Роберт Говард - Джентльмен с Медвежьей речки

– Я не знал, что вы представитель власти, – отвечаю.

– Да ладно тебе, Маквей, – вступился один из них. – Не знаешь, что ли, до чего эти чужаки трусливы? Должно быть, он принял нас за молодчиков из банды Сантри. Где твоя лошадь?

– У меня нет лошади, – признался я.

– Убежала, наверное? – снисходительно усмехнулся Маквей. – Ну да ладно. Садись за спину Кирби и едем. К моему большому удивлению, шериф сунул кольт мне обратно в кобуру, я уселся позади Кирби, и мы тронулись. Кирби всю дорогу ворчал, чтобы я не ерзал и не вздумал бы падать с лошади. Этим он сильно действовал мне на нервы. Однако я сумел сдержать себя.

Где–то через час мы выехали к небольшому поселку, который мои спутники гордо именовали город Томагавк. При виде стольких домов, скученных в одном месте, я порядком струхнул и уже собрался было дать тягу в родные горы, но вовремя одумался – пока на ногах у меня эти колодки вместо башмаков, все равно далеко не уйти. Никогда прежде я не видел таких странных домов – из досок, а некоторые – так даже двухэтажные! На западе и северо-западе в паре сотен ярдов от окраины высились холмы, с остальных сторон город открывался в голые прерии, отмежевавшись от них только высокой изгородью.

– Вот что, ребята, сказал Маквей. – Вы скачите в город и объявите людям, что представление скоро начнется. А я с Кирби и Ричардсом займусь приготовлениями. По улицам слонялось множество людей – я даже представить себе не мог, что на свете живет такая масса народа. Шериф с двумя приятелями обогнули северную окраину поселка и остановились возле старого амбара. Мы спешились. Внутри амбар представлял из себя нечто вроде большой комнаты, заваленной всякой рухлядью. В углу висели полотенца и стояли ведра с водой.

– М-да, – протянул шериф. – Не очень-то этот курятник похож на раздевалку, но ничего – сойдет. Парни мало что смыслят в играх такого рода, но мы будем болеть за тебя изо всех сил. Запомни главное: если что – мы их задавим! Ну? Как настроение?

– В порядке, – говорю, – только есть хочется.

Тогда шериф кивнул Ричардсу:

– Принеси-ка ему чего-нибудь пожевать!

А Ричардс ему и отвечает:

– Я думаю, перед боем лучше бы воздержаться.

– Ничего, – говорит Маквей, – похоже, этот парень свое дело знает. Ты лучше поторопись. Ричардс нехотя удалился, а шериф и Кирби все ходили да ходили вокруг меня, разглядывая, словно я племенной бычок. Они то и дело щупали мои мускулы, и наконец шериф сказал:

– Будь я проклят! Если объем мускулов хоть что-то значит, то денежки, можно сказать, у нас в кармане! Я вытащил из кобуры свой доллар и сказал, что могу заплатить за постой, а они в ответ захохотали и заявили, что я, как видно, весельчак. Затем явился Ричардс. Он нес миску с едой, а за ним в амбар гурьбой повалили люди. На ногах у всех были сапоги, за поясом – кольты, на лицах – пышные бакенбарды и усищи. Все уставились на меня, как на диво какое, а шериф заявляет:

– Вы только посмотрите на этого красавца, джентльмены! Сегодня решается судьба Томагавка – победить или умереть! Тут они стали кружить вокруг меня – совсем как до того Кирби с шерифом. Я сильно застеснялся и сам не заметил, как смолол три или четыре фунта телятины с трехквартовой миской картошки, заедая все огромным ломтем белого хлеба, да выпил галлон воды, потому как меня давно уже мучила жажда. Все поразевали рты, а один говорит:

– А где он пропадал вчера? Почему вчера не явился?

Шериф ответил:

– Возница мне сказал, что вчера он был вдрызг пьян и пришлось оставить его в Биснее. Сюда доставили только багаж, – для большей убедительности он ткнул пальцем в угол, где действительно валялись какие-то узлы. – Они оставили лошадь и указание явиться в Томагавк сразу же, как протрезвеет, – продолжал шериф. – Мы с ребятами сегодня порядком потрепали нервы, дожидаясь его. Наконец не выдержали и решили поискать на дороге. А он, оказывается, топал сюда на своих двоих, вот и припозднился.

– Бьюсь об заклад, – сказал Кирби, – негодяи из Белой Клячи что-то затевают. До сих пор ни один из них сюда не явился. Не иначе как сидят в своем занюханном городишке, сосут какую-нибудь гадость и обсуждают план действий. Им, конечно, хотелось бы провести бой у себя дома. Они там, в Белой Кляче, думают, что если на подготовку боя выложили денежки Томагавк и Гунсток, так он непременно должен состояться в Белой Кляче.

– Не в этом дело, – говорит Маквей. – Просто он находится как раз посередине между Томагавком и Гунстоком. Мы бросили монету, и жребий выпал Томагавку. А если Белая Кляча хочет нарваться на неприятности, так она их получит полную охапку. Парни из Гунстока еще не подошли?

