Александр Матюхин - Циклопедия

— Погоди, я еще позвонить хочу. Раз там занято, значит, болтает. А раз болтает, значит, дома!

— Гениальная логика! — похвалил я. — Давай утром позвоним. На трезвую голову.

Мусор задумчиво глотнул из бутылки портвейна. Поморщился.

— А четвертую бутылку так и не распили, представляешь?

— Наутро, все наутро, — замахал я руками, чувствуя, что меня неумолимо клонит ко сну.

Впрочем, Мусор понял. Взял белье и молча удалился в ванную комнату. Хоть монголотатары сломить его не могли, но у меня он всегда спал в ванной комнате.

Я же убрал столик на место, разложил раскладушку, постелил (Мусор попытался утащить все три матраца разом, сославшись на то, что в темноте не очень-то и разберешь, сколько их) и, погасив свет, разом провалился в сон.

Я проснулся от странного чувства. Словно кто-то за мной наблюдал. Кто-то маленький, сгорбленный, корявый… В темноте силуэт стоящего больше всего напоминал небольшую обезьянку шимпанзе. В руках он сжимал длинный приплюснутый предмет.

Было еще темно. Часы с фосфорными стрелками на противоположной стене показывали без пятнадцати четыре утра. В окно пробивался блеклый свет луны. На диване ворочался Сева.

И силуэт…

Я не шевелился, мало ли что это может быть? Силуэт, впрочем, тоже не подавал видимых признаков жизни. Я различил небольшую шишковатую голову стоящего, длинные руки, изогнутые колесом ноги и… меч.

Ого!

Силуэт повернул голову в сторону коридора. Вслед за этим моих ушей достиг едва слышный шепот:

— Эй, он здесь!

В ответ из коридора донеслись тихие шаркающие шаги, и в зал вошло еще несколько подобных существ. Мне пришлось слегка наклонить голову, чтобы их всех разглядеть. Каждый держал в руках небольшой обоюдоострый топор или меч. Свет луны отражался в глазах… которых у каждого существа было по одному. Большой глаз в центре головы, если точнее.

Я затаил дыхание и замер. Как говорится — это «ж-ж-ж» неспроста, никто просто так жужжать не станет.

— Вон он, видите, — зашептал тот, который уже был в комнате. — Слуге всегда положено спать у ног хозяина. Раз слуга внизу, значит, тот, кто нам нужен, — на кровати. Верно?

— Пахнет тут дурно как-то, вы не находите? — прошептал другой.

Кто-то из существ шумно втянул носом воздух.

— Фрукты, соленая картошка, спирт, грязные носки, немытые волосы. Я еще на лестнице унюхал.

— А я унюхал, что вам бы болтать меньше, а дело делать! — сказал один из одноглазых. — Оружие к бою! У всех готово?

— Подождите, отстегну…

— Что отстегнешь?

— Оружие. Оно у меня в чехле, кожаном. Женушка сшила. Уж она три ночи не спала, шила. Разве ж откажешься?

— У кого-нибудь еще есть что отстегнуть? — холодно спросил одноглазый.

— У меня есть, — сказал кто-то, — но я сейчас не буду отстегивать. Зачем вам мой гульфик?!

— И то верно, — буркнул одноглазый. — Ты там отстегнул?

— Да, вашество.

— Тогда тихо, не торопясь, минуйте слугу и режьте хозяина! Смотрите осторожней. Слуги у них, что звери. Вцепятся в горло — кузнец не разожмет. И ладно, если сразу околеете, а то ведь можете и болезнь всякую подцепить, чесалку или бешенство. Самое плохое, конечно, если вы капалку подцепите. Тогда гульфики всем понадобятся, поверьте мне… Да пребудет с вами сила Циклопедиуса!

И тут я понял, что сейчас кого-то будут резать. Методом исключения я мгновенно сообразил, кого из нас посчитали слугой, а кого хозяином. Следовало, что сейчас из моего лопоухого друга сделают отбивную… или фарш…

Мимо меня юркнула согбенная тень с топором. Надо было что-то делать. Признаться честно, мне редко доводилось сражаться с одноглазыми карликами, вооруженными до зубов холодным оружием. Собственно, только в компьютерных играх. Ничего не подозревающий Сева даже не думал чуять опасность, у него с шестым чувством вообще проблемы. Поэтому, если не влезу я, Севе конец.

Пришлось влезть.

Когда первый одноглазый стал на угол раскладушки, чтобы залезть на диван, я резко вскочил и набросил на него одеяло. Одноглазый запнулся и исчез где-то на полу. Следом квартиру пронзил тонкий, на уровне ультразвука, визг.

Я спрыгнул с раскладушки на пол, опрокинул свою недавнюю колыбель на ребро и, подхватив табуретку за ножку, приготовился отражать выпады одноглазых уродцев. А они не заставили себя долго ждать!

