, — совершенно верно оценил ситуацию Зак, — Я бы сказал, процентов девяносто восемь-девяносто девять, что у нас все получиться, есть несколько процентов вероятность того, что твое посольство сорвется… Конечно, я, когда найду родителей, постараюсь тебе помочь все организовать, но вот только успею ли… Ладно, я думаю, что ты, когда прибудешь туда, постарайся быть поосторожнее, не наломай много дров, а я быстренько отыщу, и тебе на помощь приду… Так, я думаю, успех и до ста процентов довести можно, хотя, конечно, потрудиться придется немного… Ладно, Гердер, пошли. Давай только мне тот медальон, я тебя знаю, он у тебя с собой, тем более что мне он по праву принадлежит.

— Да уж… — комментировать знание Заком теории вероятности правитель Оиса не стал, так как у Менского действительно вероятность невозможного события бывала порядка ста процентов. Так что он просто достал из кармана своей неизменной кожаной куртки медальон и протянул его Заку. Вернее не медальон, а только его половину.

— Эээ… — не понял Менский, разглядывая распиленную пополам золотую печать.

— Я так и знал, что ты это скажешь, — признался Гердер, — Только тут я тебе ничего не смогу добавить — это именно то, что нашли следопыты, и второй половины там действительно не было. Почему так — я не знаю, может это какой-то знак, оставленный нам твоим отцом, а может и нет… Это тоже предстоит выяснить именно тебе, — Гердер развел руками.

— Ладно, разберемся, — пожал плечами Зак. — Кстати, — наконец обратил он внимание на подавшего голос соловья, — А это что еще за птица?

— Это? Соловей, — честно признался Гердер. — Его нашли мои люди по ту сторону гор, с подбитым крылом, и так пением заслушались, что решили мне, своему любимому правителю, подарить. А он у меня и прижился, привык ко мне… Да, кроха? — зрелище хладнокровного правителя могучей державы, нежно ласкающего отвечающую взаимностью птицу, могло вполне послужить поводом для светских разговоров на несколько лет вперед, но, Гердер это знал, Зак не был тем человеком, кто болтал бы об этом на каждом шагу, и отнесся правитель Мена к новой зверюшке двоюродного брата спокойно и с пониманием. Птица, так птица. Гердеру виднее.

Убедившись в том, что все вопросы, которые могут быть решены немедленно, уже решены, а остальные еще не придуманы, Зак приступил к окончательным приготовлениям к отбытию. Вот тут многие писатели, да и читатели тоже, любят всунуть продолжительный кусок действия, страницы на две или три, описывая процесс приготовлений главного героя. А еще лучше героини, особенно хорошенькой. Надо обязательно указать, что он или она долго ходит по комнате, собирает по шкафам да сундукам различные платья, обувает обувь, подпоясывается поясом, накидывает накидку, да и вообще, занимается самыми обычными делами. После чего долго смотрит в окно на падающие снежинки, размышляя о себе и о своей доле в вечности, и только когда верный друг или преданная подруга напоминает, что время как бы все время идет, отправляется в путь. Зак, увы, ничем подобным не занимался, а потому и описывать особо нечего. Он уже был и одет, и обут, надо было разве что написать записку первому министру, что-то вроде «уехал по делам, скоро приедет Оо будет вами командовать, а пока покомандуй сам», и все. На этом сборы были торжественно закончены, и в компании Гердера знакомым читателям первого романа тайным путем Зак покинул свой дворец. После чего, отсалютовав страже, привыкшей к внезапных уходам правителя «в народ», запрыгнул на завза, и поскакал вперед, за Гердером. То, что он покидает родной дом, город, страну, не вызывало в Заке никаких сентиментальных или ностальгических чувств; единственное, о чем он сейчас думал — как бы поскорее пересечь горы и заняться поисками родителей. При этом даже мысли о том, что Гердер может использовать его для каких-то своих целей, у Зака не возникло. Кстати, совершенно справедливо, так как едва ли не впервые в своей жизни правитель Оиса поступил не из расчета, а руководимый чувствами. Наверно, возраст сказывался — все люди со временем теряют часть прагматизма, становясь сентиментальными и чувствительными.

Хотя и списывать Гердера со счетов политиков, привыкших всегда добиваться своего, было еще ой как рано. И характерным примером того было «посольство», им приготовленное. Как бы так понагляднее описать, что оно из себя представляло… Если в общих чертах, то сотню массивных мускулистых парней с небольшими головами, которые всем своим видом пытались сделать вид, что они — мирные дипломаты, что мечи, луки, копья, арбалеты и прочие оружия убийства, выпирающие из под парадных костюмов, на самом деле не существуют. Ну и наконец, упорно пытающихся сделать умное выражение лица. Каким образом Гердер смог заставить свою гвардию на столь героический поступок — для Зака осталось загадкой, однако как бы там ни было — пару человек действительно смахивали на людей, обладающих таким редким органом, как мозг.

Мог бы возникнуть вопрос, каким это образом Гердер сумел переправить незаметно на территорию соседнего государство свою гвардию, разбить лагерь, приготовить все припасы к дальнему путешествию, и все это сделать незаметно от местных властей. Мог бы, да не возник, потому что ответ содержался в вопросе — это был Гердер, а Гердер мог все, что угодно. Да и, тем более, теперь, после победы над Гастом, границы между Меном, Радом, Шуосом и Оисом, и без того не особо строгие, стали и вовсе формальностью, и вздумай Зак провести свою армию через Рад и Шуос, ему бы тоже никто и слова не сказал. Люди хоть и жили формально в разных странах, чувствовали себя единым народом, да и властители тех же Рада и Шуоса уже не мыслили совершить какой-либо глобальный поступок, не посоветовавшись с Заком или Гердером. И не потому, что Мен и Оис могли их завоевать и покорить, а просто признавая, что лучше двух двоюродных братьев править никто и не сможет.