Александр Етоев - Нечертова дюжина (Сборник)

– А где мы возьмем слона? – спросил Валька.

Я растерялся:

– Какого слона?

– Да, Галочкин, думать – это тебе не в шашки играть. – Валька встал, сорвал с дерева зеленую сливу, надкусил, сморщился и запустил ее в смородинные кусты.

– Ой! – сказали в кустах.

Я вздрогнул, Валька нахмурился.

– Интересно, кто это там за нами шпионит? – страшным голосом спросил он.

– Это я, – ответили из кустов. – Я тут просто сижу.

Переступая грядки, мы подошли к смородине. За кустами на корточках сидела Любка, придурочная бунчиковская сестра.

– Тебя кто просил за нами шпионить?

Любка хлюпнула веснушчатым носом, глаза ее были мокрые.

– У нас пугало с огорода сбежало. Всю клубнику съело, все огурцы потоптало, а Борька говорит – это я. А это не я, это пугало. Оно с огорода сбежало, всю клубнику съело, все огурцы потоптало, а Борька…

– Про Борьку мы уже слышали, – сказал Валька. – Говори, зачем нас подслушивала? Тебя Кудыкин сюда подослал?

– Я только про слона вас подслушивала, а до этого я не подслушивала. У нас пугало с огорода сбежало…

– Ладно. – Валька махнул рукой. Толку от этой Любки не было никакого.

Любка вытерла кулаком глаза.

– Оно еще записку оставило. Вот. – Она вынула из кармашка смятый листок бумаги.

Валька взял записку, разгладил ее на ладони и стал читать.

– Пугало, говоришь? – задумчиво сказал он и передал мне записку.

«Кто не с нами, тот против нас», – написано было в ней крупными кудыкинскими каракулями.

– И куда же оно сбежало?

– В лес. Куда ему еще бежать, как не в лес?

Валька посмотрел на меня и покрутил у виска пальцем.

Я пожал плечами. Любку мне было жалко.

– Вернется твое пугало, – сказал я. – Иди домой, скажи Борьке, что он нам нужен по очень важному делу.

– Это про слона?

– Какого еще слона? – спросил Валька.

– Ну, такого… который в Африке.

Борька Бунчиков прочитал записку, хмыкнул и сказал бодрым голосом:

– Вот гады!

Потом еще раз хмыкнул и говорит:

– Ладно, ребята, сейчас мне некогда, я пошел. Ко мне Пашка на выходные приехал. Мы с ним лодку резиновую заклеиваем. Восемь дырок уже заклеили, осталось еще четыре. На Язевку хотим съездить, за окунями.

– Что ж, счастливой рыбалки, – сказал Валька ледяным голосом. – А Кудыкин, пока вы там рыбку ловите, весь ваш огород по кустику перетопчет.

– Не перетопчет. Ко мне Пашка приехал, у Пашки дядя тренер по боксу. У него один кулак размером с две твоих головы.

– И где же, интересно, этот твой Пашкин дядя? – злорадно хихикнул Валька. – Вы, наверно, этого дядю в кладовке про запас держите?

– Да Кудыкину, что дядя, что огородное пугало, – сказал я. – Ты еще табличку на заборе повесь: «Осторожно! Злой Пашкин дядя!»

Борька задумался.

На улице послышались шум, топот и какое-то механическое пощелкиванье.

– Ребята! Галочкин! Кулебякин! – раздался пыхтящий голос.

Мы вскочили, голос был Василькова.

Обогнув дом, мы все трое подбежали к калитке. На улице у ворот стоял Васильков, и лицо его сияло, как самовар. Рядом с ним стояла странного вида конструкция; к раме от раскладушки были приделаны четыре велосипедных обода, скрепленные попарно осями. Из осей торчали штырьки, а на конце каждого такого штырька было насажено что-то вроде колодки, на которой сапожники подбивают обувь. Но не это удивило нас больше всего, а то, что на каждую из колодок – насчитали мы их не меньше десятка – были аккуратно надеты, зашнурованы и завязаны бантиком где ботинок, где дырявая кеда, где просто спортивный тапочек.

Колеса тоже не остались разутыми. На них сидели несколько огромных калош, насаженных наружу подошвами.

– Вот, – гордо сообщил Васильков, показывая на свое детище. Потом помялся и виновато добавил: – От пара пока пришлось отказаться. Ну, ничего, – он снова заулыбался, – в другой раз будут и пар, и поршень. Есть у меня в запасе одна идея…

Валька обошел васильковское чудо техники и подергал за одну из калош:

– И далеко ты на своей раскладушке собрался ехать?

– Дело не в расстоянии, – хитрым голосом сказал Васильков. – Главное здесь – эффект присутствия. Вот. – Он показал на пыльную полосу улицы. – Правда, здорово?

Улица пестрела следами. Казалось, по ней протопала целая небольшая армия.

– Армия невидимок, – довольно хохотнул Васильков. – Следов много, а людей – никого. У меня эта машина уже неделю в сарае стоит. Я все думал приделать паровой двигатель, но больно уж с ним много хлопот.

Борька Бунчиков с задумчивым видом разглядывал одну из подошв. Затем с таким же задумчивым видом посмотрел в лицо Василькову.

– Это же тот самый ботинок, который у Епифакина в бане спёрли. Я его по рубчикам помню.

Валька тоже пригляделся к ботинку:

– Нет, это не Епифакина. У Епифакина спёрли левый, а этот правый.

– Левый, правый – какая разница? – сказал я. – Епифакин разбираться не будет. Шарахнет ломом, и всем твоим невидимкам крышка.

– Я пошел, – сказал Борька Бунчиков, – мне надо лодку клеить.

– Мальчики! – Мелко топая и шмыгая облупленным носом, к нам бежала Борькина сестра Любка. – На водоеме Петухов тонет. У него бревно от берега унесло!

Над камышами стрекотали стрекозы и мирно перешептывались шмели.

Тихо светило солнце, вода была золотая и сонная, и у берега в золотой воде плавали золотые рыбки.

Водоем наш – круглый, как блин; берега словно обведены по циркулю; ближний берег порос травой, а на дальнем, за невысоким обрывом, стеной вырастает лес.

– Вон он, – крикнула Любка, будто бы мы сами не видели.

На воде, почти на самой серёдке, медленно качалось бревно, а на бревне, вцепившись в него руками, медленно тонул Петухов.

Тонул Петухов молча и, наверно, уже давно.

Увидев нашу компанию, он раскрыл было рот для крика, но тут бревно резко дернулось в сторону лесистого берега.

Петухов только тихо ойкнул и вцепился в него покрепче.

– Такая дылда, а до сих пор плавать не научился, – сказала Любка.

– Ну-ну. – Валька подозрительно смотрел на бревно.

– Петухов, – крикнул Борька Бунчиков, – а, Петухов? Ты ногами, ногами работай. Подгребай в нашу сторону.

– Непонятно. – Валька задумался. – Ветра нет, течения нет, как же это его угораздило?

– Оттолкнулся и поплыл по инерции, чего уж тут непонятного, – сказал Борька Бунчиков.

– По инерции? Может, и по инерции, – сказал Валька. – Только на фига ему это нужно? Себя что ли решил испытать? Нет, все равно непонятно.

– Надо Петухова спасать. – Я решительно сбросил в траву сандалии.

Тут сзади загрохотало васильковское чудо техники. Припозднившийся по причине сильно пересеченной местности, изобретатель вытер со лба испарину и с ходу включился в спасательные работы.