Пол Мелкоу - Дети сингулярности

- Мы сегодня видели одиночку.

- Да ну?

Язык слов - такая ненадежная штука! Без взаимопроникновения мыслей и чувств разве можно понять, что таится под маской слов - цинизм или искренность, интерес или скука?

- Там, за озером. Там стоял такой дом… - Я создала мысленный образ и позволила ему просочиться наружу. - Как неудобно! Можно мне просто дотронуться до тебя?

- Ага, конечно! Сначала я, потом ты, потом кто-нибудь еще - и через две недели, когда начнется семестр, мы все свалимся с температурой. Нет, нам никак нельзя болеть.

Этой осенью нам предстояла подготовка к невесомости. Говорят, вот тут-то и начинается настоящий отсев: учителя решают, какие цепочки пригодны к управлению космическим кораблем, а какие нет.

Мойра кивнула:

- И кто же он, этот одиночка? Луддит? Или христианин?

- Ни то, ни другое. У него есть флаер. И он ужасно рассердился за то, что мы наступили на его помидор. И… и он смотрел на меня.

- Конечно, смотрел. Ты ведь наш интерфейс.

- Нет, ты не понимаешь. Он смотрел на меня. Как на женщину. Повисла пауза. Затем Мойра сказала:

- Вот как. И что же ты… Краска опять залила мне щеки.

- Я покраснела.

- Ага. - Мойра принялась задумчиво разглядывать потолок. - Видишь ли, мы ведь все обладаем определенной сексуальностью - и как личности, и вместе…

- Только не надо читать мне лекцию. Мойра иногда бывает такой занудой… Она вздохнула:

- Прости.

- Да ладно, забыли. Она усмехнулась:

- А он симпатичный?

- Прекрати! - И после паузы: - Ну, нормальный, не урод. Так неудобно, что мы сломали этот проклятый помидор…

- Возьмите и отнесите ему другой.

- Ты думаешь?

- И, кстати, разузнай, кто он такой. Матушка Редд наверняка в курсе. Или позвони Баскинам.

Мне хотелось расцеловать ее, но пришлось ограничиться улыбкой.

Матушка Редд раньше занималась медициной, но когда одно из ее звеньев погибло, она, чтобы не быть ущербным врачом, предпочла радикально сменить сферу деятельности. Она (в цепочке их было четверо клонов, так что она всегда была «она», с какой стороны ни посмотри) стала возиться на ферме, а летом устраивала здесь что-то вроде пансиона для таких школяров, как мы. Это была замечательная женщина, добрая и мудрая, но каждый раз, глядя на нее, я представляла, какой она могла бы стать, окажись это квадрат, а не триада.

Матушку Редд я нашла в теплице: она поливала, собирала и сортировала гибридные огурцы.

- Что стряслось, милочка? Почему ты одна? - спросила та матушка Редд, которая разглядывала огурец под микроскопом.

Я пожала плечами. И вовсе я не собираюсь объяснять, отчего избегаю остальных, поэтому вместо ответа задала встречный вопрос:

- Мы сегодня видели одиночку на баскиновском озере. Не знаете, кто это?

В душном воздухе теплицы разлился резкий, острый запах мыслей матушки Редд. И хотя это был все тот же загадочный, полный символов хаос, что и обычно, я заметила: она размышляет несколько дольше, чем того требовал невинный, в общем-то, вопрос. Наконец она произнесла:

- Его зовут Малкольм Лето. Он один из Сообщества.

- Сообщества?! Но ведь они все… ушли. - Это было не совсем верное слово. Кванта, должно быть, знает точное название того, что произошло с двумя третями человечества. Они построили Кольцо и создали гигантский кибернетический организм - то самое Сообщество. Они совершили невероятный, немыслимый прорыв в физике, технике и медицине, после чего исчезли. И Кольцо, и Земля в одночасье опустели - если не считать той горстки людей, которая не присоединилась к Сообществу и не погибла в водовороте генетических войн.

- Во время Исхода он был без сознания, - объяснила матушка Редд, употребив то самое слово, которое должна была знать Кванта. - Несчастный случай. Его тело подверглось долговременной реанимации, пока не восстановилось полностью.

- Значит, он последний член Сообщества?

- Выходит, так.

- Спасибо.

Я отправилась на поиски остальных. Они сидели за компьютером - резались в виртуальные шахматы с Джоном Майклом Грейди, нашим одноклассником. Ну конечно, сегодня же четверг, вечер Кванты, а она обожает стратегии.

Коснувшись руки Строма, я скользнула в клубок наших мыслей. Мы проигрывали, и неудивительно: Грейди - отличный шахматист, а нас было всего четверо, поскольку я сбежала. В сплетении мыслей и шахматных ходов мне послышались отголоски обиды. Не обращая на это внимания, я выложила всю информацию, которую мне удалось вытянуть из матушки Редд.

Ладьи и кони тут же испарились из наших мыслей, и все внимание переключилось на меня.

Он из Сообщества. Он был в космосе!

Как он здесь оказался?

Он пропустил Исход.

Он симпатичный…

Он был в космосе. В невесомости. На Кольце.

Надо с ним поговорить.

Мы раздавили его помидор.

Подарим ему другой.

Да.

Да.

Потом Стром сказал:

- В теплице есть несколько кустов. Я могу пересадить один в горшок. В качестве презента.

Это было его хобби - возиться в земле.

- Значит, завтра? - спросила я. Согласие было мгновенным и единодушным. Завтра!

На этот раз мы не подкрадывались к дому, а открыто постучали в дверь. Пострадавший помидорный куст был подвязан к колышку и вновь обрел былую стройность. На стук никто не отозвался.

- Флаер на месте.

Дом был слишком мал, чтобы хозяин мог нас не услышать.

- Наверное, он вышел прогуляться, - предположила я. И снова мы были без Мойры: ей стало лучше, но еще не совсем.

- Думаю, вот подходящее место, - Стром указал на свободный участок земли в конце помидорного ряда и принялся выкапывать лунку садовым совком.

Вытащив из рюкзака блокнот, я стала сочинять для Малкольма Лето записку. Пять раз я перечитывала написанное, сминала лист, запихивала обратно в рюкзак и начинала заново. В конце концов я остановилась на следующем тексте: «Простите, что испортили ваше растение. Взамен мы принесли вам новое».

Раздался грохот. Пригнувшись к земле, я обернулась. Ручка и записка выпали у меня из рук. Воздух наполнился запахами ярости и страха.

Выстрел.

Там. Это одиночка. Он вооружен. Он стрелял. Я его вижу. Обезвредить.

Последняя мысль принадлежала Строму - в подобных ситуациях он всегда проявлял инициативу. Он бросил совок Бола, и тот с легкостью метнул его в цель.

Под тополями, с пистолетом в руке, стоял Малкольм Лето. Видимо, он только что вышел из леса и спустил курок. Удар лопатки пришелся прямо по его пальцам, и оружие упало на землю.

- Сукины дети! - заорал он, приплясывая от боли и дуя на пальцы. - Проклятая цепочка!