Виталий Вавикин - Мир, где приносят в жертву планеты

26

День был жарким и душным, впрочем, как и остальные дни вечного лета на этой усталой, измученной людьми планете. Построенные по технологии вахов лифты поднимали тяжелые кабины с грузами и людьми на орбиту Земли, где их ждали громадные корабли, которые должны были унести их к новой жизни, перечеркнув все, что было прежде. Джуд не знала, почему приходит в эти «звездные гавани», как их прозвали люди, – стоит и смотрит, как нагруженные лифты, скользя по сверхпрочным нитям, поднимаются в небо, скрываясь за кучевыми облаками молочного цвета, обещавшими дождь. Вечный дождь.

– Все еще думаешь о Келлере? – спросил Феликс Денсмор Джуд, когда до дня их отлета оставалось чуть меньше месяца.

– Я думаю обо всем, что придется оставить здесь, – честно сказала она, прикуривая очередную сигарету.

Последнее время она вообще очень много курила. Особенно когда была здесь, в этой «звездной гавани», наблюдая за покидавшими Землю людьми и чувствуя, как с каждым новым лифтом, поднявшимся на орбиту, приближается ее очередь стать следующей в этом длинном списке. Нет, ее не страшили слухи о том, что корабли летят в никуда и так правительство решает проблему перенаселения, – Джуд не верила в заговоры. Просто покидать дом, город, планету, где прожила всю свою жизнь, было как-то… Как-то… Больно, что ли? Словно готовиться к ампутации, понимая, что это неизбежно, но не желая терять свою конечность.

– Если все дело в Келлере, то Абидеми Бэрнар еще на планете. Думаю, он не откажется стереть тебе пару ненужных воспоминаний, – осторожно, но настойчиво предложил Феликс Денсмор.

– Да пошел ты к черту со своим Келлером! – вспылила Джуд, но тут же сникла и тихо сказала, что не хочет ничего забывать. – Ничего, понимаешь? Ни Келлера, ни кого-либо другого, – она повернулась, заглядывая Феликсу в глаза. – Даже тебя. Пусть все будет как есть.

– Даже меня? – Феликс помрачнел.

Джуд знала, что обидела его, но сейчас она хотела этого – пусть он уйдет, пусть оставит ее в покое. Ведь, в конечном счете, она все равно останется с ним, все равно улетит отсюда. А Келлер… Этот чертов Келлер… Его нет рядом… Она не знает, где он сейчас… Джуд криво ухмыльнулась. Нет. Она знает, где он – там же, где и Мишель Ренни. Забавно, как поворачивается жизнь. Вот он никому ненужный сын садовника, выучившийся музыке благодаря дружбе с Феликсом, а вот он уже один из элиты, которая останется на этой планете, получив в наследство целую культуру, эпоху, мир. Как много здесь еще будет музыкантов кроме него? Учитывая, что фильм Феликса Денсмора, где Келлер выступал композитором, имел ошеломляющий успех, конкурентов у Келлера на звание лучшего музыканта планеты, после того как закончится Великое переселение, будет немного. Да и женщина, с которой он живет, Мишель Ренни, не станет последним человеком планеты. Политик и ученый, она и сейчас занимает высокий пост, а после… После как минимум войдет в состав нового правительства. «Куда уж жалкой актрисе, как я, гнаться за ней?» – хмуро подумала Джуд, но тут же заставила себя улыбнуться. Улыбнуться просто так, потому что иногда, если не улыбаться, можно запросто вместо этого расплакаться.

Теперь закурить еще одну сигарету и смотреть в хмурое, дождливое небо, брюхо которого вспарывают уходящие на орбиту кабины лифтов. И шло бы все остальное к черту.

Мэри Свон не знала, как Келлеру удалось добиться разрешения, чтобы ее несовершеннолетняя дочь посетила подводную тюрьму и встретилась с отцом. Не знала она, и как ему удалось убедить ее разрешить эту встречу. «Наверное, – думала Мэри Свон, – в первом случае уладить юридические детали ему помогла Мишель Ренни, а во втором… Во втором, наверное, я сама где-то в глубине души считала, что отец имеет право в последний раз увидеть своего ребенка. Тем более что бывший чемпион по боксу никогда не был плохим отцом. Скорее наоборот. Возможно, плохим мужем, но не отцом… Нет». Именно так Мэри и сказала Алексу Донову, настроенному категорически против этой встречи. Он не ревновал – иногда Мэри вообще казалось, что актеры не способны на ревность; испытывать чувство собственности – да, но не ревность – Алекс лишь заботился о своем ребенке, которого Мэри носила сейчас под сердцем. И это не было случайностью, как в ситуации с беременностью от Януша Гаевски. Мэри и Алекс просто решили, что так будет лучше. Сейчас они так же сидели и обсуждали предстоящую встречу дочери Мэри с отцом: спокойно, трезво.

– Но и отправить одну ее я не могу, – сказала Мэри.

– Я могу отвести ее, – сказал Алекс.

– Ты? – Мэри сдержала ухмылку, затем решительно качнула головой. – Боюсь, мой бывший расценит это как пощечину, – она снова качнула головой. – Нет. Только не ты.

– Тогда пусть это будет Келлер, – предложил Алекс. – Твоя дочь знает его, он наш друг, к тому же именно Келлер уговорил тебя на это…

Мэри долго молчала, пытаясь рассмотреть другие варианты, но других вариантов не было. Если только попросить Феликса, с которым Януш Гаевски был уже знаком, но Феликс, скорее всего, пошлет их к черту, да и Януш, мягко говоря, невзлюбил его с первого взгляда. Так что оставался только Келлер.

Они позвонили ему спустя час. Он согласился сразу, даже не дослушав все «за» и «против», которые пыталась озвучить ему Мэри. Этот странный, совершенно непонятный Келлер.

На следующее утро, в доках, наблюдая, как он и дочь забираются в батискаф, Мэри думала, что когда-нибудь обязательно спросит Джуд Левенталь, что она нашла особенного в этом третьесортном музыканте. Мэри подумала, что было бы неплохо позвонить ей и сказать, что он сейчас здесь, рядом. Может быть, пригласить ее в гости и посмотреть на них с Келлером со стороны. В конце концов, ведь это, может быть, их последняя встреча – Джуд улетает, Келлер остается. Все. Финиш. Дорога закончилась, теперь у каждого свой путь.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал Алекс.

– Почему? – спросила Мэри, глядя на водную гладь, где еще пару минут назад поплавком возвышался батискаф.

– Пусть разбираются сами, – Алекс обнял Мэри за плечи.

До дня отбытия с планеты оставалось чуть меньше недели, и Мэри думала о том, какие вещи следует взять с собой на гигантский корабль, который, судя по фильмам, был больше похож на оживленный город. Не хватало лишь машин. В остальном это был идеальный мир. Но фильмы врут – кому как не актеру знать об этом?! Атараксики обещали, что генератор времени превратит перелет через половину Галактики в десяток лет, и Мэри безрадостно представляла, как проходит детство ее детей на борту корабля. Серое, безрадостно детство.