Владимир Жариков - Четырнадцатое, суббота

— Даже с вашей помощью? — приуныл я.

Честно говоря, я не знал, как вести себя дальше. То ли подыграть им и сделать вид, что я ни о чем не догадываюсь, то ли решительно требовать прекратить меня разыгрывать, не то… Впрочем, что «не то»? Позову милиционера? Обращусь к прокурору? Позвоню «браткам»? Похоже, другого выхода у меня нет, придется принимать правила игры, иначе сидеть мне в этой избе до второго пришествия (то есть до появления следующей группы туристов). Я надеюсь, режиссер этого реалити-шоу человек достаточно гуманный и не станет подвергать мою жизнь опасности в предстоящих испытаниях. Ибо гибель человека в развлекательном мероприятии — подсудное дело, а кому охота сидеть на нарах, вместо того, чтобы стричь купоны с хорошо налаженного бизнеса. Разумеется, и крыша аквапарка может рухнуть, и вагонетка на американских горках может сойти с рельсов, но это же, как говорится, форс-мажор.

— И все равно, — продолжал я, — мне нельзя терять время. Уж полдень близится, пора в дорогу отправляться. Хоть направление вы мне покажете? И второе: я смогу оставить на хранение кое-какие вещи, хочу взять в дорогу только необходимое.

— Разумеется, касатик, только чуток погоди. Давай-ка, перекусим на дорожку сначала, чем Бог послал.

Предложение было весьма кстати, ведь с утра у меня маковой солом… то есть росинки во рту не было. Правда, это еще сильнее меня задержит: пока бабка печь растопит (ведь она и по прямому назначению используется, проверено), пока сварит щи там, или чего еще, ведь холодильника и микроволновки в избе не наблюдалось. Но что поделаешь, на два часа раньше, на два часа позже, большой роли уже не играет. Тем временем, Яга достала откуда-то замызганную скатерть, скорее всего ее ровесницу, встряхнула и застелила ей стол. На скатерти, как на проявляемом фотоснимке, стали появляться натуральные блюда: пироги, запеченная целиком севрюга, гусь в яблоках, огурчики, блины, икра, черничное варенье, самовар и большой заварной чайник. Я ни на миг не усомнился, что все это — ловкость рук, мастерство иллюзиониста. Копперфильд отдыхает.

— Самобранка? — ехидно произнес я. — Незаменимая вещь в походе! Всегда харч при себе.

— К сожалению, работает только в избе, либо шагах в десяти от нее, — опустила глаза бабуся.

Ну вот, что и требовалось доказать. Впрочем, еда выглядела натурально и очень аппетитно. Я отломил от гуся крыло, положил ложку севрюжьей икры на кусок грибного пирога и принялся все это уплетать. Все было натурально и очень вкусно.

— Атас! — крикнул Лешек.

Наша трапеза была внезапно прервана. За окном послышалось хлопанье крыльев.

— Надень, быстро! — баба Яга швырнула мне засаленный, изъеденный молью древний треух.

С перепугу я натянул его по самые уши. Хлопанье крыльев раздавалось все сильнее и отчетливее, что-то большое заслонило солнце, бросив на землю обширную тень. Через минуту за окном промелькнул силуэт громадного птеродактиля. Я разглядел мощные кожистые крылья с когтями, и мне показалось… Нет, не показалось, у него на самом деле три головы! Либо это очень искусно наведенный глюк, либо виртуозно выполненный действующий макет летающего трехголового ящера. Ящер сделал три круга над поляной и удалился.

— Можешь снять, — сказала Яга, когда хлопанье крыльев утихло.

— Змей Горыныч? — спросил я.

— Он, родимый. Злыдень окаянный. Шпион Кощеев.

— А это — шапка-невидимка? — я протянул ей треух.

— Почти, — сказал Лешек. — Типа, защитное поле. Змей, он не только глазами видит. Он как бы видит и сквозь стены, и сквозь землю. У него есть это, типа, вроде…

— Локатор? Тепловизор?

— …особое видение. Но если эту шапку надеть, он вас не увидит. Вот нас с бабулей он как бы видел, а вас типа нет.

— Кощей тебя разыскивает, — добавила бабка. — Хватился, что не всех ночью утащил.

— Так, может, оно и к лучшему? Пусть он и меня похитит, я встречусь с друзьями, а там мы вместе и решим, что нам дальше делать…

— Ишь, чего выдумал! И сам станешь пленником. И кто тогда всех вас выручать будет? Баба Яга? Очень надобно!

Понятно. Шаг вправо, шаг влево от сценария не предусмотрен. Мы продолжили прерванный обед. Баба Яга заговорщически мне подмигнула и произнесла:

— Чего ж мы в сухую-то? Эх, была ни была! Дай Бог не последнюю…

И извлекла на свет знакомую мне баклажку. Неужели командор с Лёхой вчера так все и не допили? Лишь немного позже я узнал о чудесном свойстве этой баклажки. Дело в том, что влага в ней не кончается никогда, она всегда пуста только наполовину. Любой алкаш полжизни отдал бы за такую штуковину!

