Джек Вэнс - Вечная жизнь

Вэйлок удивленно посмотрел на нее.

— Не ожидал такой эрудиции от девушки-гларка.

— Мы оба весьма любопытная парочка, — сказал Джакинт. — А какой твой фил?

— Гларк, как и ты.

— А, — она кивнула. — Кое-что, сказанное тобой, заставило меня удивиться.

— Я что-то сказал? Что именно? — насторожился Вэйлок.

— Всему свое время, Гэвин. — Она поднялась. — А теперь, если ты выпил достаточно, чтобы прогнать усталость, идем отсюда.

— Идем, куда пожелаешь.

— Куда пожелаю?

— Да.

— Хорошо. Идем. — Она повела его по улице.

Где-то вдали колокол пробил полночь. Воздух стал гуще, цвета ярче, движения людей наполнились тайным смыслом, как будто они на ходу исполняли ритуальный танец страсти.

Вэйлок притянул к себе Джакинт. Рука его легла на гибкую талию.

— Ты чудо, — хрипло прошептал он. — Ты сказочный цветок.

— Ах, Гэвин, — сказала она. — Какой ты лжец.

— Я говорю правду.

— Правду? Что такое правда?

— Этого никто не знает. Она резко остановилась.

— Мы можем узнать правду. Ведь здесь есть Замок Истины.

Вэйлок отшатнулся.

— Там нет истины. Только злобные идиоты, которые всех пачкают грязью.

Она взяла его за руку.

— Гэвин, ты сказал, что пойдешь туда, куда я пожелаю.

Вэйлок неохотно вошел с ней в широкие ворота. Их встретил служитель.

— Обнаженную правду или приукрашенную?

— Обнаженную, — быстро сказала Джакинт.

Вэйлок попытался протестовать, но Джакинт искоса посмотрела на него, и он сказал:

— Пусть так. Мне стыдиться нечего.

— Идем, Гэвин. Подумай только: ты узнаешь мое мнение о себе.

— Но ты увидишь меня без маски.

— Разумеется. Но разве ты не планировал это с самого начала? Не думал же ты целовать меня, не снимая маски?

Служитель провел их в альковы.

— Здесь вы можете раздеться. Повесьте бирки с номерами на шею. Возьмите микрофоны и говорите в них все, что думаете о тех людях, которые будут вам встречаться. Они в свою очередь будут говорить свое мнение о вас. На выходе получите печатный листок со всеми отзывами о вас.

Через пять минут Джакинт вышла в центральный холл. На шее у нее висела бирка с номером двести два, в руках — небольшой микрофон. Она была полностью обнажена.

Пол холла был покрыт толстым пушистым ковром, в котором приятно утопали ноги. Пятьдесят голых мужчин и женщин всех возрастов прогуливались по холлу, разглядывая друг друга.

Появился Гэвин Вэйлок с номером девяносто восемь. Он был скорее высокого, чем среднего роста, моложавый, хорошо сложенный. Волосы у него были густые, темные, глаза — светло-серые, лицо красивое, выразительное.

Он подошел к Джакинт, смело встретив ее взгляд.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросил он.

Она отвернулась и посмотрела на людей в холле.

— Теперь нам нужно прохаживаться и демонстрировать себя.

— Люди всегда чертовски злы, — сказал Вэйлок. Он осмотрел Джакинт с головы до ног. — Но ты вне всякой критики.

Поднеся микрофон ко рту, он сказал несколько слов.

— Теперь мое впечатление о тебе на пленке.

Почти пятнадцать минут они прохаживались по холлу, перекидываясь короткими репликами. Затем вернулись в свои альковы и оделись. На выходе они получили сложенные листки с надписью: “Обнаженная правда”. На листках были отпечатаны отзывы о них тех людей, с которыми они встречались. Джакинт начала читать. Сначала она нахмурилась, затем хихикнула, затем густо покраснела и скомкала листок. Вэйлок пренебрежительно взглянул в свой листок и тут же впился в него глазами:

“Это лицо знакомо мне. Но откуда я знаю его? Внутренний голос называет мне имя: Грэйвен Варлок! Но этот ужасный монстр осужден и передан убийцам. Кто же тогда этот человек?”

Вэйлок поднял глаза. Джакинт смотрела на него.

Глаза их встретились, и Джакин не выдержала — отвернулась.

Вэйлок аккуратно сложил листок, спрятал его в карман.

— Ты готова?

— Да.

— Тогда идем.

Гэвин Вэйлок выругал себя. Из-за этого красивого личика он забыл о своей бдительности, о которой не забывал все семь долгих лет.

Джакинт могла только предполагать, что происходит в голове Вэйлока. Маска скрывала его лицо, но руки судорожно сжимали листок, когда он его читал, и пальцы дрожали, когда складывал…

— Твое самолюбие ранено? — спросила Джакинт.

