Виктор Сергиенко - Сон Ляхова или Что будет, если не....

Перелом в сознании Ляхова произошел к исходу второй недели, и события, подтолкнувшие его, были весьма неприятны. Очередным вечером Ляхов, услышав шум за входной дверью, припал к глазку, увидел толпу невнятных личностей, ломящихся в двери его соседей. То ли взлом удался, то ли соседи открыли — но толпа с ходу влилась в квартиру, и следующие 10–15 минут Ляхов слушал приглушенные вопли избиваемых людей. После этого часть людей выносила наружу какие-то пакеты, а остальные подступили к дверям Ляхова. Ляхов понял их целенаправленный интерес к его двери, когда узнал одного из толпы — дворника-таджика, мимо которого он носил продукты из машины в тот день. У них были ломики и даже гидравлические ножницы — однако массивное сооружение из легированной стали с хитроумной системой крепления и толстой дверной коробкой не подвело, и через час шайка оставила двери Ляхова в покое, и ушла, похоже, на другой этаж. Мокрый как мышь Ляхов отошел от дверей, посмотрел в белое от ужаса лицо жены — после чего, так ничего и не сказав, пошел обратно к телевизору.

Следующее событие было проще, и не заставило себя долго ждать. Открыв кран с водой, Ляхов услышал клокотание, и вода закончилась. Утром, впрочем, она снова пошла — с небольшим напором — Ляхов бросился набирать кастрюли и ванну, и слил наконец воняющий с ночи унитаз. Однако уже ясно было, чем это закончится.

Ну и наконец, спустя полсуток бахнул последний удар — мигнув, погасли все лампочки, замолк телевизор, выключился компьютер. Выглянув в темноту окна, Ляхов увидел, что в пределах видимости ни одного окна не горит. С нарастающим холодом в душе Ляхов почувствовал каким-то пятым чувством, что свет пропал с концами. Последние несколько дней из-за холодных как лед батарей они включали обогреватель в спальне; теперь он стоял темной металлической коробкой. Мелькнула саркастическая мысль, что плита и холодильник выключились как раз вовремя — продуктов, чтобы их готовить и хранить, все равно уже не было.

В течение следующего получаса после отключения электричества Ляхов морально готовился к решительным действиям. Все-таки он не был ни тупым, ни безвольным. Обдумав приблизительный план действий — он мобилизовал свою решимость, и рванулся, развернув бурную деятельность. Мобильные телефоны были заряжены и все еще работали — Ляхов нашел все нужные телефоны, и начал обзвон. Первым делом он нашел своего соседа по коттеджу — и после 15 минут напряженных переговоров склонил его к совместным действиям. Это было огромным везением — сосед имел вместительный джип, и жил недалеко; а самое главное — его джип был заправлен в тот самый день, когда у Ляхова заправиться не получилось. Следующий звонок были другим соседям по коттеджу — тем, которые уже жили там давно, и, как Ляхов точно знал, имели обыкновение закупать осенью картошку на весь год. Обменять у них драгоценности жены на целых десять мешков картошки — было удачным решением, очень удачным, и мало какой сделкой в жизни Ляхов гордился более этой. Соседи эти были людьми старшего поколения, уже не умели быстро мыслить, и в тот момент еще думали, что эти драгоценности гораздо дороже, чем какая-то картошка… Картошкой, впрочем, пришлось поделиться поровну с соседом, обеспечившим переезд. Больше предложить Ляхову было, по сути, нечего — драгоценности того уже не интересовали. Выехать им удалось с невероятным везением — и в подъезде никого не было, когда ранним утром сосед подъехал, и Ляхов, нагрузившись остатками продуктов, и мешками со всяким барахлом, совершил несколько бросков по лестнице со своего десятого этажа вниз. Также везение их не оставляло, когда они, выбираясь из Москвы, прорывались по пустынным улицам мимо каких-то шаек, орущих вслед, и выстреливших вдогонку пару раз; мимо военного камаза, набитого солдатами, объехав на выезде из города машины еще каких-то явно силовых структур… Дальше — не очень долгий стремительный полет по трассе, затем — еще более короткий путь от трассы к коттеджному поселку. Москва, с ее 15 миллионами человек, щелкающих сейчас неработающими выключателями, открывающих неработающие краны, и глядящих в окна на первый падающий снег, осталась позади. Ляхов гнал от себя мысли о том, как дальше быть всем этим людям, об оставшихся там друзьях, знакомых, своих бывших женщинах.

