Терри Пратчетт - Невидимые академики / Unseen Academicals

Из коридора раздался скрип колёсиков, и все волшебники внезапно замерли в ожидании. Дверь распахнулась, в Необщую комнату вкатилась первая перегруженная сервировочная тележка…

Раздались глубокие вздохи, и все глаза обратились к толкавшей тележку женщине, а потом ещё более глубокие вздохи возвестили, что эта женщина не та, кого ждали волшебники.

Она не была некрасива. Скорее, такая уютная, домашняя женщина, причём домик очень аккуратненький и чистенький, с розами у входа, надписью "Добро пожаловать!" на коврике перед дверью и с яблочным пирогом в духовке. Однако мысли волшебников в этот момент были, как ни странно, вовсе не о еде, хотя некоторые из них смутно недоумевали, почему нет.

Вошедшая служанка была, фактически, весьма симпатичной девушкой, хотя её бюст явно предназначался для женщины на пару футов выше ростом. Но бедняжка страдала от ещё одного крупного недостатка – она была не Та[4].

Профессора вначале пали духом, но быстро приободрились при виде целого каравана тележек с едой, торжественно вползавшего в комнату. Мало что так подбадривает, как основательный перекус в три часа ночи, это общеизвестно.

"Ну, - подумал Думмер, - по крайней мере, сегодня ничего не разломали. Очень удачный финал вечера, со вторником и не сравнить".

В любой крупной организации знают простой факт: если хочешь, чтобы дело было сделано, поручи его самому занятому человеку. Такая практика серьёзно увеличивает процент убийств, а однажды привела к смерти директора, сунувшего голову в маленький картотечный шкаф и с силой захлопнувшего дверцу несколько раз подряд.

В НУ тем самым "занятым человеком" оказался Думмер Тупс. Как ни странно, он научился извлекать из данного обстоятельства определённое удовольствие. В конце концов, большинство дел, которые его просили сделать, делать вообще-то не требовалось, а остальные профессора не слишком волновались из-за того, что дела не сделаны, если только им не приходилось не делать их самим. Кроме того, Думмер стал настоящим мастером в изобретении маленьких хитростей, позволявших экономить время и силы. Предметом его особенной гордости была система написании протоколов заседаний, которую он разработал при помощи Гекса, чрезвычайно полезной университетской мыслящей машины. Детальный анализ предыдущих протоколов, сопряжённый с мощными прогностическими возможностями Гекса, легко позволял составлять почти любой протокол заранее, используя для предсказний стандартный набор переменных, таких как повестка, (которую Думмер всё равно всегда определял сам), а также состав комитета, время прошедшее после завтрака, время, оставшееся до обеда, и т.п. В общем, Думмер полагал, что весьма успешно поддерживает НУ в состоянии дружелюбной динамической стагнации. Дело стоило затраченных усилий, особенно учитывая возможную альтернативу.

Однако книгу, произвольно раскрывающую страницы, Думмер счёл явной аномалией. Игнорируя нарастающий вокруг шум позднего ужина, грозящего плавно перетечь в ранний завтрак, он разгладил упомянутую самораскрытую страницу и начал читать.

Когда в Ночной Кухне объявилась, наконец, Джульетта, Гленда уже была готова с радостью расколотить тарелку об её хорошенькую пустую головку. По крайней мере, она с радостью представляла себе эту сцену во всех подробностях, однако злиться всерьёз не имело ни малейшего смысла, поскольку Джульетта не слишком-то хорошо разбиралась в чувствах и мыслях других людей. Не из-за мерзкого характера (в ней вообще не было ничего мерзкого), просто сама идея, что на неё кто-то может сердиться, не укладывалась у Джульетты в голове.

Потому Гленда ограничилась лишь ворчанием:

- Где ты была? Я сказала миссис Герпес, что ты заболела и ушла домой. Твой отец, наверное, уже с ума сходит! И к тому же ты подаёшь плохой пример другим девушкам.

Одним грациозным и плавным, как песня, движением Джульетта рухнула в кресло.

- На футболе, где ж ещё-то? Наши рубились против уродов с Дурнелла.

- До трёх часов ночи?

- Правила такие, сама не знаешь, чтоль? Играть до упора, до первого трупа или первого гола.

- Кто выиграл?

- Фигзнает.

- Ты не знаешь?

- Когда я ушла, как раз начали считать. По разбитым бошкам. А я ушла с Гнилым Джонни, ясно?

- Я думала, ты с ним рассталась.

- Он меня ужином угостил, клёво?

- Не надо было тебе с ним ходить. Это нехорошо.

- А ты откуда знаешь? – спросила Джульетта, которая иногда полагала, что вопросы успешно заменяют ответы.