Глаза Вэйлока сверкнули из прорезей маски. Но когда он заговорил, голос его был спокойным.

— Легко. Давай посидим немного в “Памфилии”.

Они перешли улицу и вошли в кафе, прячущееся в зарослях жасмина. Ощущение легкости у обоих исчезло. Каждый был погружен в свои мысли. Они уселись возле балюстрады в полуметре от прохожих. Служитель принес им бокалы с вином, и еще некоторое время они сидели молча.

Джакинт тайком поглядывала на медную маску, живо представляя умное сардоническое лицо под ней. И в ее мозгу всплывал другой образ — образ жреца в Торренге. Он приходил к ней из прошлого прежней Джакинт и внушал ужас. Джакинт содрогнулась. Вэйлок быстро посмотрел на нее.

— Замок Истины подействовал на тебя угнетающе? — спросила Джакинт.

— Я немного озадачен. — Вэйлок достал листок. — Послушай. — Он прочел запись, которая вызвала такую реакцию в его душе.

Джакинт выслушала без особого интереса.

— Ну и что?

Вэйлок откинулся на спинку кресла.

— Странно, что твоя память возвращается в те времена, когда ты могла быть не более чем ребенком.

— Я? — воскликнула девушка.

— Ты одна в Замке знала мой номер. Я незаметно от тебя перевернул бирку другой стороной.

Джакинт ответила звенящим голосом:

— Хорошо. Это сказала я.

— Тогда ты обманула меня, — сказал Вэйлок. — Ты не можешь быть гларком, так как семь лет назад ты была ребенком. И ты не Бруд. Но девушка твоего возраста, достигшая фила Ведж, уникальное явление. Значит, ты Амарант. Твоя исключительная красота подтверждает мою мысль. Такое совершенство не может быть создано только природой. Значит, твои гены подверглись модификации. Как тебя зовут?

— Джакинт Мартин.

— Я был прав в моих предположениях. Ты частично права в своих. У меня действительно лицо Варлока. Я его реликт.

После того как человек вступает в Общество Амарантов, он подлежит перевоплощению, ему даруется вечная молодость. Из его тела экстрагируется пять клеток. После необходимой перестройки генной структуры клетки помещают в раствор нутреинов, гормонов и специальных стимуляторов, которые обуславливают быстрое прохождение клеткой всего цикла развития: от эмбриона до взрослого человека. В результате получают пять идеализированных копий прототипа. А когда в них вкладывают память прототипа, они становятся полными копиями.

Пока проходит цикл развития суррогатов, Амаранты уязвимы, как обычные люди, и они тщательно оберегают себя, не желая погибнуть по глупой случайности. Но после перевоплощения Амарант полностью независим от превратностей жизни. Даже если Амарант гибнет в катастрофе, в жизнь вступает его следующая копия.

Однако бывали случаи, когда Амаранты гибли до полного развития суррогата. Такие суррогаты, внешне копии Амарантов, но без вложенной в них памяти, назывались реликтами. Они выходили в мир и жили обычной жизнью, отличаясь от остальных только своим бессмертием. Если суррогат хотел, то мог регистрироваться как Бруд, и бороться за повышение фила, так как несмотря на бессмертие, срок их жизни был ограничен рамками закона. Если они оставались гларками, то могли жить бесконечно, но постоянно опасаясь, что их обнаружат, и тоща они автоматически станут Брудами со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Гэвин Вэйлок оказался именно таким человеком — реликтом без памяти о прошлом и без опыта жизни своего прототипа. Джакинт Мартин, напротив, была суррогатом, получившим все от своего прототипа.

— Реликт… — задумчиво произнесла Джакинт. — Реликт Грэйвена… Семь лет назад… Для реликта с семилетним стажем ты хорошо развит.

— Я очень способный, — отпарировал Вэйлок.

Джакинт отхлебнула из бокала.

— Грэйвен Варлок высоко поднялся в свое время. Чем он занимался?

— Журналистикой. Он основал газету “Кларжес Дирекшен”.

— Припоминаю. Его соперником был Абель Мандевиль со своем “Кларионом”.

— И его врагом. Они однажды встретились на Порфировой башне. Стали спорить, оскорблять друг друга, и Абель ударил Грэйвена. Тот ответил, и Абель упал с высоты тысячи футов на Картерхауз-сквер. — Горькие нотки появились в голосе Вэйлока. — Его объявили монстром, присудили к всеобщему презрению и выдали убийцам, когда его суррогаты еще только развивались. — Глаза его сверкнули. — Среди Амарантов такого не бывает. Смерть для них исключена. Если она и случится, то ненадолго. Через несколько недель новый суррогат продолжит его жизнь. И вот с Грэйвеном случилось такое… Его отдали убийцам, хотя он только что стал Амарантом.