Елена Белова - Ты – дура! или Приключения дракоши

Червяк оказался змейкой.

Неядовитой.

Ерунда.

Куда интересней было другое. Я так плотно прижалась, что ничего бы не почувствовала только слепоглухонемая идиотка.

– Шаман, а шаман? Че ж ты мне врал-то, что больной?

Вид у красавчика стал самый мой любимый: когда у парня такие виноватые глазки, он для тебя все что хочешь сделает!

– Я не ша… э… не боль… не врал! – попытался отодвинуться Рик, но я не из тех, кто просто так выпустит из рук то, что туда попало.

– Вра-а-а-ал.

– Я только… прошу, можно поосторожней? Я только не хотел прогневать госпожу!

Не, ну вы видали? Такие отмазки только с первоклашкой прокатят! Кем он меня считает – полной дурой?!

– Промахнулся, красавчик! – сообщила я сердито. – Я уже разгневана!

– Ну пока не очень, – попытался вставить он, но меня было не остановить.

– Ах ты, симулянт сезонный! Врун паршивый! Ах ты…

– Госпожа, умоляю, держите себя в руках! Себя, не меня. Я сейчас все объясню!

– Рискни здоровьем.

Отодвигаться я не стала, руки убирать тоже, и, подгоняемый угрозой, шаман начал объяснять:

– Госпожа знает, что такое сезоны?

– А? Нет, знаю, конечно, но при чем тут…

– Сейчас начинается летний сезон, а природа моей колдовской силы зиждится на энергии Солнца и Огня, понятно?

– Ну.

– Так вот. Лето находится в первой стадии, когда идет накопление энергии, после которой следуют циклы формирования и созревания, и эта цикличность, в соответствии с законом Равновесия Сил, сформулированном на конвенте магов во втором веке нашей эпохи, подразумевает в начальной стадии накопления…

Нет, первые слова я еще понимала.

Потом все слилось в обычный шум, как на уроке или на папиной лекции «Дочка-ты-моя-наследница-пора-образумиться». Длинно, нудно и с кучей непонятных слов!

Ну то есть с моим засыпанием на третьей строчке. Но на этот раз фиг я тебе засну! Если б тут был класс или папин кабинет, если б шаман был постарше лет на двадцать… нет, на сорок (хотя и тогда еще не гарантия, был у нас один профессор, так он… ой, не о том я, не о том!). Короче, был бы он дедушкой или задохликом каким, у него б еще был шанс усыпить меня, а так…

– Шаман, а шаман, – перебила я этого ботаника, – ты паукам не родственник случайно?

– Что?

– То! Кончай мне мозги заплетать!

– Но я не хотел!

– Врешь!

– Но я не могу!

– Чего это не можешь?! Слушай, ты что, хочешь меня разозлить?

– Нет!

– А мне вот кажется – хочешь, – мурлыкнула я как пантера.

Рик глянул на меня, как учитель колледжа, которому мы подсунули на кафедру стринги, резиновую женщину и упаковку виагры.

– Простите, госпожа.

– Прощу, если поцелуешь.

Вот честное слово, когда он так смотрит, я почти готова забыть, какой он зануда! А когда целует… ой мама-мамочка… ох ты.

Звезд стало в два раза больше.

О-о…

Ой, хорошо, что рубашка местная, я б счас даже в пуговках запуталась, пальцы прыгают… ох ты… Рик…

От его волос пахнет травой, озерной водой.

Руки какие… неж… о-ох…

И снова звезды танцуют, а потом гаснут – глаза сами закрываются. Потому что я не помню, чтоб кто-нибудь так целовал еще.

И шепчет, шепчет что-то, спрашивает…

Я сосредоточилась:

– Что?

– А госпожа не пожалеет? Такой серьезный шаг в жизни…

Вот дурак.

Ну я и оттянулась – за все и сразу! И за Нелкиного шефа, и за свои нервы. И за червяка этого, и за птичек, и вообще.

Права была Леська со своим одурением на природе, ох права.

Белая шкура на зеленой травке да под звездным небом, да никаких тебе ароматических свечек, а только воздух, да озеро темное – как второе небо. Красота какая!

Я поняла.

А главное поняла, что Леська – дура. Полдня мне тогда талдычила про небо и воздух. Главная красота – это когда рядом такой… такой… Блин, ну куда у нас дома такие мужики подевались?! Вымерли?

Или есть, но прячутся от меня по лесам?

Вернусь домой – поищу. А пока – не выпущу этого.

Слышишь, Рик?

Считай, тебе повезло.

А я еще думала, что этот мир – сказка. Ага, как бы не так. Тут водятся совсем не сказочные разбойники, и по голове от них достается совсем не по-сказочному! А еще тут есть стража и (только по секрету, ладно?) дракон самец

Я даже не поняла сначала, что это такое. Просто резко стало холодно, а когда я попробовала прижаться к Рику, шкура сползла совсем, и по руке что-то ударило. Больно.

– Какого черта?

– Ошерстеть, – ответил мне незнакомый голос.

