Михаил Юрьев - Третья Империя

Этот период правления Бориса II Проклятого характеризуется полной деградацией государства и общества. Национальные интересы игнорировались, промышленность и наука сворачивались, преступность и обман превысили все мыслимые пределы; смертность росла, продолжительность жизни и рождаемость падали. На все это безразлично смотрели коррумпированные сверх меры чиновники и сказочно обогатившиеся на захвате бывшей государственной собственности магнаты, называемые олигархами. Среди населения царили полная деморализация и развал всех устоев, глубокое презрение ко всем, кроме дельцов и бандитов, особенно к людям таких профессий, как учитель или военный; среди элит — соревнование в воровстве и поносительстве собственной страны. Редкие попытки (достаточно, впрочем, жалкие) поднять против всего этого голос жестко пресекались Америкой и самим режимом Бориса Проклятого, если только эти попытки исходили не от клоуноподобных маргинальных сил: в этом случае они, напротив, поддерживались — для дискредитации самой идеи наличия альтернативы. На все это наложилась война с сепаратистами на Кавказе, в которой победа была практически добыта хотя и ценой несуразных жертв, но в последний момент просто продана властью за деньги и благорасположение американцев; наступил трехлетний период фактической независимости сепаратистов, во время которого они безнаказанно кормились на русских, как волки на оленьем стаде. Столь велика была ненависть русского народа к Борису Проклятому, что в 2028 году (то есть через 28 лет после конца его правления), во время выдвижения кандидатур на выборы императора 2029 года, Борис Фетисов, один из героев Двенадцатидневной войны и войн экспансии, который считался наиболее вероятным будущим императором, отказался от этого. Он сказал: «После Бориса I Узурпатора (1598–1605) и Бориса II Проклятого видим мы, что нельзя в России быть правителю с этим именем; а что я не виновен в имени моем, так негоже Божьи знаки не замечать». К слову, этот поступок, как и вообще личность Бориса Фетисова, является символом всего лучшего и образцом для подражания у русских, особенно у опричников.

Периодом Восстановления в России называется время между Второй и Третьей Империями (2000–2012) — время начала возрождения великой России, совпавшее с началом третьего тысячелетия. С 2000 года (фактически с конца 1999-го) началось правление Владимира II Восстановителя, удостоенного этого прозвища потому, что при нем Россия опять стала великой державой (к концу правления даже с элементами сверхдержавы). Кроме того, при нем и благодаря ему нормализовались и начали развиваться все сферы общественной жизни, хотя не все одинаково — одни быстрее, другие медленнее; все это подготовило страну для цивилизационного рывка к невиданному прежде величию, произошедшему при его преемнике. Владимир II был приведен к власти окружением Бориса Проклятого в качестве его наследника, о чем оно быстро пожалело. Впрочем, первую и даже большую половину своего правления хоть он и был весьма популярен и даже любим народом и все шло неплохо, но ничто не предвещало тех бурных событий, благодаря которым он вошел в историю так, как это случилось. Первый срок своего президентства и почти весь второй он предпочитал не разрушать сложившееся, пусть и не очень терпимое, положение, что, казалось бы, граничило с преступным бездействием. Однако малозаметными действиями он сумел вызвать за это время радикальные изменения в настроениях народа и в состоянии общества. Вот вроде бы все так же плохо, как несколько лет назад, ничего принципиально не изменилось, по-прежнему правят бал олигархи и коррупционеры, все так же давит Запад — а тем не менее самоуничижение сменилось возвратом национальной самоидентификации и самоуважения, на смену деморализации и отчаянию пришли уверенность и озлобленность. Как теперь мы понимаем, такая политика минимального вмешательства проводилась Владимиром II не из-за нерешительности, а именно из-за понимания того, что крутые виражи не делаются государствами в фазе полной деморализации. К тому же он хорошо понимал и чувствовал своих соотечественников и знал, что очень многие, вполне патриотические люди мучаются сомнением: а может, попробовать уйти от повторения традиционного цикла российской истории? Может, не воссоздавать империю, не ставить амбициозных национальных целей, а интегрироваться в европейскую цивилизацию и стать богатым и спокойным, хотя и не великим государством? Сейчас известно, что Владимир II, плоть от плоти своего народа, и сам мучился теми же сомнениями. Вот если ход жизни подведет к тому, что это невозможно, думал он, тогда уж можно будет сказать самим себе: мы сделали, что могли, и не наша вина в том, что это не наш путь.

Но с 2004 года начали постепенно нарастать явления, которые сделали неизбежным начало политики реванша. Поднял голову внутренний враг — сначала был раскрыт заговор Ходорковского (первого из репрессированных олигархов), потом по стране прокатилась волна массовых выступлений против неудачных решений властей в социальной сфере, переходящих в массовые беспорядки. Все они, даже начавшиеся стихийно, затем оплачивались и управлялись извне, в основном через российских эмигрантов — врагов режима. В это же время США нарушили существовавший у них с Россией тайный договор о том, что Россия не мешает США на мировой арене, в частности не вооружает их врагов и не использует против них свое право вето в Совете Безопасности ООН, а США не действуют против интересов России и вообще не проявляют активности на постсоветском пространстве. В 2004–2006 годах Америка успешно организовала перевороты в Грузии, Украине, Киргизии, приведшие к власти проамериканские и при этом оголтело антироссийские режимы, а также безуспешно пыталась сделать это в Белоруссии. Все это было направлено не только и не столько на окружение России врагами, сколько на отработку методов захвата власти в постсоветских государствах с целью применить их далее на самой России. Одновременно было усилено давление на Россию по всем фронтам международной политики — наиболее показательным является пример того, как ее под надуманными предлогами много лет не пускали во Всемирную торговую организацию (ирония заключается в том, что России при ее тогдашней структуре экспорта ВТО была и не нужна, и Запад проиграл намного больше). Все это явилось реакцией на осознание того, что Россия несмотря ни на что обладает потенциалом к восстановлению величия (как раз по итогам первого пятилетия правления Владимира II), значит, ее надо уничтожить или резко ослабить — все разговоры об отступлении ее от демократии были не более чем словесной шелухой. Базовый оперативный сценарий заключался в том, чтобы любым способом вызвать в России кризис (настоящий), а на его фоне инсценировать демократическую революцию (ненастоящую, в силу абсолютной маргинальности так называемого демократического движения в России) и в помощь ей осуществить интервенцию силами НАТО. Потом новые власти отказались бы от ядерного оружия (еще Ходорковский обещал это в случае прихода к власти), ликвидировали бы ВПК, а потом устроили бы «добровольное» разъединение России на несколько русских и несколько нерусских государств, повторив путь Югославии.