Александр Владимиров - Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма

Щелкнул выключатель, остро вспыхнувший свет лампы осветил сидящего спиной к Горчакову маленького человечка. Но вот он повернул голову, вываливающиеся из орбит глаза хищно сверкнули:

— Я ведь обещал, что приду.

Александр оцепенел. Но безволие быстро уступило место страстному желанию покончить с уродцем. Как обнаглел: заходит без спроса в любой дом, устанавливает свои порядки. Горчаков сделал резкий шаг к столу. В тот же миг что-то громыхнуло за окном, свет погас, но темнота не овладела миром. Он глянул в окно и ясно увидел, как над землею поднимается кровавая заря. Красные блики освещали деревья, плясали по стенам. Зачарованный жуткой картиной, Александр на мгновение онемел, а когда вновь перевел взгляд на непрошенного гостя, то заметил… что того и след простыл.

«Это что, бред?»

Позабыв о жажде и обо все остальном, Александр бросился из кухни.

Когда сон наконец пришел, то оказался он странным и тревожным. Полная женщина в кокошнике напевала любимую гимназическую песню: «Конфетки, бараночки», но закончить ее не смогла: с разных сторон на нее налетели несколько карликов в кожаных куртках и куда-то потащили.

Горчакова разбудил настойчивый голос служанки. Она несколько раз повторила: «Александр Николаевич, пора!». Александр раскрыл глаза и бессмысленно посмотрел на нее, даже брови нахмурил. Однако служанка, кокетливо поправив прическу, повторила:

— Александр Николаевич, подъем.

— Сколько сейчас?

— Половина одиннадцатого.

— Не может быть.

— Взгляните сами.

Горчаков прекрасно понимал: Лена не обманывает. На дворе — май, двадцать седьмое число, 1937 год, и на часах — ровно половина одиннадцатого. Ему пора в редакцию. Пропади она.

— Пора в редакцию, — подтвердила Лена.

Почему так тяжело вставать? Ах да, он плохо спал ночью. Ходил на кухню и. увидел там карлика.

— Лена? — спросил он, — у нас в доме ночью ничего не случилось?

— А что могло случиться? — удивилась девушка. — Лампочка перегорела.

— Лампочка?.. Надо купить другую. А сейчас — под душ!

— Потереть спинку? — ласково предложила Лена.

— Не надо.

— Почему?

— Милая, давай не будем.

— Как не будем? Никогда?..

— Никогда. На работу пора, и сон дурной снился.

— Сон — ерунда. А лучшее лекарство от кошмаров — интим.

— Мы же договорились.

— Ну да! Я не ревную вас. Как и вы меня. Свободная любовь! Так учили Клара Цеткин и Коллонтай (известные деятели мирового революционного движения, любительницы крылатого эроса. — прим. авт.).

Горчаков подскочил! Сердито бросил:

— Я просил. приказывал никогда не вспоминать эти фамилии.

— Почем-у? — пропела Лена.

— Ты с какого года?

— С семнадцатого.

— А я с десятого. Я прекрасно помню Цеткиных, Коллонтай и иных марксистов. Кстати, а откуда ты про них знаешь?

— Водопроводчик Витя рассказывал. Еще он сказал, что и вы марксист.

— С какого боку?

— Вы тоже сторонник свободной любви. Сколько женщин нашего города побывало в ваших объятиях!

— Лена, женщины и марксизм — вещи разные. Твой водопроводчик — осел. И. приготовь-ка мне лучше завтрак.

За завтраком Горчаков всегда просматривал газеты. Нет, нет, читать он ненавидел, собратья по перу раздражали его. Но он должен знать: не наступит ли катастрофа в ближайшем будущем? Что тогда? Где и как спасаться? Вот и сейчас, пробегая глазами первую полосу, пестрящую калейдоскопом мировых событий, Александр невольно отмечал: Гитлер грозит, Советы укрепляются! Добром это не закончится.

Опять перед глазами замелькали картинки его детства и чудовищные события Гражданской войны. Пьяная орда заваливается в их уютный дом в Петрограде и заявляет, что все имущество подлежит конфискации. Когда отец Александра начинает возмущаться, его избивают.

Хорошо, что не расстреляли! Некоторое время они обитали у родственников, надеялись, что прежний порядок восстановиться. Но наступил период, когда оставаться в столице стало опасно, над отцом уже витал слушок-приговор: «контрреволюционер». Поэтому однажды ночью родители и маленький Саша по чужим документам отправились на Юг. Тогда в поезде Александр и увидел карлика в кожаной куртке.

Потом был Ростов, смерть матери от тифа. Постоянное ожидание очередной пьяной своры. Недавно отошедший в мир иной отец Александра говорил: «Благоразумие не оставило наших генералов». И действительно, кто знает, что случилось бы, не объединись вовремя Колчак и Деникин, не двинь Колчак свои войска из Сибири на Юг, не перевези он сюда золотой запас. В результате и был создан нерушимый Южный бастион. Юденич и Врангель проиграли, а Колчак с Деникиным нет!

В 1920 году по инициативе обеих сторон изматывающая Гражданская война закончилась. Большевики так и не могли укрепиться на всей территории России. Но большая ее часть — Север с обеими столицами, Поволжье, Урал, Сибирь осталась под их контролем. Потом еще к ней присоединились населенная горцами часть Кавказа, все Закавказье и Средняя Азия. Красные отказались от самого слова «Россия», заменив его на «СССР». Другая же часть страны — Екатеринодар, Ставрополь, Ростов, Воронеж, Курск, Белгород, дальше на запад — Малороссия и Белая Русь образовали свое государство со старым названием «Российская Империя». Правда, никакой Империи не было и в помине. О царе остались лишь воспоминания, железный вождь Колчак уже почти два года как сложил свои диктаторские полномочия; теперь здесь господствовала демократия западного типа.

-. Так когда, Александр Николаевич? — не унималась Лена.

— Что когда?

— Спинку потереть?

— Успокойся, Лена, слишком частый интим вреден.

— Неправда!

— Правда. Ого, около Курска опять поймали перебежчиков.

— И что с ними будет?

— Поймали не наши. Так что ничего хорошего.

К северу от Курска проходила граница между двумя государствами; в последнее время участились попытки пересечь ее со стороны Советов. Видимо, число желающих жить в условиях коллективизации, голода, тотального террора все уменьшалось. Не так давно советским пограничникам был дан приказ: по всем перебежчикам открывать огонь на поражение. Гуманизм высшей пробы!

— Курск — совсем рядом с нами, — глубокомысленно заявила Лена.

Александр не ответил, его мысли прервал телефонный звонок. Он поднялся, снял трубку висевшего на стене большого черного аппарата. Женский голос возмущенно изрек:

— Он еще дома!

— Да, обдумываю тут разное. По работе, конечно!

— Может, уволишься? Я с удовольствием приму твое заявление. Будешь спокойно обдумывать все, что захочешь.