Федор Березин - Голован

Шоймар бился, как полет мысли о Сферу Мира. В сверхсложной структуре бывшей Империи хватало и сил, которые «за», и тех, кто «против». В общем-то, отправить экспедицию были не против все. Но многим хотелось бы, чтобы она прошла по-тихому, так сказать, по-пиратски. Ведь шляются же в данную местность всяческие сорвиголовы. То за рабами, то за мехом дикой кошки, то за круглоголовыми щенками. Иногда они даже чего-то там невольно исследуют. Вот пусть и господин ученый таким же образом. Короче, с той давней экспедицией, по словам брата Каана, все судили да рядили и вроде бы уже почти согласовали нюансы, но тут… Как раз и грохнула та самая Всеобщая Атомная, или, по-прикольному, чтобы заслонить ужас чёрным юморком, БМАД — Большое Махание Атомными Дубинками.

И надо же, Жуж Шоймар не только уцелел в катаклизме сам, но еще и не выбросил из головы свои мечтания! Кто знает, быть может, он начал новую битву за экспедицию в сельву Топожвари-Мэш сразу после угасания основной фазы конфликта. Потребовалось целых шесть лет, чтобы что-то сдвинулось. Но ведь сдвинулось же!

Жуж Шоймар — фокусник-иллюзионист. В силу обстоятельств выдалось наблюдать некоторые его трюки вблизи. Песня, по-другому не скажешь!

Имперского академика первой гильдии Капу Итатала, главного отца теории относительности расстояния и времени по мере приближения к Мировому Свету, он в два счета убедил, что основной целью будущей экспедиции является конечно же измерение углов смещения Мирового Света соотносительно широты расположения приборов измерения и сравнения со старыми, довоенными данными. Старик Итатала ныне уже многими забыт, но по-прежнему имеет вес в остатках научной элиты. Дед расчувствовался до жути. Прямо при Шоймаре обзвонил нескольких былых светил, убедил помочь экспедиции, чем можно и нельзя. Напоследок прослезился и обнял Жужа, как родного:

— Чувствую, не дотяну до вашего возвращения, сынок. Не дотяну до торжества истины, до победы знания над невежеством. Но ничего, еще вспомнят старого Капу, еще возложат цветочки!

— Ну что вы, что вы, — аккуратно похлопал его по плечику Шоймар. — Академия еще ниц упадет, когда мы с вами уточним данные.

Жутко подумать, что случится, если мы все же вернемся, а дедок так и не отправится в вечное путешествие к Мировому Свету. Как оправдается Шоймар, если настоящие цели похода другие?

На приеме у Ярчи Дельхерта Шоймар для завязки беседы пододвинул тому для автографа старую монографию. Динозавр палеонтологии тут же разомлел. Еще бы, экземпляров сей макулатурной редкости наклепали всего-то штук тридцать, и почти все обратились в пепел совместно со старой столицей. Где уж Шоймар ее добыл, то одному Выдувальщику Мира известно. Прежде чем подписывать, Дельхерт трясущимися пальцами листал и любовно гладил страницы, иллюстрации впитывал. Тут-то Жуж его и поддел, как щуку.

— Знаете, — говорит, — я вот подумал, что уезжаю надолго. Мало ли, что может стрястись. Не только с нами, а вообще. Книгу эту любимую я с собой, разумеется, не потащу. Может, уважаемый профессор, вы ее у себя покуда похраните? Только подпишите все-таки. А я возвращусь — вернете тогда.

Воистину не известно, откуда Шоймар знал, что у старика при эвакуации его собственный экземпляр действительно пропал. Так что ихтиозавр науки насадился на крючок, что называется, с радостью. А после того, как Жуж с придыханием посюсюкал с дедом о древних рептилиях, особенно о теории Прасущества и о том, как из него все поотделялось, у аудиторного ископаемого просто в зобу дыханье сперло. Ну и, разумеется по откровениям Жужа, главной миссией экспедиции будет выявление доказательств когдатошнего существования Прасущества. Только с помощью новых, прогрессивных методов. Ярчи Дельхерт тут же накатал Шоймару сопроводительную бумагу.