- Иди, вымой посуду! – сдалась Гленда.

"А потом мне придётся всё за тобой перемыть", - подумала она, глядя, как её лучшая подруга неспеша шествует к большим каменным раковинам. Джульетта не мыла тарелки, она словно крестила их в купели, да и то не слишком тщательно. Конечно, волшебники не стали бы обращать внимания на такие пустяки, как присохшее вчерашнее яйцо, зато миссис Герпес видела непорядок сквозь две кирпичных стены.

Гленда любила Джульетту, честно. Хотя и сама не понимала, за что. Конечно, они выросли вместе, но Гленду всегда поражало, как Джульетта, при одном виде которой мальчишки теряли голову и, порой, падали в обморок, могла быть такой… ну, бестолковой. Фактически, выросла только Гленда. Насчёт Джульетты у неё были сомнения; порой казалось, что Гленда взрослела за двоих.

- Слушай, ну потри их уже, хоть немного, - возмутилась она после нескольких секунд наблюдений за ленивым обмакиванием тарелок в воду.

Потом забрала щётку из прекрасных рук Джульетты и принялась скрести, размышляя: "Я опять это сделала. Точнее, опять опять это сделала! В который уже раз? Я даже в куклы играла вместо неё!"

В руках Гленды тарелки одна за другой обретали идеальный блеск. Нет чистящего средства лучше, чем подавленное раздражение.

"Гнилой Джонни, - думала она. – О, господи. От него же кошачьей мочой воняет! И он единственный парень, который достаточно туп, чтобы воображать, будто у него есть шансы с Джульеттой. Нет, ну надо же! У неё такая чудесная фигура, и с кем же она встречается? С полными идиотами! Без меня она совсем бы пропала!"

После небольшого переполоха, вызванного прибытием Джульетты, Ночная Кухня перешла в нормальный рабочий режим. Те, кого Гленда упомянула как "других девушек" вернулись к выполнению своих повседневных задач. Конечно, для большинства из них время девичества осталось в далёком прошлом, но они были отличными работницами, и Гленда ими гордилась. Миссис Заборс сервировала непревзойдённые сырные тарелки. Милдред и Рэйчел значились в платёжной ведомости как "овощные женщины", однако были весьма трудолюбивы и надёжны, а Милдред, кроме того, принадлежала честь изобретения знаменитого бутерброда со свёклой и сливочным сыром.

Каждая из них знала своё дело, и, что ещё важнее, делала его. Ночная Кухня работала как часы. Гленде очень нравилась надёжность.

Конечно, у неё был свой дом, и она старалась не забывать посещать его хотя бы раз в сутки, однако по-настоящему жила она именно на Ночной Кухне. Здесь была её крепость.

Думмер Тупс тупо смотрел на страницу книги Традиций. Его разум буквально кипел от неприятных вопросов, и самым неприятным из них был самый простой: "Может ли кто-то так или иначе придти к выводу, что данная проблема - моя вина? Нет. Прекрасно!"

- Гм, тут обнаружилась одна традиция, котрую мы, к сожалению, не соблюдали уже довольно долгое время, Архиканцлер, - сказал он, старательно скрывая свою озабоченность.

- Ну и что? Какая в том беда? – спросил Чудакулли, потягиваясь.

- Это же традиция, Архиканцлер, - укоризненно возразил Думмер. – Хотя, с прискорбием должен заметить, что её несоблюдение, похоже, вошло у нас в традицию.

- Ну и прекрасно, - ответил Чудакулли. – Если мы превратили в традицию несоблюдение традиции, мы получили двойную традицию, так? В чём же проблема?

- Проблема в завещании Архиканцлера Сохрана Побольше, - пояснил Мастер Традиций. – Университет получает неплохие денежки от принадлежавшей ему недвижимости. Побольши были весьма богатым семейством.

- Хмм, да. Что-то припоминаю. Спасибо ему, конечно. И что?

- Гм, я был бы весьма рад, если бы мой предшественник уделял в последнее время больше внимания старым традициям, - заявил Думмер, который полагал, что плохие новости надо выдавать постепенно, в час по чайной ложке.

- Конечно, но он же был мёртв.

- Да, верно. Может быть, сэр, нам следует завети традицию периодически справляться о здоровье Мастера Традиций?

- А он и не болел, - возразил Архиканцлер. – Просто умер, и всё. Для мертвеца был весьма здоровеньким.

- Мы нашли всего лишь кучку пыли, Архиканцлер!

- Ну, это не то же самое, что болезнь, - не сдавался Чудакулли, который вообще не привык сдаваться. – Весьма стабильное состояние, в широком смысле слова.