Виктория Князева - Золотое царство

Тем временем стрелок проснулся и с наслаждением потягивался, не зная, что его ожидает во дворе. Он вышел на крыльцо, еще раз потянулся, да так, что в спине что-то явственно хрустнуло, и только сейчас увидел огромную железную птицу. Тут он чуть кубарем не скатился с крыльца, потому что ноги вдруг стали ватными, а сердце ухнуло куда-то вниз.

— Утро доброе! — ласково улыбнулась ему Яга.

— Доброе, — ошарашенно проговорил Андрей, — а это…

— А это и есть железная птица, — ответил вместо Яги подошедший кот. — Птица как птица. Покушать на дорожку дадут?

— Дадут, милый, дадут! — засуетилась Яга. — Умывайтесь и за стол садитесь, все давно готово, блинки да калачи с пылу, с жару!

— С жару, говоришь, — степенно проговорил Баян, — это хорошо, ежели с жару. Люблю я, признаться, блинки горячие, да так, что как ухватишь его, родимого, обмакнешь в масло — так и сам в рот заскочит да в брюхо вскочит. Во как я люблю!

— Ну и молодец, — отозвалась из глубины дома Яга.

Кот подошел к умывальнику, помялся немного, потрогал воду лапой, понюхал и недовольно заявил:

— Холодная!

— А ты как думал, — откликнулся стрелок, — самое то с утра!

И он с опаской покосился на чудо-птицу.

— Боишься? — презрительно спросил кот.

— Боюсь, — честно ответил Андрей, — вон она какая здоровая. Попробуй удержись на такой!

— Невелика премудрость, — усмехнулся Баян, — и не на таких летали.

— Ну тогда на тебя вся надежда, — немного успокоился стрелок. — Пойдем, что ли?

Кот ничего не ответил, сунул нос под тонкую струйку воды, фыркнул недовольно и, встряхнувшись, с несвойственной ему прытью бросился в дом.

— Кушайте, гости дорогие, — потчевала Яга, — чай, нескоро так покушать удастся!

— Нескоро? — удивился стрелок. — А я слыхал, будто в час твоя чудо-курочка золотое перо нас до царства Кусманова домчит.

— Ну в час не в час, — неопределенно проговорила Яга, — это я тебе так точно не скажу — сама не летала, не знаю. Может, и в час, может, больше — кто его знает. А только поесть хорошо никогда не помешает.

— Это точно! — подтвердил кот, проглатывая уже восьмой по счету блин. — Покушать хорошо — это в жизни самое главное.

Ели долго. Баян налег на простоквашу, вылакал целый горшок и попросил еще. Больше не оказалось, и он, с грустью облизав лапы, принялся за кусок ржаного хлеба с малиновым вареньем. Андрей же съел только два блина, закусил спелым яблочком и почувствовал, что совершенно сыт. Памятуя вчерашнее приключение, стрелок здраво рассудил, что выходить надо как можно раньше. Но оторвать кота от еды было занятием бесполезным, и он только радовался тому, что Баян доедал уже последний оставшийся пирожок.

— Силен трескать! — не удержался Андрей. — И как в тебя только все влезает?

— Брюхо — оно большое, для каждой вещи свое место найдется, — рассудительно ответствовал кот, — а коли так, значит, кушать надо досыта и основательно.

Стрелок решил, что против такого аргумента ему возразить нечего, и обратился к Яге:

— Пора нам, хозяюшка! Прости, коли что не так, стеснили ежели али еще что…

— Ничего, ничего! — замахала она на него руками, — В мою-то даль гости так редко наведываются, так что вы для меня сущий праздник! Еще заходите!

— Спасибо тебе! — в который раз повторил Андрей и низко поклонился. Подхватил сомлевшего кота и, закинув его на плечо, вышел на улицу.

Птица сидела все так же неподвижно, и только красные ее глаза будто наполнились влагой. Стрелок обошел ее кругом, не уставая удивляться ее стати и железному оперению. Потрогал руками могучие лапы, будто окованные сталью, оглядел огромную голову, низко склоненную к земле.

— Как на нее садиться-то? — пробормотал он будто бы про себя.

— На спину, — сонно отозвался кот.

— Ну тебя, — буркнул Андрей, — видать, придется совета у хозяйки спрашивать.

— А чего спрашивать, — засмеялась неизвестно как оказавшаяся рядом Яга, — Баян верно говорит — на спину ей садись да покрепче держись.

— Вот я и думаю, как бы влезть, — смущенно проговорил стрелок, — она вишь какая свирепая!

— Да ты не бойся, — ободрила его Яга, — тут вот ногу ставь, а здесь…

Кое-как с помощью Яги Андрею удалось взгромоздиться на широченную птичью спину. Он хотел еще полюбопытствовать, как же все-таки заставить чудо-птицу взлететь, но тут вдруг вспомнил про бочки с едой и закричал:

— А еда-то! Хлеб да мясо!

— Тут они, — улыбнулась Яга, — а я все думаю, вспомнишь ты или нет? Вспомнил, молодец.

