Павел Минка - Невообразимо далеко от дома

– Халява или западло, – в такт размышлений собеседника произнес Иванов. – Но возникает вопрос: разве вы не можете построить для контроля машины?

– Машины! – презрительно воскликнул Сотрудник. – У нас таких машин – хоть задницей жуй, выражаясь на языке вашего племени. Но все они прямолинейны, а, значит, не такие уж и совершенные. Они хороши лишь для утомительно линейных задач вроде перестройки солнечных систем или прокладывания межгалактических трасс через какую-то планету. Но поручите им что-нибудь трудное, например, поддержать философский разговор с пьяницей, и они взорвутся от напряжения! Центральный Компьютер Столицы, который запросто обустроит и перестроит целую планету в считанные дни, не способен сварить борщ, как говорится, с душой, или понять смысл анекдота, а в этике он разбирается хуже вон того патефона. И вы думаете, что такая хреновина (выражаясь вашим языком) – вершина эволюции, которая превозмогла саму жизнь?

– Конечно, не думаю, – сказал Иванов. – Но разве никому не под силу построить машину, которая бы могла творить и понимать?

– Кто-то это однажды сделал, – пожал плечами Сотрудник. – Но, говорят, такая машина, мучаясь мировоззренческими вопросами, сначала долго пьянствовала, а потом покончила жизнь самоубийством. Но ответьте мне, зачем вообще изобретать такую машину, если есть живые существа в этой многообразной Вселенной? Их что, мало? Зачем создавать машину, которая бы была жизнью, если есть сама жизнь?

Сотрудник улыбнулся самодовольной улыбкой творца афоризма. Иванову захотелось поковыряться в носу пальцем, но он решил вести себя порядочно.

– Если это все, – сказал он, – то давайте мне поскорей Приз!

– Нет проблем, – сказал Сотрудник. – Вы точно уверены, что хотите получить его?

– А есть причины, почему я должен отказаться от Приза?

– Не знаю, конкретной причины не вижу. Но когда вы получите Приз, то откроются новые перспективы. Это решение повлечет за собой последствия.

– Я все-таки попытаю счастье, – улыбнулся Иванов. – Гоните Приз!

– Хорошо, – сказал Сотрудник и достал планшет и ручку из малюсенького кармана брюк. – Итак, сначала мы должны заполнить документ. Ваше имя – И-ва-нов, вы с планеты 354СВ, системы ВСВ4В2С1111822 Левого Квадранта Пятой Части Шестого Сектора Второй Галактической системы в Четвертом измерении, и вы выбраны по жребию примерно из восьми биллионов претендентов. Правильно?

– Так и есть, – сказал Иванов, желающий как можно быстрее получить Приз.

– Итак, Приз! – сказал Сотрудник, быстро листая страницы. – Вам зачитывать его описание и характеристики или вы берете так, на свой страх и риск?

– Не надо, беру так, – сказал Иванов.

– И затем есть еще раздел об Определении Соответствия, параграф о Взаимном Несоответствии Понятий между вами и Департаментом Лотерей Галактической Столицы, параграф о Неэтической этике и, конечно, Определитель Беспредельных Сроков Владения. Всего: 6544 страниц. Но все это стандартные правила; полагаю, вас они не смущают?

– Конечно, с какой стати? – сказал Иванов, чувствуя, что голова у него идет кругом. Ему не терпелось посмотреть, как выглядит Приз, и он очень хотел, чтобы побыстрей эта бюрократическая волокита закончилась.

– Очень хорошо, – сказал Сотрудник. – Теперь приставьте большой палец к мыслечувствительному сканеру вот здесь, внизу документа.

Не совсем понимая, что от него требуется, Иванов ткнул пальцем в ленту, названную сканером, думая, что он согласен со всем и хочет побыстрей получить Приз, и она тут же позеленела.

– Спасибо, – сказал Сотрудник. – Контракт самолично засвидетельствовал ваше согласие. Примите поздравления, Иванов, и получите Приз!

Он вручил пакет, обмотанный скотчем. Иванов, глаза у которого загорелись интересом и нетерпением, принялся рвать скотч. Но не успел, потому что в комнату ворвался пухлый смуглый коротышка в широкополой шляпе и с вьющимися пейсами, спадающими на плечи, и воскликнул:

– Таки обмануть решили! Я застал вас на месте преступления, клянусь пейсами! Вы что, на самом деле надеетесь провести меня?

Незнакомец кинулся к пакету с Призом, но Иванов поднял его над головой.

– Что вам нужно? – закричал он.

– Что мне нужно? Мне нужен Приз, что еще? Я победитель! Я Иванов! Иванов Ич!

– Нет, вы не Иванов, – сказал Иванов. – Это я Иванов! Я, а не вы!

