Ярослав Кузьминов - Пиратские делишки

На Острове Пиратов: последний день

Именно этот старик заприметил теперь Михаила. «Рыбий корм прямо по курсу, достать орудия! — заорал он, спустил штаны и, держа двумя руками член, побежал на Михаила. — Ты нуждаешься в орошении, якорь мне в глотку!»

Михаил хотел сбежать, чтобы не быть описанным, но вдруг мир вокруг изменился. Михаил как бы увидел себя, встающего со скамейки, со стороны. Не совсем увидел, но почувствовал, что вот-вот увидит. И главное — он вспомнил, кто, когда и для чего приказал съесть бумажный сверток в непосредственной близости от Стариков.

Руки Михаила затряслись, хотелось улыбаться во все лицо и петь. Знакомые симптомы — так он чувствовал себя каждый раз, когда понимал, что его подозрения подтвердились, и он на шаг ближе к раскрытию заговора.

Подозрения он имел с детства. Началось это, пожалуй, с того случая, когда он узнал, что не его одного запугали родители на предмет нежити: не ходи в лес, не ходи на реку, не убегай из дому, нежить только и ждет, чтобы тебя сожрать. Сначала он думал, что это уникальный совет его отца, и потому охотно верил. Но когда стало ясно, что историями про нежить кормят каждого ребенка в городке, у него появились подозрения. Он тогда побежал в правление города, прошмыгнул в кабинет мэра и спросил того про нежить, изобразив для эффекта, будто он до чертиков напуган и находится на грани срыва. Мэр пожалел его и объяснил, что нежити нигде в окрестностях быть не может, тем более летом, потому что она, при температуре больше нуля, разлагается и становится обычной мертвечиной буквально за пару дней. Монополия на нежить принадлежит государству, которое держит ее летом в хранилищах под землей. В хранилища зимой натаскивается лед, и его толстый слой сохраняет мороз все лето. Зимой нежить выгоняют под конвоем из хранилищ и направляют на лесопильные, камнеломные и грузотягловые работы. Узнав правду, Михаил не говорил о своем открытии родителям и друзьям, приберегая козырь для подходящего случая. Кончилось тогда тем, что спустя три года отец пришел к нему, сказал с пафосом, что «нужно поговорить, сынок», и рассказал ему то, что Михаил уже знал. Михаил изобразил удивление, чтобы его конспирацию не раскрыли.

С тех пор подозрения, что кто-то злонамеренно дурачит остальным голову, появлялись у Михаила каждый раз, когда он узнавал, что одну и ту же вещь беззаветно верит больше двух человек. Он считал других людей простосердечными доверчивыми идиотами и думал, что обладает особым даром замечать и раскрывать заговоры. Он мечтал о том, что этот дар однажды спасет ему жизнь, когда вся нация пойдет под нож, или о том, что он возглавит теневое правительство, проводящее политику тайного геноцида, и на этом посту введет новые методы уничтожения людей.

«Врагом номер один» для него стала вера, исповедуемая абсолютно всеми жителями Конфедерации. Она сводилась к тому, что морская изоляция необходима как единственный способ спастись от эпидемии и гибели. Страх перед эпидемией имел глубокие исторические корни, если верить учебникам истории (Михаил им не верил, прежде всего потому, что они говорили одно и то же).