Кто ж это? Не рассмотреть – факел у самого лица. Они что, совсем? Волосы подпалят! Эй!

– Оп-па. Вот это подарочек! Слышь, шаман, за такое мы тебе даже твою шкуру оставим.

Кто-то больно ухватил меня за руки. Эй, ничего себе! Это кто посмел? Ну вы влипли! Но, когда факел отодвинули, я поняла, что влипла именно я.

Их было трое.

И вид как у орков из ролевушки по ВК. Оружия навешано – прямо склад металлолома, а от рож даже обезьяна шарахнется и с трясучкой до конца жизни останется.

Если только встречу переживет! Рик, где Рик?

Вот! Чем это его так? Ой мамочки, это что, кровь?

– Слышь, шаман, это настоящая или ты какую-нибудь лягушку переколдовал в красотку?

– Эй, цыпа, открой ротик, квакни чего-нибудь.

– Да какая разница! Главное, что на ощупь настоящая! – И это пугало протянуло ко мне лапы!

Ах вы уроды! Козлы! Бандюганы самодельного разлива! Ах вы…

И меня, вы представляете меня! ударили.

Госпожа… госпожа… эй.

Голос долбил прямо по голове, и я кое-как разлепила ресницы. Передо мной маячило чье-то лицо… ой, голова болит как. Я че, с тусовки вернулась? Когда? С кем? Где? Хочу Алка зельцеру.

– Госпожа, ну же, – снова послышался надоевший шепот.

Вот пристал!

Я кое-как прищурилась, чтоб понять, какая скотина меня будит – горничная или таки папа (просыпаться или не стоит), и увидела, что это – череп.

Я не заорала только потому, что голос пропал. Начисто. И не удрала, потому что ноги не шли, держало их что-то, что ли? Только дернулась так, что кого-то головой боднула.

– Госпожа! – обрадовался этот «кто-то» за моей спиной. – Вы очнулись! Только тихо.

– Рик?

– Тихо, прошу.

– Рик, какого черта? – я вспомнила все и сразу. Другой мир. Шаман. Сказочная ночь. Три отморозка. Это избушка Рика, с его черепами и травами. А как я… А, вон они, гоблины эти, в сундуке копаются и под полом. Значит, сюда притащили. – Ты ж колдун, преврати их в кого-нибудь! Или колдани!

– Не могу!

– Как не можешь?!

– Я б смог, если б не ты! – вырвалось у блондина. – Объяснял же тебе, что нельзя! А теперь еще и руки сломаны. Слушай, ты можешь спастись! И привести солдат. Эти трое из шайки Гар-Иттена, запомнишь?

– Как?

– Черного вепря! Молчи и слушай. Полетишь за озеро, к замку, скажешь, я послал. Скажешь, шайка готовится напасть на деревню, поняла?

– Полетишь? – только и смогла ляпнуть я.

– Да! Ты только…

Но я не дослушала. Над головой кто-то заржал – ясно, гоблины уже пограбили все что могли и вернулись к нам.

– Прям голубки! – Урод потолще напялил на грудь целую связку каких-то бус. – Гляньте, а?

– Я б сам с ней… того… поголубился б, – вставил самый молодой.

– Слышь, лапы придержи! Договорились же, Вепрю в подарок отнесем! – Третий урод чего-то жевал.

– Ну а хоть того… потрогать, а?

– Ты дотрогаешься.

– Давайте лучше колдуна потрогаем ножиком-веревочкой. Быть не может, чтоб этот предсказатель золотишка нигде не припрятал.

– Да наверняка у него что-то есть! Где селяне держат денежку? Или у старосты, или у шамана. А девка посмотрит, что со строптивцами бывает.

Как в кино: злобные уроды, плен, красивый парень, который должен расшвырять всех и спасти девушку, ну меня.

Правда же? Там ведь так и бывает.

Только это было не кино. И руки у шамана действительно сломаны. И голос бандита, который спрашивал, что шаману меньше нужно – пальцы или ухо, – настоящий и противный. А папиных телохранителей рядом нет.

Нам никто не поможет.

И это из-за меня. Рик ведь говорил, что не должен. Дура-а-а! Идиотка!

– Гони монету, ты!

Я успела услышать один стон.

Тихий.

Ах вы!

И у меня сорвало крышу.

В глазах потемнело, волосы зашевелились, с треском лопнули веревки на руках.

Избушка стала тесной, стенки стукнулись о мои бока и рассыпались, во все стороны покатились стеклянные банки, дико заорали совы, дремавшие под потолком. Все рушилось, в воздухе было не продохнуть от пыли. Но люди уцелели. У меня как-то получилось закрыть их собой – наклонить шею, подставить крылья. Никого не зацепило.

Я стряхнула с головы крышу и улыбнулась. Во все восемьдесят зубов.

– Поговорим, уроды?

Я была так зла, что если кто-нибудь, хоть кто-то, попробовал вякнуть, я бы его куснула. Ну не соображала совсем от злости! Плевать, что противно! Главное – цапнуть, чтоб навек запомнил!