Земля 2.0: Криомант (СИ) - Калашников Марк

Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, мне же достались лишь её последние минуты.

Удары сердца отдавались пульсацией в висках. Дыхание давно сбилось, став сиплым и надрывным, но я продолжал жадно глотать воздух, насильно заталкивая тот в горящие огнём лёгкие. Распылённый вокруг токсин разъедал внутренности, но и перестать дышать я не мог.

Мне удалось выжать из собственного тела всё до последней капли, но даже так, тварь оказалась сильнее и быстрее. Когтистая лапа играючи обошла клинок в моей руке, после чего скользнула смазанной полосой чуть ниже подбородка.

Боли не было, лишь по шее начало расползаться неприятное чувство онемения, а рот наполнил мерзкий привкус железа. Запаздывая на доли секунды, ожил Нейронный Интерфейс, уведомляя о повреждении защитного костюма и получении смертельно-опасной раны.

Запустившийся следом протокол попытался активировать систему жизнеобеспечения, но пробитое насквозь пару минут назад устройство осталось безучастным. Перед глазами появился быстро убывающий таймер — виртуальный помощник отмерил мне чуть больше двух минут.

Хотелось взвыть, но вместо крика с губ сорвался хрип и окровавленная пена. Понимая, что обречён, даже не пытался увернуться от второго удара. Напротив, я фактически налетел на когтистую пятерню, позволяя разорвать себе грудь, лишь бы достать тварь ответным выпадом.

Пусть и с натугой, но духовный клинок сумел пробить толстую шкуру. Добравшись до более мягкого нутра, лезвие пошло куда легче. Навалившись всем телом, мне удалось пронзить насквозь Мутанта, пригвоздив того к стене.

Тварь, считавшая битву не более чем кровавой забавой, отозвалась полным ярости рёвом, обдав меня смрадным дыханием. Получив рану, ублюдок наконец-то решил стать серьезным, но было слишком поздно.

Моя рука, сжимавшая Духовный Клинок, вмиг почернела и обуглилась, в то время как лезвие вспыхнуло волной ослепительного света и жара. Даже израсходовав весь свой резерв, мне удалось продержать эту способность активной не дольше секунды, но этого оказалось достаточно. После того, как сияние исчезло, в груди твари осталась огромная зияющая дыра с опаленными краями.

Заглянув в быстро стекленеющие глаза мутанта, я выдавил булькающий смешок. Отпустив клинок и, практически уперев обугленный кулак в морду твари, оттопырил средний палец. Бессмысленный жест, но мне стало легче… пусть и самую малость.

Враг пал, а вместе с ним исчезли и последние крохи сил, позволявшие держаться на ногах. Мир резко пошатнулся.

Глухой удар спины о пол прошёл практически неосязаемо, лишь слух царапнул неприятный хруст, но боли я так и не дождался. Плохой… очень плохой знак.

Взвыв, попытался встать, но не сумел пошевелить даже пальцем. Дышать становилось всё труднее, но я отчаянно делал глоток за глотком, вот только этого было недостаточно.

Налившиеся свинцом веки поползли навстречу друг другу, погружая мир во тьму — единственное, что я продолжал видеть, так это таймер, отсчитывавший последние секунды моей жизни.

Тлевшая до этого момента надежда угасла, уступив место страху. Впрочем, тот продержался недолго. Всплывший перед глазами образ молодой девушки пробудил в душе более сильные чувства. Меня переполняло сожаление, что больше не увижу Алину… и не смогу отомстить этой суке.

Надеюсь, мы встретимся с тобой в следующей жизни, тварь…

Цепляясь за собственную ненависть, мне удалось продержаться в сознании ещё пару секунд, но, в конце концов, это ничего не изменило. Мысли вскоре сменились тишиной, а эмоции растворились в пустоте.

Конец…

Прикосновение к плечу тонких холодных пальцев заставило вздрогнуть и покачнуться. Веки, секунду назад казавшиеся неподъёмными, на удивление легко поддались и открыли глаза.

Первое, что я увидел: изъеденное глубокими морщинами лицо. Серые, выцветшие глаза, того же оттенка кожа — казалось, меня решила встретить сама Смерть, прежде чем отправить в собственные чертоги. Вот только величественный образ портили три «золотых» коронки на передних зубах старика.

