Сергей ПАНАРИН - Харря Поттный и Чвакальное Чмошище

- Арона-а-акс! - истошно заорал Харря совершенно неуместное заклятие, падая и пряча лицо в песке.

- Какой в брамбафлегор Аронакс?! - услышал Поттный слабый голос Джеймса Барахлоу. - Хватит валяться, пора скарб собирать.

Толстый маг поднял лицо, выплёвывая песок, и открыл глаза. Свет ослепил Поттного, но ненадолго.

Прозрев, Харря увидел, что лежит на пляже. Рядом стоит на четвереньках Молли, а чуть поодаль качается на неверных ногах Барахлоу.

Харря перекатился на бок и попробовал сесть. Удалось. Теперь он мог видеть озеро, горы и полоску берега с разбросанными по ней вещами.

- А как мы спаслись? Где пещера? - сипло спросил Поттный.

- Я помню, как мы попали в тот круглый зал и почти утонули, - проговорила Молли. - Потом дно стало подниматься. Вы с Джеймсом лежали без сознания, я даже подумала, вам кранты по любому. Потом в дне открылся люк и оттуда вылез человек. "Привет, - сказал он, - меня зовут капитан Немой". Да, Немой… Или как-то так, не важно. Важно то, что я вырубилась. А потом мы все пришли в себя. Здесь.

- Странная история, - почесал нос Поттный. - И, между прочим, где мой Нельзяблик?

Кабысдона нигде не было: ни за пазухой у Харри, ни в рюкзаке, ни на берегу.

- Утонул. Прощай, Кабысдон, - прошептал мальчик.

И тут у него в животе громко ухнуло.

- Ипатьевская мандрагора! - выбранился Харря. - Я должен принять таблетки!

К счастью, его рюкзак был цел и невредим. В одном из карманов лежал антифесталиум несвариус. Харря Поттный проглотил несколько таблеток, запивая их водой из припасённой для этого случая фляжки.

Поклаже Молли Фригидель повезло куда меньше. Эта заучка зачем-то набрала кучу книг. Почти все они вывалились из мешка и плавали теперь у берега мокрые и жалкие.

Молли стояла на коленях и плакала, сжимая в побелевших кулачках два кинжала. Здесь погибли и "Сборник непечатных заклинаний" Виктуара Темнолицына, и "Извращения. Руководство для начинающих" маркиза де Огорода, и "Тысяча волшебных трав и грибов" Викториуса Пелевиниума, и "Сказочные существа и места их обитания" Торча Ганджубаскова, "Сила разума: руководство по самозащите" Иммануила Ахримановича Бабай-оглы…

- Брось реветь, стыришь из школьной библиотеки новые, - попытался успокоить девочку Джеймс. Как обычно, в своём духе.

Дети подобрали то, что смогли спасти, и побрели от берега. Впереди их ждал лес - густой и потому тёмный. Между деревьев стояла автомашина с открытыми дверями и багажником. Рядом была разбита палатка, и горел костёр. Пятеро людей сидели на подстилке, ели, пили и громко разговаривали. Однако содержание беседы осталось для Харри и его друзей загадкой, так как из авто неслась сумасшедшая музыка.

Зазевавшиеся птицы, пролетавшие над гремящей машиной, теряли ориентацию в пространстве и валились наземь подобно подбитым игрокам в кв-идиш.

Вокруг этого своеобразного стойбища валялся разноцветный мусор: пакеты, бумага, бутылки и прочий хлам.

- Проклятые шмуглы! - возмущённо потряс кулаком в сторону лагеря Поттный.

- Вообще-то, шмаглы по любому, если ты хочешь правильно матюкаться, - заметила Молли.

Поттный посмотрел на неё и сказал примирительно:

- А, забей, разница переводов.

- Чего?! - не поняла Молли.

- Забудь.

И они зашли в лес.

По звериной тропе шагалось легко. Повеселевший Джеймс снова запел. Теперь это была бравая песня о странном лихом Интернационале - бессмысленном и беспощадном:

Гоп-стоп, проклятьем заклеймённый!

Мы подошли из-за угла.

Кипит наш разум возмущённый:

ты много на себя взяла.

Теперь расплачиваться поздно

до основанья, а затем

ты посмотри на эти звёзды:

кто был ничем, тот станет всем.

Это есть самый модный в синагоге отходняк,

с Интернационалом всегда везде ништяк!…

Между тем, над миром сгущались сумерки.

В том смысле, что уже вечерело.

Путники залезли на раскидистый многовековой дуб, где быстро при помощи банальной магии сотворили добротный шалаш. Молли и Джеймс наскоро поснедали, стараясь не дразнить худеющего Харрю. Он ещё в пещере соврал им, что сел на диету. "Ну как, не раздавил, когда садился?" - сострил Барахлоу. К чести Молли, смеялся он один.