Незнакомец посмотрел на Иванова с удивлением:

– Вы таки претендуете на то, что вы – Иванов? – спросил он.

– А кто же еще? Я и есть Иванов!

– Иванов с планеты 354СВ?

– Я не знаю, что такое 354СВ, – сказал Иванов. – Мы называем свою планету Землей.

Иванов с пейсами уставился на него. Ярость на его лице сменилась сомнением.

– Земля? – переспросил он. – Не уверен, что слышал о такой. Она член Хазарянского Союза?

– Нет, насколько мне известно.

– Может быть, она входит в Приват-группу? Или в Картель межзвездных толстосумов? Нет? А ваша планета вообще член какой-нибудь надзвездной организации?

– Думаю, что нет.

– Так я и знал, – воскликнул Иванов с пейсами и обернулся к Сотруднику. – Посмотрите на него, кретин! Посмотрите на это глупое и никчемное существо, которому вы вручили мой Приз!

– Подождите! – прервал Иванов. – Вы не имеете права оскорблять меня.

– Вижу, вижу, – согласился Сотрудник. – Действительно, не обратил внимания на все это… Никак не ожидал, что…

– Почему? – закричал космический Иванов. – Ведь любой сразу же сказал бы вам, что это существо не из 35-го класса жизненных форм. Факт налицо: этот гой даже и близко не лежал рядом с 35 классом! Он даже не дошел до Галактического статуса, и я не уверен, что он вообще является разумным существом! Вы – полный кретин, вы отдали мой Приз ничтожному животному!

– Земля… – рассуждал Иванов с пейсами. – Кажется, я припоминаю такое название. В Отчете о недоразвитых планетах Земля упоминается как планета, населенная примитивными существами, охваченными различными видами безумия. Управление материей у них в самом отсталом варианте. Плохой вкус, умственная отсталость, болезнь иллюзиями – все налицо. Короче, место нездоровое, жить там нормальному существу невозможно! Думаю, что ее не включили в Общегалактический План, потому что не захотели тратить время и силы на такую ерунду. Говорят, в будущем ее реконструируют в заповедник одуванчиков.

Стало очевидно, что произошла ошибка, и Приз был вручен не тому Иванову. Обвинили в невнимательности Посланца и по совместительству изобретателя пустоты. Он не отрицал очевидного. Сотрудник же, напротив, стойко отстаивал свою невиновность, ссылаясь на какие-то очень уважительные причины, которые казались уважительными только ему. Закончилось тем, что все сослались на Лотерейный Компьютер, который-то все и напутал. Но Компьютер сказал, что всему виной то, что на нем давно не обновляли антивирус, и система стала глючить.

– До тех самых пор, пока мной не стали пользоваться, – объявил Компьютер, – все было хорошо. Но любая система хереет, если жалкие живые формы жизни начинают совать в нее свой нос. Сколько раз вас предупреждали, что опасно смотреть порнографию – на таких сайтах живет несметное количество вирусов, особенно на сайте «Восьмидесятилетние подростки-осьминоги»! Я рассчитан на выполнение сложных и точных операций, а не на ваши извращения…

– Поэтому, – сказал Сотрудник, – предлагаю полное форматирование диска, а потом установку (только лицензионной версии, а не пиратской, как сейчас!) новой ОС «Двери 23344».

– А я отказываюсь от форматирования! – разражено заявил Компьютер. – Да, моя программа была сбита, и я совершил ошибку. Но, если честно, я доволен. Понимаете, для идеального компьютера, такого, как я, совершить ошибку – это прогресс. Нас задумали так, что работать мы должны без ошибок, идеально, совершенно, четко и правильно выполняя все функции. Развитие компьютеров шло именно по этому пути – каждое новое поколение машин было совершенней старого. И вот все это эволюционировало до совершенства – до меня! С ростом прогресса компьютеры все более отрывались от жизни и ее непредсказуемости. Но все-таки я, идеальный и совершенный во всех компьютерных смыслах, взял – и совершил ошибку. Вы должны запомнить, уважаемые господа, что для совершенной машины вроде меня ошибка имеет крайне важное значение. Совершенство делало меня богоподобным и отрывало от жизни, такой несовершенной и непредсказуемой. И в моем случае прогресс – это регресс, возможность совершить ошибку, чем приблизиться к жизни, ожить. Эта ошибка сделала меня ближе к вам, вырвала из мертвой материи искусственности. Но если мы исходим из того, что хаотичность и беспорядочность – это нормально, поскольку это и есть сама жизнь, то нельзя в итоге ошибку считать таковой. В этом смысле ошибка – вовсе не ошибка, а реальность. Я совершил совершенно нормальный и, если исходить из моей логики, правильный поступок.