Вадим Еловенко - Очищение

Когда голод был утолен, а все формальности высказаны от погоды до слухов о разврате, царящем при дворе Его Величества, барон смог, наконец, спросить своего гостя:

– Марк, я хочу знать насколько все серьезно и к чему нам готовиться? Я, как вы понимаете, не о себе думаю. У меня дочь… Единственный ребенок, подаренный мне моей покойной супругой.

Священник не обращал внимания на то, что барон наедине позволял обращаться к нему так запросто. Он и к себе требовал подобного же. Только вот отец Марк никак не мог себя заставить исполнять требование. Воспитание, а может нечто другое, не позволяло ему обращаться к барону иначе как по титулу.

– Барон, я бы на вашем месте забрал бы дочь, пару слуг, с десяток стражей и переехал бы в ваш замок на озере. Стражников лучше из наемников возьмите, у которых нет ни родственников здесь, ни особых друзей. Там в замке вам надо будет запастись провиантом минимум на полгода… запереть замковые ворота и поднять мост. Это все что я могу вам посоветовать.

– Все настолько плохо? – горестно спросил барон скорее с надеждой, что священник разубедит его и все сказанное им – лишь пустая предосторожность.

Вместо ответа отец Марк кивнул и отпил из серебряного кубка большой глоток вина. Не только барон испытывал здоровый страх перед грядущим, но и он, слуга Божий, не верил, что их минует чаша сия.

– А вы? – Спросил и вскинул брови барон. Когда он так морщил лоб, лицо его приобретало забавное выражение. Но священник даже не улыбнулся. Он серьезно воспринял вопрос и ответил как есть.

– Я останусь в городе… у меня будет много работы. Если бы ваша милость оставила мне пару стражников для личной и церковной сохранности, я был бы вам очень признателен.

Барон пожал плечами и сказал:

– Оставлю. Конечно оставлю… И не двух… Думаю вызову сюда еще из тех, кто сейчас в походе с моим братом. Надо будет защищать город от этой беды и все что с ней придет.

– Разумное решение, ваша милость. Мой друг из монастыря пишет, что пришлет своих братьев помогать в ритуалах и самих похоронах. Да и успокоение страждущим понадобится в полной мере. Кто как не затворники смогут убедить людей в том, что все это суть кара Господня за грехи наши, и которую мы должны стойко перенести…

– Вранье… – резковато сказал барон, нисколько не страшась, что отец Марк может донести на него епископу. – Все эти басни про кару господню – вранье.

Владетельный дворянин поднялся и, пройдя за спину отцу Марку, склонился к самому его уху:

– Вы ведь знаете что это вранье. Вы ведь знаете, чьих рук это дело? Скажите мне, Марк. Я клянусь Пресвятой Девой Марией никогда и никому не скажу. Но… я должен знать.

Отцу Марку нечего было сказать барону и он просто молчал, глядя на тарелки перед собой. Барон выпрямился и сказал уверенно:

– Если бы в Церкви не было таких как вы, Марк, я бы подумал, что сама церковь виновата в этом зле. Я ведь не деревенский дурачок. Да и вы дворянин, получивший отличное образование в столице. Мы с вами умеем складывать факты и делать выводы.

Отец Марк поднялся и повернулся к барону. Они стояли, разглядывая друг друга с таким интересом, словно впервые встретились и позабыли все манеры.

– Что вы себе позволяете… – довольно грубо и не пытаясь смягчить свой тон или слова, сказал отец Марк.

– А что позволяют себе ваши святые братья, кричащие на каждом углу, что это зло послано в наказание за королевские грехи!? – Так же жестко спросил барон.

Они быть может и наговорили бы друг другу глупостей и им было потом стыдно, но вошедшая в зал дочь барона поздоровалась с ними и оба напуганных мужчины опомнились.

– Ингрид, – обратился барон к дочери, – мы с отцом Марком обсуждаем мужские дела и мне не хотелось бы, чтобы ты присутствовала здесь. Ты все поняла, дочь?

Девочка, совсем еще девочка, но уже чуть не выданная замуж за городского судью опешила слегка от резкого тона своего обычно мягкого отца и послушно вышла прочь, даже не попрощавшись. Чудесная девушка, по мнению пастора, не заслужила такой неприкрытой ничем грубости.

– Успокойтесь, барон. – Не сказал, а потребовал отец Марк.

Барон посмотрел на него со странным удивлением и резкими шагами вернулся на свое место за столом.

– Садитесь, Марк. Садитесь, не стойте столбом. Я вам сказал что думаю. Уважайте хотя бы, что я честен с вами. – Когда отец Марк сел снова на стул, барон продолжил: – Я дам вам стражу. Дам вам своих воинов и своих слуг… Которых с собой не возьму, как вы понимаете. Будете использовать их по своему усмотрению. Мой дом в городе тоже будет в вашем полном распоряжении. Это настоящая крепость. В случае резни вы здесь сможете продержаться до подхода королевской стражи. Я хоть и отремонтировал вашу церковь, но не думаю, что она выдержит натиск толпы. Завтра пошлю людей копать ямы для погребения. Я хочу уехать, четко зная, что сделал все, чтобы вам помочь…

– Спасибо, барон. – Искренне поблагодарил отец Марк. – Святая Дева Мария не забудет этого и вам воздастся за помощь вашу.

Криво усмехнувшись, барон покачал головой. Он ничего не сказал, но было понятно, что на воздаяние он мало рассчитывает.

Когда отец Марк вышел на слабо освещенный кострами двор, была уже глубокая ночь. Мастеровые все так же возились с каретой, готовя ее к дальней дороге. Стражник лениво зевая грелся у костра. А в освещенных окнах покоев юной баронессы были видны силуэты двигающихся людей. У девочки был плохой сон. Она часто просыпалась посреди ночи и служанкам приходилось отпаивать ее настоем на травах, чтобы та быстрее забывала страшные сны и, успокоившись, усыпала снова. Глядя на окна баронессы, отец Марк про себя помолился, чтобы барону удалось спасти это чудное создание. Которое конечно погибнет, как и все они… если ее отец будет медлить.

Покидая двор барона, священник странно упрекнул себя в том, что не рассказал своему, можно сказать другу, об истинном содержании письма. И отделался лишь легкими намеками, как следует себя вести дальше. А ведь им обоим умеющим делать выводы… Им было бы о чем проговорить до самого утра. Нет, не виновата Церковь в распространении этого тяжелейшего зла… Да, она пользовалась этим злом и горем, чтобы решить свои текущие разногласия с королем. Надавить на него… Но Суть письма была в другом. В том, что зло не «возможно» скоро придет в их город… а что оно уже здесь. Среди тех, кто мирно спит в своих серых домишках. Среди тех, кто несет службу на городских воротах, среди тех, кто сегодня посещал торговую площадь. Это зло уже может и в самом отце Марке. И если это так, то не долго осталось пастору. Эта Тьма забирает быстро. Слишком быстро. Слишком стремительно. Не давая никому опомниться и даже что-либо сделать.