Попал Жуж и к Боцу Жолю. Этот биолог был помоложе, но выглядел не лучше древних монстров. По слухам, во время Большого Махания Атомными Дубинками он попал под подозрение и оказался в лагере для перемещенных лиц. Там он подорвал здоровье, но зато спасся от нахождения в ядерном пожарище столицы, когда на нее вывалилась сверху первая шестерка зарядов.

— Прасущество? Какой примитивизм! — высказал свое мнение Шоймар. — Это просто какая-то алхимия. Конечно же жизнь образовалась из прачервеамеб, которые собрались в кучу…

— Около подводных грязевых гейзеров! Никогда не забывайте эту маленькую деталь, мой юный коллега, — дополнил Боцу Жолю.

— Еще бы я забыл! — взвился Шоймар. — Да я всем и каждому это всегда говорю. Естественно, возле грязевых донных источников, как же иначе. Правда ведь, коллега Гаал, я всегда на этом настаиваю?

Это уже ко мне, ибо я и оказался наблюдателем, по случаю того что Шоймар порой прихватывал меня в качестве довеска. Я все-таки доктор, да и ветеринар к тому же. А когда общаешься с биологами, следует иметь под рукой человека, который хоть что-то соображает в физиологии животных.

— Гаал? — заинтересовался Жолю. — У меня когда-то был студент по фамилии Гаал.

— Ага, это как раз его брат, — подтвердил Шоймар. — Как считаете, господин профессор, он с большими способностями?

— Вполне успешен, вполне, — кивнул маститый теоретик палеонтологии. — Но ведь тот Гаал выбрал специализацию, связанную с теорией древних ящеров. Не очень правильный выбор, как я думаю.

— Ну разумеется! — тут же поддакнул Жуж Шоймар. — Кто ж не ведает, что на самом деле доисторических ящеров не было, а бы…

— Были пра-гига-млекопитающие! — обрадованно довершил фразу Жолю. — Конечно же так, мой милый юный коллега!

— Я поклонник вашей теории теплокровных мезотварей, — приложил ладонь к сердцу Шоймар. — Истый поклонник.

Такими темпами через полтора часа беседы у нас была и рекомендательная бумага, и список телефонов нужных людей. Боцу Жолю был из ученых новой формации. Помимо кафедры, он притирался еще и где-то по снабжению, так что это оказался прямой выход на некоторые ресурсы. И пожалуй, именно после встречи с разработчиком теории прачервеамеб у Жужа Шоймара возникла идея привлечь в экспедицию еще и моего брата.

Народ людей хитер. Шустрит, правда, по одной схеме, как попривык с собачками. Но ведь и на наших действует, вот что обидно. Даже на мою мохнатую сущность поначалу. А что со щеночка взять, в самом деле? Мамки с шестью сиськами рядышком нет, чтобы лапкой приласкала, да рыкнула, отогнав от пещеры всяких иных-пришлых. Вот люди и пользуются. Но ведь и правда некоторые из их игр прикольны донельзя. Апорты эти, с беганьем за струганой веткой. Тут натурально забудешь, что ты не какой-нибудь песик, и леса родимые с пещерами забудешь тоже. Так и следишь глазами за рукой этой длинной пятипальцевой. Так и водишь носом: куда эта палка оструганная пикирует, в какие кусточки? Благо, транс не навсегда, отпускает с возрастом. Собак обычных, тех, конечно, не отпускает. Те зависают конкретно. Но ведь и из малой стаи некоторые тоже. Куррук Пятно Посреди Лба — тот совсем как домашний пес какой-нибудь. Жаль, хвостик маловат, а то б вилял им от радости, когда палка по воздуху рассекает. Наши сущности уж, с остальным народом малой стаи, его журили: «Ты ж, негодяй четвероногий, позоришь пещерное братство. Ты ж не безмозглый костеед, ты ж круглоголовый, уважаемый представитель народа. Ты ж…» И ведь главное, Пятно Посреди Лба все понимает, и кается, и обещает, что больше, мол, ни-ни. Но власть людей велика, ничего не скажешь. Как только заслышит: «Куррук! Апорт!», так где там те обещания?! Испаряются напрочь, упархивают, как летучая мышь в сумерках. Короче, Пятно Посреди Лба — это позорище истинного народа.