Кейт Лаумер - Дьявол, которого вы не знали

— Эй, друзья, — запротестовала Карлин, — давайте не будем говорить в обществе о своих профессиональных проблемах, хорошо?

Она бросила призывный взгляд на Люцифера.

— Вы хотели рассказать мне о небесах.

— Вам это не понравится, — отозвался тот почти грубо. Теперь, профессор, коснемся истории. Насколько я помню, охватывает значительный период — различные энергетические состояния были полностью разделены и самодостаточны. Тогда, несколько тысяч лет назад, один из наших мальчиков, имя его Яхве, столкнулся с этой проблемой и открыл способ перемещения из одного уровня в другой. Первым местом, которое он открыл, был Ад. Ну, он у нас несколько щепетильный, и ему не понравилось то, что он там обнаружил: все виды мертвых воинов, начиная с древних греков и норвежских викингов. В таких местах они, то есть их души, сидят кружком и поют или затевают дружескую борьбу.

— Вы имеете в виду, что Валгалла действительно существует? — страстно сказала Карлин. Она задыхалась от волнения. — И Рай тоже?

Люцифер отрицательно покачал головой.

— Всегда существовали человеческие существа с избыточными запасами жизненной энергии, которые не умирают, а лишь меняют энергетические уровни. У меня есть собственная теория, в соответствии с которой наличие определенного количества индивидуумов на любом уровне позволяет фактически приравнять его к среднему уровню, что более или менее соответствует реальному положению дел. Как бы то ни было, Яхве не понравилось то, что он увидел. Он всегда был большим поборником дисциплины и регулярных занятий гимнастикой, как вы знаете. Он пытался убедить этих ребят в ошибочности их жизненных путей, но они только смеялись над ним. Поэтому он опустился на более низкий уровень и попал сюда, где все гораздо проще, примитивнее, и нет ничего, кроме нескольких сородичей, валявших дурака. Естественно, они были глубоко поражены простыми чувствами.

Люцифер прервал свое повествование, чтобы сделать несколько больших глотков и перевести дух.

— Да. Ну, он до сих пор здесь и вечно вмешивается не в свое дело — все это вполне искренно. Но я удивляюсь…

Он строго икнул.

— Признаюсь, никогда не мог выпить стишком много, без того чтобы не потерять нить своего рассказа. Так на чем я остановился?

— Вторжение, — напомнил ему Димплеби.

— О, да. Ну, они напали на нас без предупреждения. Где бы мы ни были: отдыхали в наших залах или прогуливались в садах, играя на лютнях, или занимались чем-нибудь еще, как вдруг внезапно…

Люцифер ошеломленно покачал головой.

— Профессор, бывали ли у вас такие дни, когда кажется, что все идет из рук вон плохо?

Димплеби поджал губы.

— Гм… Вы имеете в виду состояние усталости и безразличия, которое охватывает вас раз в год во время самой плохой погоды, а у вас в это время назначена самая важная встреча в этом году?

— Или, — сказала Карлин, — если бы вы захотели подкрепиться в полдень мартини и пролили бы его на свою новую одежду, а когда попытались замыть пятно, обнаружили, что отключили воду, а когда решили позвонить в компанию водоснабжения, обнаружили, что телефон не работает… Или когда миссис Трундль из соседней квартиры явилась к вам поболтать, а вы опаздываете на свидание, так?

— Нечто в этом роде, — подтвердил Люцифер, — но в более обширном масштабе.

— Это достаточно утешает, — сказал Димплеби. — Но что тут общего со вторжением?

— Все, — Люцифер развел руками.

В это время на весь зал завизжала упитанная матрона:

— Мои голубцы! Они превратились в лягушек!

— Замечательно, — сказал ее сосед по столу.

— Извините, — пробормотал Люцифер.

Он покраснел от смущения и засунул руки под стол.

— Вы что-то сказали, мистер Люцифер?

— Это они, профессор. Как вы сами видите, существует некая разновидность просачивания. Я имею в виду — их влияние.

Люцифер снова стал делать волнообразные движения руками, но спохватился и засунул руки в карманы куртки.

— Просачивание?

— Ну да. Из Ада на этот уровень. Вы ощутили лишь слабый привкус этого. А вы знаете, что творится в Аду, профессор? То есть, я хочу сказать…

— Так что же там происходит?

