Александр Маслов - Чисто пивная история

Ночник над журнальным столиком мазал желтым тусклым светом стены спальни. На кровати, согнувшись, лежала моя жена, обнимая во сне ненавистного лже-Томина. Хотелось прямо сейчас броситься на него, вцепиться клешнями в горло и душить, пока не станет он тщедушным и зеленым, дрожащим от холода, страха, никчемным существом. Я с трудом подавил этот справедливый и могучий позыв, ожидая, пока Глотов обследует карманы чужого пальто и, возможно, найдет то, что способно меня спасти.

– Есть! – наконец прошептал он и на цыпочках подошел ко мне, протягивая устройство, похожее на крошечную дрель.

Рукоять удобно легла в клешню, через миг я ощутил неприятное покалывание в позвоночнике, и прибор ожил, мигнув красным глазком.

– Буди его! – попросил я Глотова. – Не могу во сне. Хочу видеть его рожу.

– Сам, – Павел качнул головой и попятился.

Я раздумывал с минуту. Было боязно. Ведь кто знает, как работают инопланетные чудеса. Слишком велик риск, что наша затея пойдет не так, и зыбкие надежды провалятся к чертовой матери.

– Сукин пес! – прошептал я и приблизил свободную клешню к лицу лже-Томина. – Эй, вставай! – я сунул ему палец в ноздрю, резко дернул на себя.

Он вскочил с шальным воплем. Свалился на пол, бегая взглядом между двух фигур, застывших в полумраке.

Пашка нащупал кнопку на стене и включил свет.

– Как спалось, мудрейший Крюбрам? – поинтересовался я, направляя на него острие «дрели» и опасаясь реакции Зинки, которая тоже проснулась – в глазах ее мерцал льдистый колючий ужас, рот беззвучно открывался и закрывался, за неимением подходящих слов.

– Все, спектакль окончен! Вернем вам настоящее лицо! – я нажал выступ на неведомом оружии и фиолетовая молния с визгом вонзилась в лже-Томина. И тут же по мне побежали синие электрические змейки. В глазах потемнело, отблески люстры казались кроваво-красными. Откуда-то издалека доносился срывающийся крик моей жены.

– Земляяя… Дурачье безухое! – прошипел Крюбрам, отступая к двери на кухню. – Нужно вас расчленить! Продать фрингам!

Я уже начал приходить в себя и теперь отчетливо видел, что его тело снова стало маленьким и зеленым, а моя рука, сжимавшая хитрую дрель, имеет пять нормальных пальцев.

– Сереж! Сережааа! – голосила Зинка, забившись в угол, и натянув до подбородка одеяло.

– Ну все, все Зин! Инопланетяне, «Оболонь», понимаешь? – попытался объяснить я.

– Мерзавец! – она вдруг вскочила и бросилась на меня с кулаками.

Удерживая ее истерический порыв, я не мог даже прийти на помощь Глотову, сцепившемуся с Крюбрам, который настойчиво пытался прорваться на кухню.

Тут снова что-то вспыхнуло. Воздух возле телевизора сгустился, заблестел. С мощным шлепком открылась Дверь.

– О, черт! – выругался Павел, глядя, как из светящегося овала выпрыгивают три зеленых существа, оставляя на паласе куски жирной инопланетной грязи.

– Мудрейший! – вскрикнул первый из зеленых. – Гермутировать будем?

– Или сразу грах-перды? – переспросил второй.

– Бабу их возьмем! – решил третий, не дожидаясь ответа Крюбрама.

Я не рискнул снова пустить в ход дрельку, пребывая в оцепенении тела, ума и слишком опасаясь последствий использования этого инструмента, которые нельзя было предугадать.

Фиолетовая молния ударила в Зинку – крик ее стих; жалкая, зеленая, с большими ушами она упала на пол и приблизила клешню к лицу и сразу лишилась чувств. В отместку я только успел метнуть табуретку в лысую голову убегающего Крюбраму. Меньше чем через минуту Дверь захлопнулась.

Разумеется, это не конец длинной цепи событий, открытых необычным свойством пива «Оболонь». Может, я как-нибудь соберусь мыслями и расскажу, как мы спасали тело и грешную душу Зинки. А если вы этого не дождетесь или вам захочется чего-нибудь волнующего, небывалого лично для себя, то откройте бутылку «Оболони» и не забудьте сказать с вдохновением: «Поехали!».