Никита Аверин - Революция

Сознание металось хаотичными яркими вспышками, лишь на короткие промежутки времени вырывая страдающую девушку из небытия в мир физической боли.

— Где я?

— Добро пожаловать в Шамбалу, агент Кейт Либби, в главный офис корпорации Хронос. Перстень, который вам выдали для выполнения задания, был запрограммирован, чтобы перенести вас сюда.

— Но почему?

— У руководства корпорации на вас далеко идущие планы.

Кейт вздохнула и открыла глаза, первые несколько секунд безуспешно пытаясь осознать, где находится. Мысли в ее голове спросонья путались и терялись, не торопясь приходить на помощь своей хозяйке.

Девушка на некоторое время замерла и прислушалась. Незнакомый звук повторился снова, и судя по громкости, его источник находился где-то совсем поблизости. Касающийся слуха тембр был плавным и мелодичным. Знакомым и непривычным одновременно.

Кейт пошевелилась и, повернув голову, оглядела небольшое квадратное помещение, залитое мягким багряным светом, косо льющимся из широкого оконного проема в боковой стене без стекла и рамы, наполовину прикрытого лишь мягко покачивающейся занавеской. Толщина стены и сам материал, из которого она была сделана — то ли глинобитного, то ли цельного каменного куска, — сразу наводили на мысль, что комната, в которой очутилась Кейт, являлась частью не совсем обычного сооружения.

Так где же она?

Когда?

Вернув лежащую на подушке голову в прежнее положение, девушка расслабленно смежила веки, пытаясь осторожно воскресить в памяти то, что ей только что снилось.

Или она не спала?

Плавно выдохнув, Кейт попыталась сконцентрироваться на себе. Мысли, образы, голоса… Тонкие нити воспоминаний и ощущений — все то, из чего соткана хрупкая жизнь каждого из людей. В первую очередь Кейт интересовали события не такой большой давности.

Последние дни в академии, рыбалка с отцом в Канаде на реке Фрейзер — их последний совместный отдых перед ее переводом. Въевшийся запах рыбы, на который она извела тонны шампуня. Чикаго и новые знакомые. Матерый коп Френк Муни итальянского происхождения, ершистый снаружи и мягкий внутри.

Гениальный изобретатель Сэм Паташик, с неутомимым азартом конструирующий всевозможные штуки и механизмы и обожающий плоские шутки, но от этого не менее симпатичный.

Вечно ворчащий Синиз, начальник чикагского отделения «Хроноса», с воинственно топорщащимися усами, делавшими его похожим на изготовившегося к схватке жука-рогача. Одинокий уличный музыкант Бо, коротающий дни под окнами ее квартиры.

Первое задание Кейт на новом месте, превратившееся в изощренный поединок с хитроумным противником, знающий их каждый шаг наперед. И все-таки…

И все же.

Столько трудов и усилий, в конечном итоге оказавшихся тщетными и напрасными, приведших к гибели стольких ни в чем не повинных людей. И ведь они пытались. Не отставая, с упорством ищеек бежали по его следу и оба раза не сумели предотвратить… Последняя схватка между ней и неуловимым Дэниелом Гринвудом, Нострадамусом, в атакованном пассажирским авиалайнером небоскребе. Когда это было, в каком году? Кажется в две тысячи первом… Да, именно так.

Умело спровоцированная игра в догонялки и жестокий бой с террористом, в конечном итоге обернувшиеся катастрофой, которую она почти забыла. Или не хотела помнить? Глазные яблоки под веками Кейт инстинктивно дрогнули. Но песенка, которую он пел в самом конце…

Или это всего лишь галлюцинация, бред. Причудливый выверт мозга, который в последние секунды своего физического существования всеми возможными и невозможными способами отчаянно хватался за жизнь, один за другим лихорадочно слепливая сюрреалистические гротескные образы из всего подряд, словно взбесившаяся компьютерная программа, которую нещадно выжигал вирус. Ведь она была на сто процентов уверена, что умерла.

Это могла быть только смерть и ничто иное. Из объятого пламенем помещения, где они схватились с Нострадамусом, неумолимо сдавливаемого колоссальным весом рушащегося самолета, невозможно было спастись. После такого невозможно выжить. Но все-таки она здесь. Где именно? В кропотливо восстанавливаемую цепочку предшествующих трагедии событий все упорнее вкрадывалось какое-то малюсенькое противоречие, упрямо нарушая цельность получающейся картины.

Потом. Что же было потом?

А потом началось самое странное. Кейт слегка нахмурилась, не открывая глаз. Далее все события, происходящие с ней, наплывали в голову сумбурно, хаотичными несвязными эпизодами, состоящими из рваных обрывков и сцен. Ее оперировали, это точно. Разговор с загадочным человеком, сообщившим, что она попала в главный офис корпорации «Хронос» и что ее время еще не пришло. Что она жива и у конторы на нее далеко идущие планы. Что за секунду до того, как на нее обрушились останки врезавшегося в небоскреб Трампа самолета, хроноперстень, непонятно каким образом оказавшийся у нее на руке, все-таки сработал. Что в истории Дэниела Гринвуда, впрочем, как и в ее собственной, оказалось огромное количество незаполненных пробелов, и все не так просто, как выглядело на первый взгляд.

А еще этот странный человек, который так и не представился, обещал рассказать ей о настоящих родителях и пригласил войти в ее новый дом. Во время разговора он сжимал набалдашник трости в виде песочных часов и обладал поистине мистическим магнетизмом. Песочные часы. Натренированная на детали память почему-то запомнила их отчетливее всего. Кейт ничего не оставалось, как последовать за незнакомцем в огромный, поражающий своими колоссальными размерами храм, высеченный прямо в теле массивной горы. Невесомые башни, украшенные незнакомыми рисунками и символами. Сотни окон, зубцы стен и циклопические ворота, окованные железом. Люди, новые, неведомые технологии. А вокруг горы, горы…

Шамбала.

Последнее воспоминание.

От чрезмерного напряжения памяти легонько засаднило в висках, Кейт постаралась полностью освободить разум и, открыв глаза, вновь огляделась. Место на первый взгляд было непривычным и в то же время неуловимо знакомым. В стене, противоположной той, где был вырезан оконный проем, находилось углубление с дверью, оснащенной откровенно не вписывающейся в убранство сенсорной панелью с электронным замком. Напротив кровати — небольшой туалетный столик с зеркалом, в котором лежащая Кейт увидела отражение своего бледного лица, платяной шкаф и стол с парой стульев. Матовый плафон лампы на потолке. Вот и все. Ни цветов, ни прочих украшений вроде фарфора или вазы с фруктами, хотя, подумав о них, Кейт ощутила, что не так уж и голодна.