РОБЕРТ ХОЛДСТОК - Lavondyss_Rus

Он писал, перевертывая страницы, заполнял поля, приписывал свои слова к словам сказок, создавая связь, которая в будущем будет для нее что-то означать.

Закончив, он промокнул чернила носовым платком, потом закрыл книгу, завернул ее в плотную коричневую бумагу и обвязал ленточкой.

На бумаге он написал просто: Для Таллис. На твой пятый день рождения. От дедушки Оуэна.

Потом опять застегнул пальто и вышел наружу, в холод зимнего вечера. Какое-то время он постоял снаружи, чувствуя себя испуганным и растерянным. Фигура в капюшоне уже пересекла поля и стояла у ворот сада, внимательно разглядывая дом. Китон на мгновение заколебался, потом тяжело зашагал к ней.

Теперь их разделяли только ворота. Тело Китона горело, как в лихорадке, и он дрожал под тяжелым пальто. Капюшон закрывал лицо женщины почти полностью, и он не мог сказать, какая из трех пришла к нему. Она внимательно поглядела на него, вероятно пытаясь прочесть невысказанные мысли. И перевела взгляд на дом. Из-под шерстяного капюшона сверкнула белая маска.

— Это ты... — прошептал Китон.

Еще две фигуры в капюшонах спустились со склона Барроу-Хилл. Как если бы поняв, что он заметил их, они остановились и исчезли, слившись с белой землей.

— Я начинаю понимать, — сказал он, почти горько. — Я начал понимать. Ты пришла не за мной...

Ребенок опять заплакал. Белая Маска взглянула на лестничное окно, но плач почти мгновенно прекратился. Китон не отрываясь смотрел на женщину-призрака; слезы жгли глаза, и он ничего не мог с ними поделать.

Она поглядела на него, и ему показалось, что через тонкие щели, бывшие ее глазами, он видит намек на лицо.

— Послушай, — тихо сказал он. — Я хочу тебя попросить. Видишь ли, они потеряли сына. Его подбили над Бельгией. Они потеряли его и много лет плачут по нему. Если ты заберешь дочь... если ты заберешь ее сейчас... — Белая маска смотрела на него молча, не шевелясь. — Дай им несколько лет. Пожалуйста? Если ты не хочешь меня, дай им пожить несколько лет с ребенком...

Белая маска подняла палец к вымазанному мелом деревянному рту. И Китон увидел, насколько стар палец, насколько свободно висит кожа на нем и насколько мала рука.

Потом она повернулась и побежала от него, темный плащ развевался, ноги ударяли по снегу. Добравшись до середины поля, она остановилась, обернулась, и Китон услышал ее пронзительный хохот. Потом опять побежала, уже не останавливаясь, на запад, в сторону Райхоупского леса, леса призраков. На Барроу-Хилл к ней присоединились подруги.

Китон хорошо знал местность. Как-то раз он видел, как три фигуры встретились на Лугу Камней Трактли, там, где над древними могилами стояли пять огромных камней с высеченными на них словами на огаме[1].

Ему стало легче, потому что Белая Маска согласилась с ним. Теперь они не придут за Таллис, еще много лет. Наверняка.

И в то же время, он был заинтригован. И Камнями Трактли, и женщиной-призраком, сейчас бегущей туда на встречу... С кем?

«Ребенок в безопасности».

Он виновато оглянулся. Дом молчал.

«Ребенок в безопасности. Несколько минут... всего несколько минут... он будет дома задолго до того, как родители Таллис вернутся с рождественской службы».

Камни Трактли манили его. Он потуже застегнул пальто, открыл ворота и решительно пошел через глубокий снег по следу Белой маски. Вскоре он увидит, что они делают на лугу, где лежат эти загадочные камни...

ПУСТОТНИЦА

Земляные Валы

I

— Ты все еще не знаешь тайное имя этого места? — опять спросил мистер Уильямс.[2]

— Да, — согласилась Таллис. — Еще не знаю. Возможно, и не узнаю никогда. Тайные имена найти очень трудно. Они закрыты «думающей» частью сознания. 

— Неужели?

Наслаждаясь летним теплом, они медленно подошли к началу Грубого Поля; Таллис перебралась через перелаз[3].

Мистер Уильямс, старый и толстый, очень осторожно перетащил себя через шаткую деревянную постройку. На полпути он остановился и улыбнулся ей, почти извиняясь. «Прости, что заставляю тебя ждать».

Для своих тринадцати лет Таллис Китон была высока, но слишком худа. И ничем не могла помочь: она была уверена, что протянутая рука не поможет ему сохранить равновесие. Так что она сунула руки в карманы летнего платья и пнула землю, выбив кусок дерна.

Спустившись на землю, мистер Уильямс опять улыбнулся, на этот раз удовлетворенно. Он пригладил густые белые волосы, засучил рукава рубашки и перебросил куртку через руку. Потом они пошли к маленькой речке, которую Таллис называла Лисьей Водой.

— Но ты не знаешь и обычное имя места? — сказал он, продолжая разговор.

— Да, — ответила Таллис. — Обычные имена тоже могут быть трудными. Мне нужно найти кого-нибудь, кто был там или слышал о нем.

— Значит... если я правильно понимаю, ты можешь назвать этот странный мир, который не видит никто, кроме тебя, только твоим именем.

— Да, моим личным именем, — согласилась Таллис.

— Старое Запретное Место, — пробормотал мистер Уильямс. — Звучит хорошо...

Он замолчал на середине фразы, потому что Таллис резко повернулась к нему и прижала палец к губам, широко раскрыв темные озабоченные глаза.

— Что я такого сделал, на этот раз? — спросил он, идя вслед за ребенком. Лето было в разгаре. Вокруг куч навоза жужжали мухи. Сами овцы собрались в тени деревьев, окружавших поле. Вокруг царило невероятное спокойствие. Старик и девочка шли и разговаривали приглушенными голосами.

— Я же вчера сказала тебе, что личные имена можно употреблять только три раза между рассветом и закатом. И ты уже трижды произнес его. Больше нельзя.

Мистер Уильямс скорчил гримасу:

— Ради бога, извини.

Таллис только вздохнула.

— Да, кстати, об именах, — через какое-то время сказал он. Они уже слышали журчание речки, лившейся через камни брода, положенные в нее Таллис. — Все имеет три имени?

— Нет, не все.

— А это поле, например? Сколько у него имен?

— Только два. Обычное имя — Пустоты — и мое личное.

— Какое?

Таллис усмехнулась, остановилась и посмотрела на спутника. Потом сказала:

— Луг Пещеры Ветра.

Мистер Уильямс огляделся и задумался.

— Да. Ты упоминала это место вчера. Но... — Он поднес руку ко лбу, затенил глаза и внимательно посмотрел направо и налево. И через мгновение заявил, драматическим тоном:

— Я не вижу пещеры.

Таллис засмеялась и указала туда, где стоял мистер Уильямс.