— Слуга-монстр! — завопил кто-то из существ. — Цельтесь в причинное место, товарищи! Оно у него самое уязвимое!

В мою сторону полетели топоры. Не знаю, каким образом я умудрился увернуться. Моя бедная раскладушка крякнула в предсмертных судорогах. Раздались звуки рвущейся ткани. Я замахнулся табуреткой и швырнул ее в кучу одноглазых, одновременно с этим совершая хитроумный маневр в сторону кофейного столика. На его поверхности, словно противотанковые гранаты, темнели три пустые бутылки из-под портвейна.

— Рассредоточиться! Слуга-монстр может плевать ядовитую слюну на расстояние до двух с половиной метров!

Я подхватил первую бутылку за горлышко и, развернувшись, швырнул ее в суматошно бегающие силуэты. Краем глаза я заметил, что на диване происходит какое-то движение. Кажется, один из уродцев попытался проткнуть Севу мечом, но тот ловко его лягнул, сбросив с дивана.

И в это время квартиру пронзил повторный визг. На этот раз он принадлежал моему лучшему другу.

— Крысы!!! — возопил Сева, подпрыгивая на диване.

— Какие, блин, крысы?! Бей гадов! — заорал я, хватая вторую бутылку.

В мою сторону, совершая замысловатые зигзаги, неслись сразу три или четыре существа. Одной бутылки для обороны тут было явно маловато. Севу же, залезшего на спинку дивана и утащившего за собой одеяло, атаковали двое. Еще один уродец барахтался под моим одеялом.

Я швырнул бутылку в первого попавшегося. Бутылка звонко разбилась о его покатый лоб. Уродец хрюкнул и повалился носом на пол, задрав ковер. Я подхватил последнюю бутылку, намереваясь использовать ее на манер бейсбольной биты.

Сева ловким ударом ноги зафутболил одного из нападающих в противоположный угол комнаты. Оставшийся, отступив на шаг, стал что-то судорожно вытаскивать из своих одеяний.

Интересно, сколько мы продержимся?..

И в это время комнату залил яркий свет люстры. В дверном проеме стоял заспанный Мусор в майке, синих семейных трусах и моих домашних тапочках на босу ногу. Растирая глаз кулаком и протяжно позевывая, он осведомился:

— Опять без меня порнуху смотрите, да?

В зале случилось замешательство. Нападающие замерли, не понимая, что вообще происходит. Сева прижался к стене, я же смотрел на Мусора.

По мере того как до Мусорщикова сознания доходили зрительные образы, лицо его вытягивалось, брови ползли вверх, на лбу появлялись глубокие морщины, а глаза выкатывались из своих орбит.

Впрочем, стоит отдать Мусорщику должное. Он не зря был помешан на фантастике. Уверенный в существовании доброй половины фантастических и мифических персонажей настолько, насколько знал, что Земля круглая, Мусор всегда был готов к встрече с неизвестными ему существами. А уж если он видел, что эти самые существа угрожают жизни его лучших друзей…

За то мгновение, которое понадобилось Мусору, чтобы оценить ситуацию, я успел разглядеть одноглазых внимательней. Вот уж действительно уродцы — большая лысая голова с одним глазом между бровей, маленьким носиком и маленьким же ротиком покоилась на широких плечах и тощем, костлявом теле. Руки опускались ниже колен, скрюченные ноги заканчивались широкими, медвежьими ступнями… А тот, который стоял около Севы, вытаскивал из одежд что-то похожее на арбалет.

— Моих друзей убивать?! — взревел Мусор во всю мощь своих легких, подбежал к ближайшему уродцу и, не хуже защитника отечественной сборной Виктора Онопко, пнул его в живот.

Одноглазый, тихо повизгивая, совершил в воздухе мертвую петлю и, выбив к чертовой матери окно, скрылся на улице.

На мгновение в комнате наступила полная тишина. Я смотрел на уродцев. Сева судорожно дрыгал ногами. Мусор кровожадно потирал руки. Одноглазые, все как один, повернули головы в сторону выбитого окна, сквозь которое залетали внутрь снежинки.

Затем головы уродцев разом повернулись в сторону Мусора.

— Я все понял, — сказал один из них. — Это была засада.

— И еще какая!! — воскликнул Мусор. — А ну идите сюда, я сейчас буду делать из вас бифштекс с ростбифом! И кусочек чеснока!

И, скинув тапочки, Мусор ринулся на одноглазых.

Вид его, что ни говори, был страшен. Даже я испугался бы этих морщин от матраса на щеках, этого широкого носа да заспанных, но горящих безумием глаз. Что уж говорить о развевающихся на ветру зловещих трусах и волосатых ногах, наводящих ужас при одном только взгляде на них?

Одноглазые поступили так, как и ожидалось. Развернувшись, они организованно кинулись к окну и стали выпрыгивать из него один за другим. Последний, повернувшись, выстрелил из арбалета в потолок и заорал: