Евгений Акуленко - Немобильный телефон

   Загрузив свою ношу в мусорный бак, и медленно поднимаясь по слизанным ступеням, Евгений думал только о том, как он сейчас ляжет спать, вытянув гудящие ноги и послав всех мысленно "на". Звонок он услышал между третьим и четвертым этажом. Сердце тревожно кольнуло иглой. В несколько прыжков преодолев оставшиеся пролеты, Евгений пулей влетел в комнату, проигнорировав соседок по квартире с немым вопросом в выпученных глазах.

   Звонил телефон. Не еле-еле, как вчера, а настойчиво, требовательно. Не разуваясь, Евгений бросился к подоконнику и сорвал трубку.

   - Где ты ходишь? - спросил недовольный голос.

   - Мусор выносил, - ошалело ответил Евгений

   - Му-усор, - презрительно протянул собеседник, - По бабам, небось, шляешься? - голос был знакомым, очень знакомым, но кто звонил, Евгений понять не мог.

   - Да, не шляюсь я, - промямлил Евгений, лихорадочно перебирая в уме приятелей.

   - Гы! А надо бы! - в трубке раздался противный смех.

   Евгений поморщился, бесцеремонность собеседника его раздражала.

   - А в чем, собственно, дело? - спросил он, - И, вообще, кто это?

   - Крошка Енот! - собеседник явно издевался.

   - Кто?!

   - Тот, кто живет в пруду, - подтвердил голос.

   - В каком пруду?

   - Да, в любом...

   "Воткнули "жучок" в аппарат и стебаются! Как я сразу не догадался?", хлопнул себя по лбу Евгений.

   - Сильней! - подзадорил собеседник.

   - Ты меня видишь? - Евгений выглянул в окно, - За такие шутки морду бьют!

   - О! - в трубке зашлись от смеха, - Это был бы номер!

   - Ну, покажись, юморист! - Евгений вглядывался в темноту.

   - Ой, мама дорогая! - простонал собеседник, - К зеркалу подойди!..

   - Послушай, ты! - начал Евгений и осекся, уставившись на свое отражение в черном стекле.

   Ноги нехорошо подкосились, пришлось присесть на краешек стола.

   - Угу, - подтвердил собеседник, - Наконец-то.

   "Все, надо к психиатру".

   - Давай, давай, - отозвался голос, - Сейчас все лечат!

   - Я сумасшедший, да?

   - Нет, блин, посмотрите на него! Разговаривает сам с собой по отключенному телефону, да еще и спрашивает! Говорили тебе, не ешь испорченных консервов! - голос продолжал издеваться, - Да, ладно! Психам живется не так уж плохо! "Хорошо быть кисою, хорошо собакою", - с удовольствием декламировал собеседник, - "Где хочу, пописаю, где хочу, покакаю". Компот еще дают...

   - Неужели, я такой хам?

   - Не, - успокоил голос, - Не такой. Хуже. Не может быть двух одинаковых людей. Даже в себе.

   - Философ нашелся... Чего звонишь-то? Соскучился?

   - В кои-то веки, думаю, дай позвоню перед сном, поддержу морально.

   - Лучше бы материально... А скажи-ка мне на милость, друг сердешный, что это у нас за аппарат такой?

   - Никому не расскажешь? - собеседник понизил голос, - Признаюсь как на духу: Хрен его знает!

   - Так ты же со мной разговариваешь как-то!

   - Дык, и ты тоже, вроде, разговариваешь... Лучше меня разбираться должен. Умную мысль хотел сказать... Забыл. А, вот, "Когда привыкаешь к холоду и перестаешь его ощущать, это не значит, что стало теплее".

   - Сам придумал?

   - Слушай! - обиделся собеседник, - Иди спать, давай! Мне завтра вставать рано! - запикал гудок отбоя.

   Евгений покачал головой и повесил трубку.

   На общей кухне соседка в бигудях, одетая в выцветший халат с вытянутыми карманами, и рваных тапках на босу ногу, жарила яичницу. Евгений поздоровался и поставил на плиту чайник.

   "Удивительно", думал он, вглядываясь в сиреневые сумерки за окном, "как жилище накладывает отпечаток на людей, как при свете голой лампочки в патроне бесценная человеческая жизнь превращается, легким движением пальцев превращается в "бытовуху", как выцветают глаза. В коммунальных квартирах водятся", Евгений улыбнулся, "мужики в безразмерных тянучках, одетых коленками назад, с большим пузом, обтянутым грязной майкой, бывшей белого цвета в своем непорочном девичестве. Бреются раз в два месяца, любят дешевую водку и Жириновского, постоянно промахиваются мимо удобств. Раз. Старушки в валенках и халатах до пят, вечно варят воду в ковшиках и целыми днями смотрят в окна и телевизор. Моются реже, чем мужики в тянучках бреются. Два. Мамаши, непрерывно кипятящие белье в огромных баках, которые занимают на плите две конфорки, постоянно стирающие, чистящие морковку и картошку, всегда с красными мокрыми руками, сердитые и недовольные. Три. Их малолетние дети, скользящие в застиранных колготках по драному линолеуму. Они везде таскают за собой пластмассовые машинки, разломанные пистолеты, дудки, самолеты и трехколесные велосипеды. Дети не расстаются с замусоленным черствым печеньем, которое в итоге скапливается где-нибудь за батареей и служит великолепным подспорьем тараканам".

   Соседка Евгения принадлежала к пятому типу. Дама неопределенного возраста, между двадцатью девятью и шестьюдесятью годами, с нарисованным на бледном пергаменте лицом. Тонкие губы и густо зачерненные тушью глаза, выглядели настолько неестественно, что казалось, будто яичницу жарит сам Майкл Джексон после очередной пластической операции.

   - Женя, это у вас вчера телефон звонил? - делая ударение на слове "телефон", спросила соседка.

   Она представилась, как "Татьяна", но Евгений упорно приплюсовывал отчество, подчеркивая разницу в возрасте.

   - Да, звонил, - ответил он, оборачиваясь, - А что?

   - Так он же не работает, - уверенно предположила соседка.

   - Откуда вы знаете?

   - А что тут знать? - женщина пожала плечами, - У нас в квартире телефонной линии нет, и у соседей нет. Во всем доме нет. Как же он будет работать?

   - А откуда здесь вообще взялся этот аппарат?

   - Ой, - махнула рукой соседка, пробуя яичницу, - До вас тут один дед жил. Его и звали все так - Дед, за глаза и в глаза. Вот он и приволок.

   - Зачем?

   - Зачем, зачем... Затем, что сумасшедший был. Он по телефону по этому денно и нощно бубнил. Мы с Тамарой и видели его редко, нелюдимый он был, дикий. Но тихий.

   - А куда он съехал, вы не знаете? - заинтересовался Евгений.

   - Чего ж не знаю. Помер он, прости господи. Взял, да и помер.

   - Вот как...

   - Да-а!.. Только вот когда мебель-то его выносили, так, одно название, а не мебель, - соседка понизила голос, - телефон-то да и зазвонил... Один из грузчиков, молодой парень, снял трубку, послушал. "Молчат", говорит. А мы с Тамарой стоим, ни живы, ни мертвы. Вчера вот опять звонил...

   Соседка выжидающе уставилась на Евгения.

   - То же самое, снимаю трубку - тишина, - пожав плечами, соврал тот, - Наверное, звонок самопроизвольно срабатывает.