Утверждалось примерно следующее. Лишь по вынужденным причинам вышлюди (такого было самоназвание этноса, к коему принадлежал Михаил) заселили Обод (узкую полосу пригодной суши между круглым грязевым болотом Гноблево и безжизненным плато, его окружающим) и основали Конфедерацию. Ранее вышлюди занимали Народный Архипелаг, были многочисленнее, находились в режиме вялой (по причине огромного расстояния) конфронтации с двумя другими известными нациями — Краснолицей и Желтолицей — и обладали непревзойденно мощным флотом. В океане в те далекие времена зверствовали пираты. Они держали под контролем почти все острова Глубинного океана, но редко осмеливались нападать на корабли Архипелага. Поскольку пираты не были для них большим препятствием, вышлюди вели активную разведку. В частности, они обнаружили Горный континент. Он был неприступен, поскольку вздымался из моря трехкилометровыми скалами. На всем побережье спустя годы исследований нашлось единственное место, где плато прерывалось. Там был залив, бухта и плодородная долина шириной в дневной переход, зажатая между обрывистыми уступами плато. В этой долине возникла небольшая колония. Она оставалась весьма хилым форпостом Архипелага, поскольку была чрезвычайно удалена и, к тому же, время от времени уничтожалась агрессивными грязевыми быками из болота Гноблево. Существа раз в несколько десятилетий сбивались в неисчислимые стада и нападали на все живое между болотом и заливом. По-видимому, именно по причине грязевых быков на место не претендовали пираты. Они никогда не могли позволить себе операции, требующие массовости. Им, в отличие от Архипелага, всегда не хватало живой силы. Место это так и осталось бы малозаметной периферией, если бы не случилась величайшая катастрофа в истории вышлюдей. На Архипелаге вспыхнула болезнь, получившая название зеленый мор.

О ней говорилось, что она распространялась «стремительно и разнообразными путями, а избежать заражения было практически невозможно». Вот это вот расплывчатое «разнообразными путями» всегда смущало Михаила. Не меньше смущали и симптомы. Они как-то очень сильно походили на усиленный, смертельный вариант болезни, распространенной в сельской местности и называемой, устойчиво и повсеместно, «червь», хотя все исследования Изучилища медицины говорили, что ни к каким червям она отношения не имеет, а представляет собой аллергическую реакцию на слишком многочисленные укусы болотного гнуса. При «черве» места укусов и лицо опухали, наступала слабость и потеря аппетита, и несколько дней из носа, глаз и других выходов тела сочился зеленоватый гной. Легендарный же зеленый мор также сопровождался слабостью и зеленым гноем, но гной, якобы, еще скапливался под кожей и внутри тела, потому что, якобы, в гной «переплавлялись» все ткани и органы.

Поветрие возникло на одном из южных островов Архипелага после того, как там «исследователи раскопали древний подземный город». Поначалу правительство думало, что болезнь локализуется на одном острове. Болезнь, однако, распространилась на соседние острова «с кораблями контрабандистов». Когда она захватила весь юг и центр Архипелага, на севере приняли решение о тотальной эвакуации. Его связывают с выдающимся правителем Денисом Решительным, который казнил несогласных с эвакуацией чиновников, нарисовал на карте линию, севернее которой не было еще ни одного случая заболевания, и приказал войскам уничтожать любого, кто попытается пересечь эту линию с юга. Он согнал население на достройку транспортных кораблей, стоявших в верфях, и придумал таблицу категорий, где указывалось, какие типы людей и в каком соотношении понадобятся на новом месте. Он подавил несколько восстаний, поднятых недовольными, которых лишили шанса на спасение в пользу более способных. Один такой бой вспыхнул у стен экзаменационного пункта. Взбешенная толпа стремилась ворваться внутрь. Войска удерживали сначала вход, потом были оттеснены в коридоры, им стало не хватать рук, и Денис Решительный встал в строй с рядовыми солдатами и бился «свирепо и отважно», больше часа, пока не подошли войска, не атаковали толпу с тыла и не убили всех бунтовщиков, которых смогли блокировать в здании. Денис Решительный, потеряв в бою два пальца, отказался поначалу от помощи лекаря, чтобы успеть собственноручно добить как можно больше раненых бунтовщиков. Последняя группа кораблей — с гвардией и правительством — выходила из порта под огнем стрел. Часть гвардии добровольно осталась на берегу и заняла портовые укрепления, чтобы связать боем беснующиеся толпы отбракованных и не подпустить к берегу катапульты, пока корабли отходят на безопасное расстояние. Пожалуй, треть торжественных песен Конфедерации была сложена в честь этих героических бойцов. Собравшись в единую флотилию в открытом море, корабли направились к удаленной колонии на Горном континенте.