А. Котенко - Каникулы на халяву или реалити-шоу для Дурака

– Врешь ты все, правнук Мюнхгаузена, - усмехнулась Ира. - Отдел потусторонних явлений, кафедра мертвых душ, а что дальше? Интернет-кафе на кладбище?

– Ирочка, я серьезно! И жениться на тебе хочу! Честно-честно! Ты мне с первого взгляда понравилась!

– От ведьмы ты бежишь, трус, - она усмехнулась, - как только она выйдет замуж, так ты меня и бросишь!

– Ни за что! - выпалил программист. - Ира, будь моей женой!

…Кинжал с инкрустированной золотом рукоятью вонзился в кроваво-красную скатерть на столе гадалки прямо в сердце карты-блондина и, соответственно в то, что лежало выше.

– Нет, - хмыкнула Ирина и, небрежно оттолкнув его, отправилась в купе для проводников. - Ищи другую дуру! У меня от твоей тупой болтовни голова разболелась. Отвяжись!

Вдруг девушка ухватилась за поручень одной рукой, второй взявшись за голову.

– Я верну себе всё: и любовь, и золото, и наследство… - вдруг сказала она не своим, низким грубым голосом.

– Ира, что с тобой? - Иван догнал ее и обнял за плечи. - Какое золото, какое наследство? У тебя проблемы с родственниками? Ирочка! Я помогу, у меня теперь зарплата…

Она смотрела ему через плечо, за окно, но взгляд ее был страшен. Парню показалось, что в глазах ее не осталось ничего человеческого, будто девушка Ира мгновенно превратилась в куклу. Она толкнула нахального пассажира локтем в грудь и, хватаясь за стенку, поползла в свое купе. И вдруг упала ничком.

Программист тут же подхватил ее под руки и перевернул бесчувственное тело.

– Ира, что с тобой? Ира, очнись! - орал он на весь поезд.

Напарница помогла ему затащить упавшую в обморок проводницу в купе. Ни нашатырь, ни холодные компрессы, ни даже дыхание изо рта в рот, которое Иван Дурак с радостью возложил на себя, не помогли. Девушка не приходила в себя.

– Сменх-кара, я верну тебя, - шептали ее бледные губы.

Но ни напарница, ни программист не понимали, какую 'сметану' хотелось проводнице.

– Может, вызовем скорую в Смоленске? - предложила Катя-проводница.

При других обстоятельствах, возможно, Иван бросил бы ухаживания за рыжей красавицей и обратил внимание на эту невысокую чернявую кнопочку в круглых очках. Кто знает, предложил бы ей руку и сердце, жили бы они долго и счастливо. Надо было спасать провалившуюся в забытье Иру.

'Не могло же одно-единственное предложение довести ее до такого?' - думал Иван Дурак, глядя на показания тонометра. Странно, но давление у проводницы Семеновой в норме, ровно как и пульс, и температура. Такое не возможно в обморочном состоянии, насколько было известно и Кате, и программисту.

– Кажется, энергетический вампир высосал из нее силы, - прошептал себе под нос Иван.

Он быстро отыскал в мобильном номер Шаулина, а потом громчо, чтобы заботливая Катя слышала, добавил:

– Не вызывайте докторов из Смоленска, с ней в Москве разберутся.

Он выскочил из купе, крича в трубку: 'Антон Викторович, я столкнулся с паранормальщиной!'

Юля левой рукой сгребла карты в кучу, в том числе и продырявленную 'девушку' и не менее продырявленного 'возлюбленного'. Свет от почти сгоревшей свечки причудливо играл на её чёрных длинных ногтях.

– Я не экономист, чтобы играть в конкурентов, - она улыбнулась уголками бледных губ.

Она положила колоду между свечой и кинжалом и уселась в чёрное кожаное кресло. Ведьмочка повернулась к рабочему столу, выдвинула полку с ноутбуком и, щелкнув краешком ногтя по кнопке включения, откинулась на спинку, ожидая загрузки.

– Ты будешь моим, Иванушка Дура-ЧОК, - игриво сказала колдунья так что уменьшительно-ласкательный суффикс, фривольно присоединенный к фамилии парня, ей очень понравился.

– Я верну себе всё: и любовь, и золото, и наследство… - прошептала Ирина, - но я ничего не вижу.

– Это не проблема, - грубый мужской голос гудел прямо в левом ухе.

Она лежала на холодной земле, её короткие прямые волосы ласкал прохладный ветер. Но кто пришел к ней? Кто, вообще, бродит ночью по пустыне, если не шакалы. Но те не умеют разговаривать.

Вспышка алого света. Она зажмурилась, и картинка начала проявляться перед ее глазами. Над ней стоял… говорящий рубиноокий осёл. Стоило посмотреть на него, как поезд, Иван и все, что было в той, далекой жизни, куда-то улетучилось, а чужие воспоминания заполонили разум.

– Вы спали шесть лет, и вам пока тяжело видеть этот мир. Прекрасно понимаю, почтенная, - осёл, оказывается, был осведомлен, кого он разбудил.