Впрочем, главная странность заключалась в ином — лицо старика выглядело смутно знакомым. Казалось, что я уже видел этого человека раньше, пусть и очень давно…

Инстинктивно ухватившись за это эфемерное чувство, словно за ниточку, попытался «потянуть» и та поддалась. Вот только вместо смутных воспоминаний, голову наполнил клубок из тысяч образов. Картинки сменяли друг друга, сплетаясь в дни, недели и даже годы.

Череда бесконечных рейдов, зачистки заражённых секторов города, засады на искажённых людей и отлов мутировавших животных.

Я словно смотрел на события последних пяти лет в обратной перемотке. Причем речь шла не о жалких отголосках воспоминаний, нет — мне пришлось вновь пережить каждый увиденный момент. Чувства, эмоции, ощущения, мысли — их было слишком много.

Виски сдавило от боли, а к горлу подкатил ком. Мозг попросту не справлялся с обилием прогоняемой через него информации.

Захрипев, схватился за голову и едва не потерял равновесие, но чья-то рука схватила за одежду, помогая устоять.

— Парень, с тобой всё в порядке? — скрипучий голос, резанувший слух, помог вырваться из потока воспоминаний.

— Да что ж вы творите, ироды!? — вскрикнул уже не молодой женский голос. — Да чего вы его туда-сюда болтаете? Дайте человеку сесть!

Отмахнувшись от желавшей усадить меня руки, пьяной походкой побрёл прочь под неодобрительное ворчание обладательницы визгливого голоса. Вот только сделав с десяток шагов, почувствовал, что воздух стал слишком душным, спёртым… вязким — я начал задыхаться.

Нашарив затуманенным взглядом окно, покачнулся в его сторону. Потребовалось сделать всего пару шагов, но я вновь едва устоял на ногах.

Вцепившись липкими от пота пальцами в пластиковую ручку, провернул ту и рванул на себя, открывая окно настежь. В душный коридор тут же хлынул прохладный, но вместе с тем пропитанный сыростью и вонью выхлопных газов воздух.

Далеко не самый приятный «коктейль», но я с жадностью втянул его всей грудью. Стало немного легче. Собравшись с силами и смахнув с лица градины пота, невольно скользнул взглядом по улице.

В тусклом свете фонарей, едва пробивающемся сквозь густую хмарь, угадывались фигуры редких прохожих, спешащих по своим делам. Чуть более мутными пятнами по дороге медленно скользили силуэты машин.

Сделав ещё один глубокий глоток морозного воздуха и медленный выдох, я вновь начал всматриваться, но уже не в улицу, а собственное отражение в мутном от пыли стекле. Прямо сейчас оттуда на меня смотрело одновременно знакомое и вместе с тем незнакомое, точнее давно позабытое лицо.

Редкие седые волосы, наследие от схватки с Шутником, обратились чёрной копной. Правый глаз избавился от белесого бельма, полученного после взрыва Светляка, и вернул себе живой блеск. Исчезло не меньше десятка бледных нитей-шрамов.

Разрывавшая голову боль наконец-то начала утихать, а вместе с тем иссяк и поток воспоминаний. Причем последний их осколок помог понять не только «где», но и, что куда важнее, «когда» я нахожусь.

Около пяти лет назад, незадолго до появления первых Искажённых, мне пришлось наведаться в больницу. Ничего серьезного, банальная простуда, но на работе требовалась справка. Город находился на грани карантина и на фоне тотального контроля и штрафов, начальство стало рьяно отслеживать подобные моменты.

Заполучив заветную бумажку, тогда я поспешил домой, но по иронии попал под внезапный ливень. Как итог — резко подскочившая температура.

Если подумать, именно это событие стало первой костяшкой, запустившей эффект домино, что обратит последующие пять лет в настоящий ад. Ведь одновременно со мной начнёт лихорадить весь мир. Вот только если я за ночь понемногу пришёл в себя, то привычная реальность продолжит корёжиться в предсмертной агонии.

Осознание того, что вернулся в прошлое, породило в душе целую бурю самых разных эмоций. Тем не менее, я не дал им взять верх над разумом. За годы выживания мне пришлось научиться держать собственные чувства в узде. В конце концов, слабые не имели права открыто проявлять не только гнев, но и радость.