— Ух, ядрена самогонка! — зажмурившись сказала баба Яга, когда мы приняли по стопке. — Сегодня еще вкуснее, чем вчера была! Можжевельником пахнет!

Я не стал пояснять, отчего самогонка стала вкуснее.

— Как же вы не знаете, где живет Кощей? — спросил я ехидно. — Ведь вы вроде как родственники?

— Упаси Бог от таких родственников, — сказала Яга и в сторонку добавила: — да и черт тоже!

— Это, как бы, не тот Кощей, — сказал Лешек.

— Что значит, не тот?

— Ну, вроде, Кощей 2.

— Очень интересно!

— Был у меня дядя двоюродный, — сказала Яга. — Звали его Кощеем Бессмертным. Ох, и злыдень же был, окаянный. Дык он триста лет как помер, тормоши сатана его душу. Геенна огненная ему пухом!

— Бессмертный и помер? — удивился я.

— Ага! Очень до девок охоч был, бесстыжая его душа! Это его и сгубило. Скрал он Василису — красу ненаглядную, а из самого-то не то, что песок — камни уж сыплются, Усадил, значит, в башню и все уговаривает: «Будь моей, да будь моей!». А она знай свое: шел бы ты, мол, хрыч старый, не для тебя цвела. А тут меня один царь попросил помочь царевичу с его сердешными делами. Ну, это долгая история. Короче, помогла я и девице освободиться, и царевичу красавицу жену сыскать. Рассказала я молодцу, где смерть Кощеева спрятана — сундук, там, заяц, утка… Всем он опостылел, изверг, и мне тоже. Ну, а дальше все как в сказке, переломил иглу царевич — и нет Кощея. Токмо замок его не рухнул, нет. Как стоял, так и стоит поныне. А прислуга вся разбежалася. И все его за три версты обходить стали, замок-то. Прошло лет двадцать, а может пятьдесят, не помню точно, да пошли вот слухи, что кто-то там живет. Ну, я, значит, в ступу и — туда. Глядь — Кощей, ну прям дядя Кося вылитый! А пригляделась, нет, не он. И говорит-то как-то по чудному, слов не произносит, а все слышно. Тебе, мол, говорит, все это привиделось, нету меня. И дорогу сюда забудь, и никого чтоб тута не было. С той поры замок тот заколдован. Видеть-то все его видят, а дойти до него не могут, хоть год иди — ни на шаг не приблизишься.

Наша трапеза подходила к концу. Когда дело дошло до чая, и я почувствовал запах веника от заварки, я не сдержался и вылил содержимое заварочного чайника в помойное ведро, что вызвало недоуменные взгляды моих сотрапезников. Порывшись в рюкзаке, я достал пачку настоящего цейлонского чая и заварил крепкий ароматный напиток. Отхлебнув, бабка закатила глаза в потолок, причмокнула губами и произнесла:

— Слышь, яхонтовый, а у тебя нет еще… вот… ентого?

Все ясно. В местные супермаркеты хороший чай не завозят. Баба Яга свернула узлом скатерть со всей грязной посудой и объедками, встряхнула и вновь постелила на стол пустую и почти чистую, украшенную лишь застарелыми пятнами.

— А теперь, попробуем, яхонтовый, разузнать, что тебе дальше делать.

Баба Яга достала из печки колоду карт, плюнула, перетасовала, посидела на них и засунула обратно в печку. На заслонке появились некие письмена, что-то среднее между старославянскими буквицами, арабской вязью и египетскими иероглифами. Бабка несколько минут пристально вглядывалась в них, беззвучно шевеля губами, а потом, похоже, начала задремывать.

— Ну, что интересного говорят нам карты? — прервал я ее медитацию.

— Тебе бы, Ваня, не пристало в твоем положении иронизировать, — ворчливо произнесла старуха. — Короче, есть только один человек, который может помочь и Кощея победить, и с друзьями тебя соединить, и вернуть вас к ентому, как его, к отпуску. Это Бэдбэар. К нему отправляйся!

— А кто это?

— Великий Волшебник, Маг и Чародей, Властелин ночи, Повелитель Алмазной долины. У него свои счеты с Кощеем, давно на него зуб точит.

— Тогда почему же он до сих пор с ним не расправился?

— Почему, почему — потому! Зачем ему скандал политический? Уж лучше руками инородца все сделать, а после отправить его в мир иной… — бабка осеклась, — то есть в свой мир, на историческую родину, то бишь!

Все немного притихли и в тишине было слышно, как по комнате прожужжал какой-то маленький жучишка. Он немного полетал и выпорхнул в раскрытое окно.

— Ой! — схватилась за щеку бабуля, будто у нее разболелся единственный зуб. — Кажись, чегой-то не то взболтнула.