— В Аду происходит все, что угодно, — мрачно сказал Люцифер. — Я хочу сказать, — повторил он, — что все, что может быть сделано неправильно, делается неправильно.

Он сделал попытку сосредоточиться и взять себя в руки.

— То есть находится в противоречии с теорией вероятности, — сказал заботливо Димплеби.

— Именно это самое, профессор! Они опрокидывают законы случайности. Например, в старину, когда пара наших парней выходила наружу, чтобы немного пофехтовать по пьянке, и если один из них пьян менее, чем другой, он будет вне дома в течение этого дня, в то время как другой скоро скатывается обратно, чтобы продолжить партию.

Теперь же, если они случайно пинают в пах друг друга, они лежат, охая и тяжело стеная, до заката солнца, а это любого выведет из душевного равновесия. То же самое можно сказать и об игре на лютнях, и о любовниках: или в самый ответственный момент лопаются струны, или они случайно во время любовного свидания подбирают ядовитое растение и у них начинается понос в ответственный момент их встречи, и вы можете представить себе, что при этом происходит с моралью.

— Так, — сказал Димплеби, — к несчастью, это выглядит более мрачно, чем просто замешательство или расстройство планов, честно говоря.

— Вы так думаете, профессор? А что вы скажете, когда амброзия портится во всех кубках одновременно? Когда все население мучается от желудочных колик и цветных пятен перед глазами? Что вы скажете о путанице на паромной переправе с тремя гружеными судами, которая заставляет наших министров всю ночь проводить на этих судах? Что вы скажете об экосферном урагане, нарушающем телепатическую связь на неделю, и что привлекательного в том, что контакт осуществляется с помощью речи и жестов?

— Ну, это может быть несколько более серьезным.

— О!

Нос Карлин, как указатель, повернулся в новом направлении. Ее супруг обернулся и увидел официанта, у которого дрожали колени и который балансировал с подносом, полным стеклянной посуды, пытаясь пройти через качающуюся дверь. В этот же момент педагог, одетый в твидовый костюм, поднялся прямо позади него и галантным жестом отодвинул стул соседки.

Результат был двойной. Стул заскользил. Леди, его соседка, села прямо на пол. Поднос опрокинулся, и его содержимое блестящим водопадом обрушилось на меха стройной, изящной брюнетки, которая завыла и завертелась на месте. При этом лисий хвост ее воротника хлестнул по лицу невысокого, тщательно одетого усатого человека, который раскуривал сигару. В тот момент, когда человек в твидовом костюме нагнулся, протягивая руку рыцарственной помощи даме, он столкнулся с отскочившим официантом, получив чувствительный удар, дополненный тычком носа в угол стола.

— Мои усы! — завопил маленький человечек.

— Доктор Торндайк, вы закапали кровью мой темно-синий креп! — завизжала дама на полу.

Официант, все еще державший поднос, опустил его на старое английское окно, из которого высунулась голова негодующего управляющего, подававшего в это время стакан воды, предназначенный для горевших усов.

Люцифер, с изумлением наблюдавший за развертывающимися перед ним событиями, слегка щелкнул пальцами. Второй стакан ударил маленького человечка прямо в очаг пожара, человек в твидовом костюме промокнул нос салфеткой и помог подняться даме в темно-синем креповом платье. Официант справился со своим подносом и занялся разбитой посудой. Брюнетка вытерла руки о корсаж, что-то бормоча про себя.

Напряженность в воздухе явно спадала.

— Видели? — сказал Люцифер. — Это лишь небольшой пример их деятельности.

— Чепуха, мистер Люцифер, — сказал Димплеби. Он добродушно улыбнулся.

— Это всего тишь случайность, любопытный контакт взаимодействия событий. Любопытно, но все же случайность и ничего более.

— Конечно, но подобные случайности происходят только при разбалансировке Поля Случайности!

— Что это такое?

— Это то самое, что заставляет работать законы вероятности. Вы знаете, что если вы щелкнете пальцами сто раз, то обычное опережение будет пятьдесят раз и отставание — тоже пятьдесят раз или очень близко к этим числам. Три тысячи попыток — процентное соотношение будет еще более близким.

Далее: монета ничего не знает о своем прошлом, не более чем металлические опилки в магнитном поле знают, где и когда они встретятся с другими опилками. Но силовые линии поля направляют их параллельно. Аналогично силовое поле случайности заставляет брошенную монету следовать статистическому распределению.

Димплеби потянул себя за подбородок.