Пожелав друг другу отвратительных кошмаров, дети заснули.

В полночь на прогалину перед дубом явился умрун. На мертвяке была старинная военная форма, изрядно посечённая осколками бомбы.

- … Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны. Да, вот он, дуб… - бормотал пришелец. - Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, - наша жизнь кончена!…

Правда, ребята его не услышали: то ли говорил тихо, то ли монолог был и вовсе внутренним…

На другом конце леса из чащи вышли два кентавра. Они долго глядели на безоблачное звёздное небо.

- Что ж, - изрёк один из них через два часа. - Луна-то нынче отливает красным…

- Дурной знак, - стукнул задними копытами его спутник.

- Однозначно.

И они удалились в самую глушь. Большая грустная Луна мерцала холодным серебром. От чуть ущербного её диска вправо сбегала красненькая струйка. Она, конечно, рассеивалась, но зрелище было воистину зловещим…

Нужно подчеркнуть, что школа магии Хоботаст занималась не только абстрактной ерундой, но и приносила конкретную пользу. В частности, уже известный читателю магистр животнологии Биогумус Плодовитый вывел замечательное насекомое - мантравошь.

Самочки этого уникального животного умели извлекать долгий звук "ом-м-м-м", а самцы - напевное "рам-м-м-м". Мантравошь издавала столь приятные буддисту слова исключительно в брачный период. Таковой начинался сразу же, как только носитель входил в состояние медитативного сосредоточения.

Таким образом, мантравошь размножалась, а ищущий делал ещё один шаг к Божественной Истине, слушая правильные песнопения.

Настоящие просветлённые внимали "ом-м-мам" и "рам-м-м-мам" беспрерывно. К вящей радости насекомых.

Школа гордилась и другими изобретениями. Её преподаватели и талантливые ученики дали миру водку с антиперегарным покрытием, сухую воду, немецкий язык, сладкую стекловату, вечный двигатель отседова, ментальное протезирование, пломбирование кармы и прочие примочки типа специальных графитовых щёток, снимавших с круга сансары халявное электричество.

Двуликий Бабаянус прославился тем, что породил материалистическую диалектику, которая позволяла объяснить любое явление без магических выкладок, силой одной лишь демагогии. Эту социальную инновацию незамедлительно внедрили в среду шмаглов (так маги называли тех, кто не был отмечен даром ворожбы). С тех пор пудрить им мозги стало значительно легче!

Бабаянус как раз сидел после уроков в своём кабинете и полировал медаль "За лучшую иллюзию ХХ века", когда дверь открылась, и на пороге появилась мисс Маннис Пеннис, секретарша ректора. Она обвела острым, как ланцет, взглядом комнату чародея-алхимика, от чего на твёрдых предметах появились глубокие царапины, а на мягких (вроде портьер) - порезы, и сказала:

- Бабаянус, вас вызывает М.

(Так секретарша называла ректора Мастдая).

Голос мисс Маннис Пеннис был настолько высок, что несколько реторт и пробирок лопнули. Химикалии и зелья выплеснулись на пол. Произошла бурная алхимическая реакция с выделением тепла и света, в народе называемая взрывом.

Бабаянус отвлёкся от натирания бляхи, убрал последствия взрыва, рассеяно махнув волшебной палочкой да стакан спирта. Потом со вздохом отложил любимое занятие и поплёлся за секретуткой.

Она подёргивала остренькими, словно взгляд, ягодицами, манерно переставляя спичечные ножки. Бабаянус порадовался тому, что уже не юноша, ведь он обязательно бы за ней приударил, а там и порезаться недолго… или наколоться…

Впрочем, кабинет ректора был близко. Бабаянус вошёл.

Мастдай Глюкообильный сидел за столом и, как обычно, вершил многие дела сразу: что-то писал левой рукой, чесал себе нос правой пяткой, вёл беседу по волшебному телефону, прижав плечом трубку к уху, курил, выпуская кольца, правой рукой гладил кошку и при этом качал пресс.

Конечно, почерк был неразборчив, пятка постоянно попадала в глаз, трубка падала, и её приходилось поднимать, отвлекая одну из рук, дымные кольца получались квадратными, а кошка стоически терпела наглаживание против шерсти.

Но факт был налицо: многозадачность - реальность, а не миф.

- Проходи, Двуликий, садись, - махнул бровями в сторону свободного кресла Мастдай. - А? Это я не вам… Конечно… Безусловно… Непременно перезвоню… Хотя вы правы, могу и сейчас… После сигнала?… Тьфу, ты! Никем-В-Приличном-Обществе-Неназываемый тебе в мембрану!… Это автоответчик!!!…