Александр Зевайкин - Три дня по присяге

— Очевидно, так оно и было, — без особого рвения согласился эксперт.

— Но почему они не тронули мальчика? Более чем загадочный момент, даже для такой ситуации.

— Об этом спроси у них, — задумчиво ответил эксперт, — может быть, ростом не подошел.

— Да, вполне может быть. Как очнется, сразу же навещу его.

— Разрешите доложить, товарищ майор, — в дверях «под козырек» стоял капитан. Как ни странно, на этот раз он выглядел не таким растерянным.

— Я вас слушаю, — кивнул майор.

— Воронина нашли. В вентиляционной трубе за хозблоком.

— Живой?! — майор вздрогнул и невольно подался вперед. — Ко мне его.

— Он уже здесь.

В дверь, неестественно сутулясь, вошел высокий темноволосый сержант. Зеленоватое лицо его напоминало морду обезумевшего от страха зайца.

— Оставьте нас.

Капитан кивнул и вышел.

— Садись, землячок, — майор указал сержанту на стул, но тот продолжал стоять. — Как же тебя, глухого, в армию взяли?

— Я не глухой, товарищ майор.

— А что же не садишься? Давай, Сережа, поговорим по-простецки, без оглядки на звание.

Воронин боязливо оглянулся на дверь.

— Не бойся, здесь тебя никто не обидит. Закуривай, — следователь придвинул сержанту пачку дорогих сигарет и зажигалку. Тот хотел взять сигарету, но руки его дрожали.

— Ну что, землячок, давай за знакомство, — майор достал из стола стакан и наполовину налил «пшеничной», — тяни.

Сержант ошалело уставился на следователя.

— Мы с Валерой уже. Давай, посуда должна быть чистой. Не задерживай стакан.

На край стола лег бутерброд с толстым ломтем ветчины.

— Товарищ майор, на службе нельзя.

Следователь махнул рукой.

— У тебя сегодня выходной. Да к тому же я не предлагаю тебе напиваться. Так, сто грамм. Хоть порозовеешь немного, а то смотреть тошно.

— Не обманете? — насторожился Воронин.

— Нет, — качнул головой майор, — ты мне не командир и обманывать нет смысла.

Эксперт усмехнулся столь откровенной логике.

— В крайнем случае, если вдруг кто пристанет, так прямо и отвечай: «Пил по приказу майора Котова».

Последние слова, по всей видимости, подействовали на сержанта убедительнее всех предыдущих.

— Я так и скажу, товарищ майор, — вдруг заявил Воронин, заглядывая в глаза следователя.

— Конечно, если капитан тебя об этом спросит, — заверил майор.

Сержант взял стакан и закрыв глаза, одним махом выпил. Вздрогнул, взял дрожащими руками бутерброд, откусил и, не разжевывая, проглотил.

— Я не ел двое суток, товарищ майор, — пояснил он.

— Ешь, не торопись. Я еще бутербродов нарежу. Конечно, в трубе тебя кто покормит?

Сержант затравленно оглянулся на дверь, и следователь уловил страх в этом движении.

— Здесь тебя никто не обидит.

Под второй бутерброд сержант махнул еще сто грамм. Заметно порозовел, повеселел и с удовольствием закурил.

— Тебе сколько осталось? — спросил его следователь.

— Пять месяцев.

— Достаточно, — майор сочувственно кивнул головой, — а хочешь в отпуск?

— Как не хотеть?! — удивился сержант.

— Вот и хорошо. Ты мне обсказываешь все, как было с Левиным, а я обеспечиваю тебе отпуск. Лады?

Сержант побледнел и съежился.

— Не я их, — бескровными губами прошептал он.

Майор налил еще полстакана.

— Поверь, уж на тебя я никак не думал. Хотя ты даешь повод. Скажи, кто загнал тебя в трубу? Ты что-нибудь видел?

Воронин покрылся испариной, задрожал, но сумел совладать с собой.

— Это страшно, товарищ майор. Я зашел в умывальник, все было залито кровью. Оно так посмотрело на меня…

— Что мне писать в заключении? — поинтересовался следователь у друга.

Эксперт вздохнул.

— Напиши: взрыв баллона с пропаном. Больше ничего не придумаешь.

— Ладно, так и сделаю. Мальчик очнулся?

— Очнулся, — кивнул эксперт.

— Что с ним?

— Отбили почки. Представляешь, молодой парень, три дня как присягнул, и на тебе. Комиссуют скорее всего.

— Ты все-таки допускаешь мысль о неуставных отношениях? — майор налил в стакан водки, но не выпил.

— Один мой учитель постоянно твердил мне о прямой связи духовного и физического. То есть: дух создает тело. Есть критическая линия власти, перешагнув ее, человек полностью овладевает своим телом. Полностью. Понимаешь? Не зря гласит старая поговорка: если человеку все время говорить, что он свинья, он в нее и превратится.

— Это слово эксперта? — следователь принялся сливать водку обратно в бутылку, внимательно рассматривая тонкую подрагивающую струйку.

— Нет, это слово постороннего человека, выдвинувшего невозможную версию. Знаешь, чего больше всего хочет ягненок, зажатый в угол волком?

Майор Котов прервал увлекательное занятие, посмотрел на друга и без колебания ответил:

— Чтобы волк исчез.

— Нет. Больше всего на свете в эту минуту он хочет… стать тигром.