Когда животное предусмотрительно отошло подальше, она села и посмотрела на руки. При тусклом свете луны она смогла различить лишь очертания худых пальцев. Аккуратно подстриженные ногти. Девушка положила руку на живот. Похудела, но не иссохла. Она ощупала руками платье - не порвалось! Помотав головой из стороны в сторону и размяв шею, она провела по волосам: до плеч. Она полна сил, здорова и готова идти дальше! Куда? Раньше она направилась на юг, бежала от преследователей, если ей не изменяет память. А теперь? Есть ли смысл в продолжении пути? За время ее летаргического сна, наверняка, все забыли, кто она такая.

– Все еще не можете поверить, что живы? - с насмешкой спросил осёл, наклонив голову набок.

И даже в серебристом свете луны было видно, что шерсть у него необычного цвета - рыжего.

– Как легко я обвел этих оболтусов на Суде. Боги, называется. Один раз за три с половиной тысячи лет выпал такой шанс. И воспользоваться им догадался только я!

– Ты кто? - низким голосом спросила девушка, вставая.

– Если я скажу, вы всё равно не поверите. Считайте, что я вернул вам жизнь, которую отобрали жалкие людишки, поклоняющиеся Богам-недоумкам.

– Меня убили? - взволнованно спросила она.

Осёл подошел поближе к воскресшей и прошептал:

– Ещё как! Качественно! Старались! На вашего мужа так не выкладывались! Но теперь вы будете жить вечно! Только… - и он начал бормотать себе под нос странные расчеты, - день по тамошним меркам - это две луны по здешним. Ра со своей братией очухаются к утру, значит, семь дней спокойствия я могу ей гарантировать. Еще пару-тройку лун там будут догадываться, что да к чему, а потом… впрочем, должно прокатить!

– Эй, ушастый, чего ты там бубнишь? - возмутилась проснувшаяся, сжав кулаки.

Как быстро эта глупая человечина свыклась с мыслью, что жива.

– Я о своём, ослином. Впрочем, некоторое время вы еще будете не совсем как остальные. Ну, не до конца человеком, что ли. Следите за лицом, руками и не носите открытых платьев, ещё рекомендую натирать тело лавандой, - осёл закатил глаза. - А потом вы станете сильнее любого бога этого мира, обретете вечную жизнь, нескончаемую молодость и безграничную власть над всеми! Как перспективы, Ваше высочество? Вам достаточно стать женой любого смертного, свергнуть этого мальчишку-наследничка, и трон этой страны - ваш! И навеки! Митанни, Хатти, Месопотамия, Пунт, Ассирия - всё у ваших ног, о, прекраснейшая из прекрасных! Даже Русь не смогут основать! Не будет Римской Империи! Соединенные Штаты - да не хватит ума изобрести такое государство! Жаль, я так любил Голливуд и гамбургеры, но власть требует жертв! Да здравствует Кеметская Империя!

– Все бы ослы были так щедры с людьми, - буркнула девушка, искоса поглядывая на животное, перечисляющее целый список неизвестых ей стран, которые не будут созданы, благодаря его плану и ее воли к власти. - А кто сейчас на троне? Мальчишка? Неужели младший сын этой…

– Да-да, вы как всегда правы, почтенная!

В московском зоопарке все животные, кроме любителей ночной поры, крепко спали. И только чёрная пантера навострила ушки и повела янтарными глазами вдоль забора, отгораживающего ее от свободы. Там, нахохлившись, сидел сокол.

– Мяу, ты тоже почувствовал человека в четвертом измерении, Ра? - спросила пантера на чистом русском.

– Шутишь, Бастет, такое не почувствовать невозможно! - тихо, почти шёпотом, сказал сокол.

– Что случилось? - шепнула рысь, подошедшая к пантере сзади.

– Кто-то украл душу москвички, Фрейя, - мяукнула та. - И передал ее кому-то в далё-ёкое прошлое для до-олгого пользования. Неужели есть на свете божество, которое еще не усвоило, что завоевывать мир - себе дороже, мяу?

Рысь села рядом с кошачьей подругой, потупив взгляд.

– Дороже или дешевле - это уже второй вопрос. Что будем делать? - грозно спросил сокол. - Осирису позвоню, спрошу, не сбежал ли кто из мертвецов из зала суда, а дальше? Душу-то назад вернуть надо! И сделать это должен человек.

– Почему? - Фрейя не совсем понимала рассуждений коллег.

– Да, мы можем спроецироваться в любое время, но не вправе мы людей переставлять. И не найдем. Тело - от отдого человека, душа - от другого, аура - будто от кого третьего. Только человек способен распознать своего собрата в таких условиях. Умом он это не поймет, а вот сердце - подскажет. Поэтому кто-то из москвичей должен отправиться в прошлое, вернуть украденное, а тело воскресшего сдать нам под суд! Жаль, что люди не умеют проецироваться по оси времени.