Думать, впрочем, ему было о чем. Коттедж ещё не был доведён до ума. Коробка была готова, окна-двери стояли. Одно из окон оказалось разбито — кто-то, видимо, хотел забраться — но на всех окнах были крепкие решетки, так что внутри никто не побывал. Впрочем, брать там все равно было нечего — в коттедже не было даже мебели. Остались какие-то топчаны, на которых спали строители, с драными одеялами — и это уже было большой удачей, так как теплых вещей захвачено с собой было совсем немного; да и откуда настоящие теплые вещи у человека, который на улице бывает только от подъезда к машине, и от машины к офису? Стильные туфли на тонкой подошве, и кашемировое пальто — это не совсем то что надо. Повезло, что Ляхов догадался порыться в шкафу, и навязать в узлы немного старья — одежки и обувку десятилетней давности, которые жена давно нудела что надо выбросить. Еще большей удачей были оставшиеся от строителей два старых ватника — заляпанные известкой, но не сильно драные, и даже подошедшие по размеру. Ляхов вспомнил, как после покупки коттеджа собирался все это барахло выкинуть из дома — и вздрогнул, мысленно возблагодарив свою лень. В коттедже не было никакого отопления — хотя, даже если бы оно было сделано, это вряд ли бы помогло — ведь Ляхов собирался, как и все, отапливаться газом; и как раз в день приезда Ляхов узнал от соседей, что давление газа в трубах, похоже, падает, так как котлы отключаются — и в самом деле, через день газ закончился, и все, кто им отапливался, были вынуждены осознать, что их шикарный теплый коттедж на самом деле — холодная темная коробка, а не дом. Хорошо что Ляхов успел отдать драгоценности и перетащить к себе картошку до этого — возможно, после соседи бы уже не согласились.

Бесконечную зиму, которую Ляхов прожил в коттедже, жизнью можно было назвать с трудом. С середины зимы на поселок регулярно накатывались банды — уже не шайки, а именно банды — отмороженных личностей, зачастую с оружием, и приходилось отсиживаться в коттедже. Ляхову очень повезло, что двери были железные, а решетки на окнах надежные; тем не менее ему выбили оставшиеся окна, и пришлось забивать проемы досками. К счастью, обрезков досок после строительства осталось много, и на участке валялись, и на втором этаже ими было завалено полкомнаты. В углу одной из комнат первого этажа Ляхов устроил очаг — если конечно так можно назвать обложенное кирпичиками место на полу, где раскладывался костер. Когда стали заканчиваться доски, он стал ходить за дровами по окрестностям — по большей части находил такие же обрезки досок, как на его участке; разломал сарайчик-времянку, выносил все что можно из полуразрушенных незаселенных коттеджей по соседству. Очень помогал маленький туристический топорик, захваченный Ляховым при отъезде из квартиры — он захватил топорик в качестве оружия, чтобы хоть что-нибудь было в руках; драться им так ни с кем и не пришлось, однако он бы никак не справился со всеми этими досками с помощью голых рук. С дикой завистью Ляхов смотрел на тех соседей, у которых в руках были настоящие хорошие топоры и пилы — но поделиться инструментом никто не соглашался ни на каких условиях. Далеко уходить было нельзя — банды прочесывали местность каждый день, и надо было успеть добежать до дома при первых признаках опасности. Пару раз Ляхов пытался срубить на дрова небольшие деревца — однако оказалось, что сырая древесина напрочь не годится в качестве дров, и рубить деревья бесполезно.