Нил Гейман - Как знакомиться с девушками на вечеринках

Из-за моей спины в комнату протиснулся Вик. В руке он держал баночку пива.

— На кухне полно выпивки, — бросил Вик на ходу и подошёл к Стелле. Уж он-то молчать не собирался. Из-за музыки я не слышал их разговора, но точно знал, что буду лишним.

Пива в те времена я не любил. Добравшись до кухни, я оглядел запасы. На столе стояла большая бутылка кока-колы. Я налил пластиковый стакан доверху, так и не рискнув завязать разговор с двумя оживлёнными и очень хорошенькими девочками, шептавшимися в полутёмном уголке. Обе чернокожие, с блестящими волосами, одетые, словно кинозвёзды. Обе говорили с акцентом, и обе были не про меня.

Я вышел их кухни со стаканом в руке.

Дом оказался просторнее и запутаннее обычного двухуровневого строения, каким выглядел снаружи. В комнатах горел приглушённый свет, — вряд ли здесь нашлась бы лампочка мощнее сороковаттной, — и везде, куда я ни заглядывал, кто-нибудь сидел. Насколько помню, одни девочки. До второго этажа я не добрался.

На застеклённой веранде скучала одна из них. Её русые волосы, длинные и прямые, казались почти белыми. Она сидела у стеклянного столика, сцепив руки, и грустно смотрела в окно — в саду сгущались сумерки.

— Не против, если я присяду? — Я указал стаканом на диван. Девушка помотала головой и тут же пожала плечами, давая понять, что ей всё равно. Я сел. Мимо веранды прошёл Вик. Он разговаривал со Стеллой, но не удержался и скосил глаза на меня, робкого и смущённого. Вик изобразил рукой открывающийся и закрывающийся рот. Говори. Ясное дело.

— Ты живешь поблизости? — спросил я.

Девушка покачала головой. На ней была серебристая блузка с глубоким вырезом, и я старался не пялиться на холмики грудей.

— Тебя как зовут? Я Энн.

— А я — Вэйнова Вэйн, — непонятно ответила девочка. — Я вторичная.

— Хм, необычное имя.

Она уставилась на меня огромными прозрачными глазищами.

— Это значит, что моя создательница тоже Вэйн, и я перед ней в ответе. Мне не позволено размножаться.

— А не рановато ли думать об этом?

Она разжала руки и подняла над столиком, растопырив пальцы.

— Видишь?

Кончик искривлённого мизинца на левой руке расщеплялся на два ноготка. Небольшое уродство.

— Когда работа надо мной завершилась, стало ясно, что придётся выбирать: сохранить меня или уничтожить. Мне повезло, и я отправилась путешествовать, а мои более совершенные сёстры остались дома, в стазисе. Они — первичные. Я — вторичная.

— Я обязана вернуться к Вэйн и рассказать обо всём, что видела и испытала здесь.

— Я и сам не местный, не из Кройдона, — сказал я, решив про себя, что она смахивает на американку. Я ничего не понял из её рассказа.

— Конечно, — согласилась девушка. — Тут все не местные.

Она положила левую изуродованную руку на стол и, словно пряча, накрыла правой.

— Я надеялась, что здесь окажется просторнее, свежее и красочнее. И всё равно, этот мир — сокровище. — Она зевнула и, оторвав на долю секунды правую руку от стола, прикрыла ладошкой рот.

— Иногда мне становится скучно, и я жалею, что отправилась в путешествие. Их я увидела на карнавале в Рио, высоких, переливающихся золотом, с крыльями и фасеточными глазами. Бросилась к ним, потеряв голову от радости, но они оказались людьми, наряженными в костюмы. Тогда я спросила у Хола Колт: «Почему они так хотят походить на нас?». И Хола Колт ответила: «Они ненавидят свой цвет, розовый с коричневым, и свои крохотные размеры». Даже мне они кажутся маленьким, а ведь я ещё не выросла. Словно попала в мир детей или гномов.

Девушка усмехнулась и добавила:

— Им повезло, что они не видели Хола Колт.

— Не хочешь потанцевать? — спросил я.

Она покачала головой.

— Нельзя. Мне запрещено всё, что может привести к разрушениям. Я принадлежу Вэйн.

— Может, выпьешь чего-нибудь?

— Воды.

Я вернулся на кухню, подлил себе колы и набрал из-под крана стакан воды. Затем обратно в прихожую, оттуда на веранду, но там оказалось пусто.

Наверное, девочка вышла в туалет. Мне хотелось, чтобы она передумала и согласилась потанцевать со мной. Я направился в танцевальную комнату. Народу прибыло. Появились новые девочки и несколько незнакомых ребят, явно старше нас с Виком. Никто не танцевал в паре, кроме Вика, который держал Стеллу за руку. Едва музыка стихла, Вик как бы ненароком, почти по-хозяйски, приобнял Стеллу, отсекая возможных конкурентов.

Девушки, с которой я познакомился на веранде, среди танцующих не было, и я решил, что она поднялась на второй этаж.

Я вошёл в комнату напротив танцевальной и опустился на диван. Там уже сидела девушка с короткими тёмными волосами, торчащими как колючки. Она явно нервничала.

Говори, сказал я себе.

— У меня тут лишний стакан воды. Не хочешь?

Она кивнула и осторожно приняла стакан, будто не доверяя своему зрению и рукам. Казалось, само движение ей в новинку.

— Мне нравится путешествовать, — девушка неуверенно улыбнулась, обнажив щель между передними зубами. Она потянула воду из стакана на манер взрослой, словно пробуя дорогое вино.

— Прошлый раз мы летали на солнце, и вместе с китами плескались в огненных бассейнах. Мы трепетали, слушая их рассказы о внешних мирах. Затем ныряли глубже, где нас подхватывали и баюкали потоки тепла.

— А теперь мне захотелось вернуться. Впервые. Я ещё столького не видела, так нет, мы оказались здесь, в твёрдом мире. Тебе нравится?

— Что?

Она неуверенно повела рукой, указывая на диван, кресла, занавески, газовый камин.

— Здесь неплохо.

— Я говорила им, что не хочу в твёрдый мир. Родитель-наставник был разочарован. «Ты многое узнаешь» — сказал он. Я ответила: «На солнце столько неизвестного, я хочу туда. Или в глубины. Джесса сплела паутину между галактиками, а мне нельзя?». Всё впустую, пришлось отправиться в твёрдый мир. Родитель-наставник поглотил меня, и я оказалась здесь, в гниющем куске мяса на каркасе из кальция. Едва я воплотилась, внутри у меня затряслось, зачавкало и захлюпало. Я сказал родителю-наставнику, что предпочла бы умереть — в тот раз мне впервые пришлось проталкивать воздух через рот и вибрировать голосовыми связками — и он признался, что смерть неизбежна на выходе из твёрдого мира.

У девушки на запястье висели чёрные бусы, которые она нервно теребила.

— Но в мясе заключено знание, — сказала она, — и я намерена завладеть им.

Мы сидели рядышком, и я решил, что пора как бы между прочим приобнять ее. Нужно лишь медленно вытянуть руку вдоль спинки дивана, незаметно опустить и слегка коснуться плеча.

— Вот, например, жидкость в глазах. Никто не говорил мне, что твёрдый мир расплывается, и я до сих пор не понимаю. Мне удалось прикоснуться к складкам пространства, проникнуть вовне и слиться с тахионными лебедями, но я все равно не понимаю.