Кен Лю - Бумажный зверинец (сборник рассказов)

— Смешенье рас — это неправильно. Ребёнок выглядит незаконченным. Раскосые глаза, белая кожа. Маленький уродец.

— Как ты думаешь, он может понимать английский?

Женщины затихли. Потом они зашли в столовую.

— Привет. Как тебя зовут?

— Джек, — сказал я.

— Звучит не очень по-китайски.

Мама тоже пришла в столовую. Она улыбалась соседкам. И втроём они стояли, образовав треугольник, в центре которого был я. Они улыбались и кивали друг другу, но не произнесли ни единого слова, пока Папа не вернулся домой.

Марк, один из соседских детей, пришёл ко мне в гости с фигуркой героя «Звёздных войн». У игрушечного Оби-Ван Кеноби был светящийся лазерный меч, и он мог поднимать руки вверх и металлическим голосом произносить «Используй Силу». Мне показалось, что фигурка совсем не похожа на настоящего Оби-Ван Кеноби.

Мы сидели за кофейным столиком и пять раз подряд посмотрели, как игрушка снова и снова поднимает и опускает руки и повторяет «Используй Силу».

— А может она делать что-то ещё? — спросил я.

Марк выглядел раздосадованным.

— Смотри внимательно, как она это делает.

Я посмотрел ещё раз внимательно. Но я не знал, что ещё должен сказать.

Марк разозлился, видя мою реакцию.

— Покажи мне свои игрушки.

У меня не было игрушек, только мои бумажные звери. Я принёс Лаоху из спальни. Он выглядел очень старым и потрёпанным, Мама и я годами склеивали его и скрепляли скотчем. Он уже не был таким шустрым и держался на лапах не так устойчиво как раньше. Я посадил его на кофейный столик. Я слышал тихие шаги других зверей в коридоре, они украдкой заглядывали в гостиную.

— Сяолаоху, — сказал и остановился. Я перешёл на английский. — Это тигр.

Лаоху осторожно шагнул вперёд, мурлыкнул Марку и обнюхал его руку.

Марк внимательно осмотрел рождественский рисунок на спине Лаоху.

— Он не похож на тигра. Неужели твоя мама делает тебе игрушки из мусора?

Я никогда не думал о Лаоху как о мусоре. Но взглянув на него теперь, я понял, что он и вправду был куском упаковочной бумаги.

Марк снова нажал на голову Кеноби. Лазерный меч засиял, игрушка подняла и опустила руки. «Используй Силу!»

Лаоху повернулся, прыгнул на фигурку и сшиб её со стола. Она упала на пол и сломалась. Голова Кеноби отлетела и закатилась под кушетку.

— Ррррррау, — засмеялся Лаоху, и я присоединился к нему.

Марк сильно ударил меня.

— Она была очень дорогая. Её уже невозможно найти в магазинах. Она стоила больше, чем твой отец заплатил за твою маму!

Я оступился и упал. Лаоху зарычал и прыгнул Марку в лицо.

Марк заорал больше от неожиданности и страха, чем от боли. Ведь Лаоху был сделан всего лишь из бумаги.

Тигриный рык задохнулся, когда Марк схватил Лаоху, смял в руке, а потом разорвал пополам. Он скомкал два куска бумаги и бросил их мне.

— Вот твой дурацкий китайский мусор.

Когда Марк ушёл, я долго и безуспешно пытался склеить вместе бумагу, распрямить куски и снова сложить Лаоху по оставшимся складкам. Тихонечко остальные звери пробрались в комнату и столпились вокруг нас, меня и разорванной обёрточной бумаги, которая когда-то была Лаоху.

Мой конфликт с Марком вовсе не был исчерпан. В школе у него было много друзей. И я бы не хотел вспоминать те две недели, которые последовали после.

В конце двух этих недель, в пятницу, я пришёл домой.

— Сюэсяо хао ма? — спросила Мама. Я ничего не ответил и пошёл в ванную. Я посмотрелся в зеркало. Я совершенно не похож на неё.

За ужином я спросил Папу:

— Разве у меня лицо китаёзы?

Папа отложил палочки для еды. Хотя я не рассказывал ему ничего из того, что происходило в школе, кажется, он догадывался. Он закрыл глаза, потёр переносицу.

— Конечно же, нет.

Мама непонимающе посмотрела на Папу.

— Ша дзяо китаёза?

— По-английски, — попросил я. — Говори по-английски.

Она попыталась:

— Что случилось?

Я отодвинул палочки и миску, в которой лежала варёная говядина пяти вкусов, поджаренная в раскалённом масле.

— Нам стоит питаться американской едой.

Папа попытался вразумить меня:

— Но во многих семьях время от времени готовят китайскую еду.

— Мы не такие. — Я смотрел на него. — В других семьях мамы американки.

Он отвёл взгляд. Затем положил руку Маме на плечо.

— Я достану для тебя поваренную книгу.

Мама повернулась ко мне.

— Бу хаочи?

— По-английски, — снова сказал я, повышая голос. — Говори по-английски.

Мама протянула руку и потрогала мой лоб, проверяя, нет ли у меня жара.

— Фашаолэ?

Я скинул её руку.

— Со мной всё нормально. Говори по английски! — я уже кричал.

— Говори с ним по-английски, — сказал Папа Маме. — Ты знала, что это обязательно случится когда-то. Чего ты ждала?

У Мамы опустились руки. Она села, посмотрела на Папу, потом на меня и опять на Папу. Она попыталась что-то сказать, остановилась, снова попыталась и снова остановилась.

— Ты должна, — сказал Папа. — Мне-то это не мешает. Но Джек так не может.

Мама посмотрела на него.

— Когда я говорю «любовь», я чувствую вот здесь вот. — Она показала на губы. — Но когда я говорю «ай», я чувствую вот тут. — И она положила руку на сердце.

Папа тряханул головой.

— Ты в Америке.

Мама сгорбилась на своём стуле. Сейчас она выглядела как водный буйвол после того, как Лаоху поймал его и выдавил весь воздух.

— И я хочу нормальных игрушек.

Папа купил мне полный набор фигурок героев Звёздных Войн. Я отдал Оби-Ван Кеноби Марку.

Я сложил бумажных зверей в большую коробку из-под обуви и задвинул её под кровать.

Следующим утром животные выбрались и разбежались по своим обычным местам в комнате. Я заново поймал их, снова сложил в коробку и приклеил её крышку скотчем. Но они там так шумели, что, в конце концов, я был вынужден спрятать её на чердаке, в самом дальнем углу.

Если Мама говорила со мной по-китайски, я не отвечал ей. Она пробовала общаться по-английски. Но её акцент и ломаные фразы только раздражали меня. Я пытался поправлять её. И в итоге она перестала говорить, когда я был рядом.

Теперь, если ей что-то надо было от меня, она показывала это жестами и мимикой. Она пыталась обнимать меня так, как обнимают своих детей матери в американских телешоу. А мне эти объятия казались такими вымученными, неестественными, нелепыми и смешными. Она почувствовала, что мне совсем не по душе объятья, и прекратила.