Игорь Мист - Новый Вавилон

Полина стала шепотом пересказывать Алексию смысл древних текстов, а Кунин дополнил их своими соображениями.

— Вавилонцы противятся истинной вере, связались с язычниками и сражаются против Церкви и креста! Когда Господь закончил дела, то поставил храм и скрепил печатью. Так и сатана достроит Новый Вавилон и начнет восстание сил тьмы против нас и Бога. Творец разгневался на древний Вавилон, и град пал, но бесы возрождают новый. В Откровении Иоанна Богослова предсказывается, что власти выступят против Вавилона и уничтожат его. Лживая религия его — распутная женщина, а пороки сгинувшего царства восхваляли жрецы древних богов, ведуньи и волхвы…

Ученый все еще спорил с Фомой, но молодые люди не стали ждать окончания. Алексий пригласил Полину подышать свежим воздухом, и на улице они продолжили приятное общение.

Полина тогда поразила его какой — то особенной, нестоличной красотой. Дронов удивился, почему ничего не последовало: когда он связался с нею на следующий день, чтобы, пригласить на свидание, молодая женщина вежливо, но твердо отказала, хотя вечер накануне закончился прекрасно. Алексий галантно проводил ее домой и теперь не понимал каприза Полины.

Он напомнил о себе через неделю — и опять с тем же результатом. Но даже после второго отказа Дронов не решился обсудить личную неудачу на совещании или просить совета у коллег. Ему очень понравилась русоволосая Полина.

На том совещании присутствовало немало специалистов, в том числе его начальник, господин Вольный. Сотрудники делились соображениями и докладывали об эпизодах, вызвавших подозрения. Выслушали и Дронова, но он сказал, что ничего особенного не обнаружил, и просил закрепить за ним станцию «Братие» на некоторое время — может, еще найдет, что — то интересное.

Прошло несколько дней, прежде чем он решился снова побеспокоить Полину. На этот раз она сразу согласилась встретиться, и Алексий пригласил девушку на оперу «Житие Владимира Крестителя». Вечер тогда удался. Оба с удовольствием смотрели постановку, а в антракте в театральном дворике пили чай, обсуждая голоса певцов …

После торжественной службы в Храме Возрождения, здесь, в сквере, рядом с красавицей Полиной, Алексий в очередной раз задумался о своей личной жизни. Он одинокий и уже не очень молодой, а она… холодна и сдержанна, но это можно объяснить краткостью их знакомства.

Он вдруг заметил, что Полина порывается что — то сказать, но не решается. Наконец, она осторожно прикоснулась к его руке и прошептала:

— Алексий, я хочу передать привет от одного человека. Твоего старого знакомого.

— Начало интригующее, только почему ты, так тихо говоришь?

— Тебе прислал поклон, Илия Портретный.

Алексий вздрогнул от неожиданности.

— Что?! Илия жив, где он?! — Дронов много лет не видел приятеля по университету.

— Он сейчас… в Китеже.

— На Урале? Но туда никого не пускают! Город блокирован и закрыт от внешнего мира, как Новый Вавилон. Откуда ты можешь знать про него?

— Да, он там. — Полина кивнула. — Илия связался со мной и попросил напомнить о вашей былой дружбе, узнав, что мы знакомы, и…, у него есть просьба. Он надеется, что ты выполнишь ее, а я… почему — то верю, что тебе можно полностью доверять.

— Пока не очень понимаю. Что же тебя убедило? — Дронов почувствовал себя уязвленным и вспомнил, как много лет назад Илия спас ему жизнь во время студенческого похода в Уральские горы. Он успел вовремя оттолкнуть Алексия от сорвавшихся вниз валунов. Тогда от внезапного камнепада погибло двое их сокурсников, Дронову переломало ногу, и Илия до позднего вечера тащил на себе раненого товарища в лагерь у подножия горы.

— Илия знает, в каком ты ведомстве. Но имей в виду, Китеж, население которого достигло миллиона человек, готов стать центром возрождения гибнущего государства, а может, и чем — то большим…

Алексий был поражен тем, насколько изменился нежный голос Полины.

— Ты все это время знала, кто я такой?..

— Не важно. Китеж призывает отменить постановления ООН и вернуться к тому, что было до Разделения — потому что оно привело к всеобщей катастрофе. Страна скоро окончательно развалится и, если идолопоклонникам удастся победить, скатится назад на тысячу лет. — Глаза Полины внимательно следили за выражением лица собеседника. — Китеж следит за ситуацией в мире, везде одно и то же: дробление наций, запрет на обмен знаниями, расцвет диктатур и изоляция. Агенты Нового Вавилона принялись воплощать в жизнь некие планы, пока непонятные, чтобы подчинить своей власти…

Девушка почувствовала, что Алексию не по душе неожиданный монолог, но, продолжила:

— Илия хотел узнать: если им понадобится помощь в Москве, можно ли на тебя рассчитывать?

Дронов оцепенел, услышав это, понял ее и не знал, что ответить. Все переворачивалось, а, главное, что Полина…

— Насчет просьбы,… очень просил не спешить… по Уральскому вопросу.

Взгляд Алексия застыл еще больше, и Полина отвела глаза в сторону.

— Не смотри на меня так.

— Мне надо подумать. Ты очень рискуешь — не боишься, что я расскажу…

Но девушка перебила его:

— Нет. Илия сказал, что если я приду от него — со мной ничего не случится. Мои родители погибли в лагере для Гибридов в Сибири, а он выкупил и вытащил оттуда меня и еще нескольких человек, только благодаря Илие — я жива.

— Так ты — Гибрид?! — Алексий закричал, не сдержавшись, и вскочил со скамейки. Он был воспитан на твердом убеждении: в стране могут жить только чистокровные представители расы, а остальные — это спрятавшиеся, неполноценные враги и потому подлежат уничтожению или высылке в лагеря для Гибридов.

На них стали оборачиваться прохожие в сквере, и Полина взволнованно дотронулась до его руки. Силой воли он заставил себя успокоиться.

— Сядь, прошу тебя! Я такой же человек, как и ты. — Полина горько усмехнулась. — Из лагеря выкупили самых талантливых и готовили специально для работы агентами Китежа. Я — стерильна и не могу принести вред нации, а на русые волосы не смотри — они просто покрашены.

— А… твой ребенок? — Дронов пытался побороть нахлынувшие эмоции.

— Тоже из лагеря. Он только прикрытие и новый, обучающийся агент.

Алексий не мог больше продолжать мучительный для него диалог с девушкой, уже занявшей место в его сердце. Он попрощался, стараясь не смотреть на Полину. Надо было все обдумать, но он понимал одно — они никогда больше не встретятся.

Сергий Архипович Вольный, — высокий светловолосый мужчина средних лет, только что вернулся в свой кабинет, в здании на площади Святого Георгия. Он отметил, глядя на свое отражение в старинном зеркале, что висело справа от икон, как за неделю неплохо отросла борода, подернутая легкой сединой. После того, как президент отпустил пышную бороду, чиновный люд Москвы и губерний принял это за знак правильного направления. Теперь ходить без нее, даже руководителю среднего уровня, считалось непозволительным, и с вольнодумцами, нарушающими не писаные правила, расправлялись просто — для начала пытались наставить на путь истинный, а если не удавалось, то прощались навсегда.