– Как же! – отозвался Ричардс. – Все салуны Томагавка битком набиты этими негодяями. Их так и распирает от виски и гражданской гордости. Они уже заложили за выпивку свои последние рубахи и затеяли не меньше дюжины драк. Да здесь собрался весь Гунсток!

– Что ж, начнем, пожалуй, – говорит Маквей, а, сам, вижу, начинает все сильнее нервничать. – Чем скорее закончим, тем меньше прольется крови.

Я и опомниться не успел, как в меня вцепились несколько рук и начали срывать одежду. Я даже подумал, что вот сейчас меня арестуют за разбой на большой дороге. Кирби покопался в багаже, сваленном, в углу, и вытащил оттуда какие-то подозрительные штаны – сейчас-то я знаю, что это был белый шелк. Поскольку больше надеть было нечего, я натянул их, и штаны пришлись как раз впору. Ричардс повязал мне вокруг талии американский флаг, а на ноги натянул башмаки, подбитые шипами.

Я позволил им вытворять со мной все, что угодно, потому как четко усвоил папашины наставления не сопротивляться властям. Пока меня так обрабатывали, снаружи начал нарастать шум, похожий на выкрики огромной толпы. И тут в амбар ввалился костлявый старик с усами, бакенбардами в пол-лица и с двумя кольтами за поясом. Он с порога заорал:

– Послушай, Мак, черт тебя дери! У меня с вечерней почтой дожидается отправки крупная партия золота, а город словно вымер, потому что всем вдруг, видите ли, загорелось поглазеть на твое дурацкое представление! Что если Опоссум Сантри с бандой об этом пронюхают?

– Ладно, – ответил Маквей, – я пошлю тебе в помощь Кирби.

– Только попробуй! – заявил на это Кирби. – Я тогда первый из твоей команды подам в отставку. Я вложил в этот поединок все свои денежки, и – черт возьми! – я его увижу!

– Ну так пошли кого-нибудь другого! – бушевал старикашка. – У меня и так полно хлопот с магазином, с почтой, со станцией, а тут еще… – и продолжая что-то бурчать в густые усы, он вышел.

– Кто это? – спрашиваю.

– Старина Брентон, – отвечает Кирби. – Он держит магазин на другом конце города. И там же, в магазине, почта.

– Почта? Тогда он мне нужен. У него на почте…. Не успел я договорить, как к нам ворвался еще кто-то и тоже завопил с места в карьер:

– Ну как, твой готов? Народ начинает волноваться!

– Порядок, – отвечает ему Маквей и накидывает мне на плечи какую-то штуковину – он назвал ее халат. Потом они с Кирби и Ричардсом подхватили полотенца, ведра с водой, еще что-то, и мы вышли из амбара. Снаружи собралась огромная толпа. Люди орали, свистели и палили в воздух. Я за всю жизнь не видал столько усов, оружия, башмаков и сапог. Видя такое дело, я наладился было обратно в амбар, но шериф с молодцами вцепились в меня мертвой хваткой и ну успокаивать: мол, все нормально, мол, так это все обычно и бывает, и все такое. Мы пробились сквозь орущую толпу к квадратному загону для скота. По углам были вбиты в землю четыре столба, а между столбами натянуты толстые веревки. Мне объяснили, что это и есть ринг, и приказали пролезть под веревками. Я, конечно, послушался. Земля внутри загона была утоптана, что твой дощатый пол. Мне приказали сесть на табурет в углу – я и сел, а парни завернули меня в одеяло, будто индейца.

Толпа снова завопила, и с противоположной стороны под канаты полезли какие-то люди – Маквей сказал, что это парни из Гунстока. Один был одет вроде меня, и я не видел зрелища более потешного: уши его болтались капустными листьями, нос расплющен в лепешку, а гладко выбритая голова блестела, как только что отлитая пуля. Он уселся в углу напротив.

Через минуту в квадрат ринга выскочил худосочный человечек и, размахивая руками, закричал:

– Внимание, джентльмены! Вы все в курсе события, по поводу которого здесь собрались. Мистер Бэт О'Тул, будучи проездом через Гунсток, заявил, что побьет любого, кто осмелится бросить ему вызов. В ответ Томагавк, решил раскошелиться и пригласил мистера Брузера Макгорти, по счастью, застрявшего в Денвере на пути в Сан-Франциско. – И он ткнул пальцем в мою сторону. Все разом загалдели, и пальба в воздух возобновилась с новой силой. Меня прошиб холодный пот. А человечек между тем продолжал:

– Бой будет проходить по правилам Лондонского клуба боксеров, принятым в любом цивилизованном обществе: голые кулаки; раунд прерывается, если один из противников сбит с ног или послан в нокдаун. Если после нокаута при счете десять противник не сможет принять стойку, он считается проигравшим. Это говорю вам я – Юкка Блейн, выбранный рефери за то, что сам я родом из Рваного Уха и потому лицо незаинтересованное. Джентльмены, вы готовы? Бокс!!!