И она подала ему наверх два деревянных бочонка, стянутых двумя железными обручами.

— Мясо в этой, — показала Яга, — поставь сразу справа, чтобы не перепутать.

— Спасибо! — прокряхтел Андрей, пытаясь устроиться между бочками, да так, чтобы не уронить храпящего Баяна. Тому, как видно, было все равно где спать, было бы набито брюхо, и сейчас он лежал, свернувшись клубком на холодной и жесткой птичьей спине, сдавливаемый с двух сторон коленями стрелка..

— Доброй вам дороги! — пожелала Яга.

— Спасибо, хозяюшка! Не поминай лихом! — воскликнул Андрей, и тут же сердце его затрепетало в груди, потому что чудо-птица вздрогнула всем телом, поднялась на лапы и расправила все четыре крыла.

— Доброй дороги! — еще раз крикнула Яга, но голос ее потонул в шуме, поднятом железным оперением птицы.

Андрей покрепче вцепился в торчавшие прямо перед ним перья, закрыл глаза и в следующую секунду едва не заорал от страха — птица, взмахнув всеми крыльями одновременно, медленно и плавно поднялась в воздух. Внезапно поднявшийся порыв ветра едва не смахнул стрелка вниз, но он кое-как удержался и привалился всем телом к птичьей спине, едва не раздавив кота.

— А. чего? — сонным голосом вопросил тот. — Уже летим, что ли?

— Угу, — еле проговорил стрелок, — летим!

— Ну вот когда прилетим, ты меня разбуди, — зевнул кот и снова задремал.

— Мне бы твое спокойствие, — печально шепнул Андрей и осторожно поднял голову. Птица поднялась уже довольно высоко, далеко внизу остался гостеприимный домик Бабы-яги. Близился рассвет, и вскоре по земле промчался красный витязь Ярополк, родной брат ночного всадника, но в отличие от своего грозного брата мирный и добрый. Всадник Ярополк был предвестником алого рассвета, красной стрелою мчался он над дремлющим миром, пробуждая леса, горы и реки. Был еще и третий брат, белый всадник Святополк, появлялся он, когда утро заканчивалось и ясное солнышко уже высоко поднялось над землей. Белый всадник был гонцом ликующего дня, и где бы он ни появлялся — птицы начинали петь громче, цветы цвести ярче, а люди, завидевшие его, улыбались даже помимо воли.

Взошло солнце. Неожиданно стрелку стало чрезвычайно весело, он заулыбался во весь рот и вдруг поверил в то, что все будет очень хорошо. И лететь оказалось вовсе даже не страшно, только немного холодно. Но тут-то и пригодилась попона, которую взял с собой запасливый Баян. Андрей вытащил ее из мешка, кое-как завернулся, прикрыл кота и тут же почувствовал, как по телу разливается приятное тепло. Захотелось петь, и стрелок уже готовился заорать что-то дурным басом про стежки да дорожки, но тут чудо-птица повернула голову влево.

Андрей похолодел, негнущимися пальцами снял крышку с бочки и достал оттуда большой ломоть пшеничного хлеба. Осторожно протянул его птице, опасаясь, как бы она не оттяпала всю руку. Но железная птица на удивление грациозно взяла хлеб и моментально проглотила. Видимо, еда придала ей сил, потому что птица тут же взлетела над вершинами деревьев и, плавно вздымая могучие крылья, помчалась дальше.

Спустя час или чуть меньше Андрей понял, что ему начал нравиться полет. Ветер развевал его длинные волосы, солнце приятно припекало, холод больше не донимал. Время от времени птица поворачивала голову то вправо, то влево, и стрелок уже безо всякой опаски подавал ей мясо и хлеб. Баян проснулся, снова начал требовать кушать, но, когда Андрей пригрозил ему, что сбросит вниз, обиженно замолчал и, казалось, снова задремал.

Далеко-далеко внизу вышел на тропу белый всадник Святополк. С его появлением утро закончилось и жаркий летний день полностью вступил в свои права. Еще громче запели птицы, звери потянулись на водопой, даже рыбы и те радовались новому дню. На полях мужички с тревогой смотрели на небо, думая, как бы солнце не пожгло посевы, женщины у колодца пересмеивались между собой. И никто не видел, что высоко над облаками летит в Золотое царство огромная железная птица, неся на своей спине царского стрелка и кота-сказочника.

Наконец птица начала снижаться. Внизу ничего не было видно из-за белой облачной завесы, которая казалась Андрею снежной равниной, но стрелок словно бы чутьем угадал — до дома близко. Он закинул в клюв птице очередной кусок хлеба и, радостный, начал даже что-то напевать. Птица могучей грудью пропорола белое облако и, отряхиваясь от холодных капель, повернула голову вправо. Стрелок привычным движением сунул руку в бочку уже по самый локоть… и нащупал пустое дно. Птица требовательно щелкнула клювом. Андрей, не зная, что и думать, посмотрел на Баяна, который был чем-то чрезвычайно доволен. Стрелок посмотрел на его лоснящуюся пасть и все понял. Он схватил кота за шкирку и слегка приподнял.