Виктор Кувшинов - Ангел во плоти

Общими усилиями меня, как незадачливого туриста нагрузили самыми изысканными немецкими деликатесами. Тем более что деньги в данный момент меня не ограничивали, а продавцы были только рады спихнуть не очень ходовой товар.

Нагруженный по завязку, как будто мы собирались сидеть взаперти пару недель, я зашел в квартиру и начал ее подготавливать к приходу моей любимой. Да, да! Самой настоящей, реальной и такой милой! У меня просто не хватало эпитетов при воспоминании о моей спасительнице. Ведь если бы не она и не ее чувства, которые привели ее в ко мне в ловушку, было бы сейчас где-то в инферно с десяток дебильных Буль-бульчиков на побегушках у какого-нибудь черта. Да при чем тут я, ведь спасать людей — это ее профессия, и не только профессия, а ее суть, вернее сущность.

Но время поджимало, и я вихрем наводил лоск: распихал продукты в холодильник, помыл фрукты, накрыл на стол. «Вот незадача!» — про грязную посуду забыл: «Но, кажется, Люся говорила про посудомойку. Так, гм… ага!» — точно, маленькая машина на кухне нашлась. Я быстренько затолкал все, что было немытого, туда — как раз поместилось. Вот только с мылом или порошком незадача. Ничего такого специального не было. На дверце было нарисовано, что нужно засыпать что-то в специальную коробочку.

«Хм. Ладно, налью Фейри — чем не моющее средство?» — наткнулся я на спасительную мысль, увидев знакомую зеленую бутылку. Все! Посуда начала мыться, а я как раз успевал встретить свою ненаглядную прямо в больнице.

Уже выйдя из дома и взяв курс на башню, о которой говорила мне Люся, я наткнулся взглядом на склон холма, усеянный цветами. Вот болван! Ведь реальным женщинам принято цветы дарить! Даже в магазине было что-то вроде цветущего в горшках. Нет, в магазин снова я не успевал.

«Ай, где наша не пропадала! Сорву три цветочка, может, не заругают?» — мелькнула спасительно — каверзная мыслишка.

Заругали…

Когда я, порядком исцарапанный шипами этой милой красоты, вышел на тротуар, на меня, словно подосланный нечистым, вышел немолодой человек, явно облеченный, то ли властью, то ли законом, а может и еще чем. Во всяком случае, нормальные граждане в такой спецодежде не ходят. И естественно, этот дядя сразу укоризненно воззрился на мои изодранные руки с тремя цветочками. Покачав головой, он произнес что-то вроде: «Ай-ай-ай, молодой человек». На что я взмолился, сказав, что забыл купить цветы, а теперь опаздываю на свидание к прекраснейшей девушке.

Преклонного возраста господин, заслышав мою речь, сменил тон с укоризненного на любопытный:

— А из какой Вы страны будете, если не секрет?

Я бы сказал, конечно, откуда я буду, но к честному ответу дяденька был явно не готов. Поэтому мне пришлось, как всегда, соврать:

— Из России!

— А-а! Ну, тогда понятно! Я сам из восточной Германии и помню…

Я замер, понимая, что старый человек, кажется, хочет поговорить, а это было просто катастрофой в моем положении. Дяденька, однако произнес смешную фразу, знакомую и мне по старой комедии:

— …руссо туристо — облико морале!

Я невольно засмеялся. Дедок явно понимал русский и совершенную двусмысленность фразы, как нельзя лучше подходившей к моему положению. Я указал на себя пальцем и переспросил:

— Так облик аморале или амор алле?

Дядька расхохотался и, подмигнув глазом, заговорщицки шепнул:

— Оба варианта в самый раз. И раз уж «руссо туристо», может, еще хоть пару цветов для дамы сорвешь?

— Спасибо, я уже опаздываю! — махнув все еще усмехающемуся в усы старику, я начал ускорять шаг в направлении своей цели.

— Удачи, туристо! — прозвучало мне насмешливое вдогонку, а я чуть не бежал к восьмому корпусу университетской больницы, откуда должна была появиться моя Люся.

Я успел найти здание и почти успел подойти к крыльцу, когда на нем появилась оглядывающаяся Люся. Как она хорошо успела меня изучить. Ведь я не обещал, что пойду ее встречать, а только спросил, что где находится. Тем не менее, завидев меня, девушка спорхнула со ступенек и бросилась ко мне в объятия.

Мир на мгновение перестал для нас существовать. Мое сердце таяло, как мороженое на солнцепеке. Я впервые за тысячу лет осознавал, как это здорово, когда у тебя есть полностью тебе доверившаяся и доверяющая душа, с которой можно разделить любые переживания и мысли. Своим ангельским чутьем я осознавал, что мы были созданы друг для друга, а все испытания на нашем пути были только пробой на прочность наших чувств.

Мы о чем-то весело болтали, умудряясь обниматься, целоваться и весело вышагивать, не обращая никакого внимания на окружающих, хотя их почти и не было. Я похвастался, что не терял время зря и девушку ждет сюрприз. А чем не сюрприз чисто прибранное жилье и праздничный стол?

Я торжественно открыл дверь перед моей любимой… по ее округлившимся глазам я понял, что она и действительно оценила мои усилия.

— Вот это сюрприз!.. — прошептала Люся и осталась стоять с открытым ртом.

Я заглянул в дверь и, наверно, в точности повторил всю ее мимику. Квартира была услана сугробами снега, который вываливался из маленькой кухонки. Я метнулся вперед, бредя в этой белоснежной вате.

— Что ты такое придумал? — спросила Люся, пройдя за мной на кухню и, сообразив, что это посудомойка из какой-то щели выталкивает из себя пену, отключила машину.

— Кажется, я изобрел снегоделательную машину… — упавшим голосом констатировал я и, глядя, как начинают трястись Люсины плечи, попытался ее успокоить. — Я туда Фейри для ручной мойки залил… Люсь, ты только не расстраивайся!

— Расстраиваться?! — девушка обернулась ко мне, и я понял, что ее трясет от смеха. — Ты просто неисправим, мой ангел во плоти!

Ванта-Хельсинки 29.06.2009