Арно Шмидт - Респубика ученых

«Так, а теперь: взяли-ка дружно мешок с песком — Heave: Но![20]» —:

Как орел, взлетела облегчившаяся оболочка в синь неба! (И через десять секунд превратилась в крошечную шайбочку; если б не знать, где она, ее вообще не было бы видно. И он удовлетворенно кивнул: опять все по инструкции! Теперь ссыпать песок из мешков, закопать с грехом пополам оболочку: …;: ….

«Ага, вот, значит, ваш скарб —» (его взгляд случайно упал на компас, который мне дополнительно дали, — и застыл на нем: «Неужели?»:?)

Он несколько раз сверил его со своим; и еще раз повернем, а так? Стоял, уперев руки в бока, размышлял и бормотал что-то насчет «свинства» / «У нас ведь компас переполюсован!: Стрелка указывает юг, а не север! Ну что за…»

Он стал вдруг очень энергичен: «Дайте-ка сюда вашу тыквенную флягу!» Я сунул ему желто-зеленую флягу вместимостью с полгаллона. Он вынул пробку, понюхал:,?; выплеснул себе чуток на руку, попробовал на язык: «Ты, да ведь это же —: джин!» «О, очень мило», — обрадовался я; но его лицо помрачнело: «Ну, вам еще предстоит узнать, каково это при здешней жаре!» — осадил он меня. «Проклятый кашевар!!» (Вынул из нагрудного кармана складную карту, вгляделся, сравнил ее с местностью.)

На прямом как струна горизонте ваза солнца: водянистожелтого цвета, непомерно вытянутая в ширину./5 минут спустя: теперь по краям она стала обрастать словно бы лепестками подсолнуха! Буря?)

«Возьмите еще и мою; тут вода». (Он, не спрашивая, повесил ее мне на шею. Я не возражал, чувствуя, что настроен он дружелюбно.)/«И компас мой тоже: я пока буду пользоваться часами»./«Дротик лучше с поперечиной: возьмите мой! — И электроид в придачу: надо только нажать на кнопочку и слегка дотронуться наконечником — и любой самый здоровенный кент отлетит вместе со своей бородой!»/Я повесил эту штуковину на свой широкий кожаный пояс.

Улыбнуться пошире: «Большое спасибо, майор!» — Он кивнул яростно выпяченной нижней челюстью на прощание (ему надо было на северо-восток: какой-то «обход участка». Мне оставалось проделать еще миль 35; в северо-западном направлении: «Bye-bye![21]»).

Итаку рюкзак на плечи; и спиной к этому отвратительному солнцу! — По песку идти не очень-то; но к вечеру будет, наверное, легче.

«Эй, Алё! Мистер Уайнер?!» —: Неужели? Опять он? (А лицо сама строгость, чуть не отворотил и бравый профиль; произнес тщательно обдуманное):

«Я!» (и как подчеркнул это «Я»!): «Я: никогда не хожу по кактусовым зарослям!»/И выразительный медленный жест правой руки. Недовольно убрал голову в неприступные плечи. Зашагал прочь (я по спине его видел, что никаких дальнейших вопросов задавать нельзя).

Постоять, рисуя дротиком на песке фигуры. Потом покачать головой и в путь: странный все же народ, эти военные; что у них на уме, никогда не поймешь. (Вечно у них сплошные секреты; по себе знаю, как это бывает.)

Но верх приличия: отпустить меня одного, совершенно самостоятельно, без присмотра, в Полосу: так действительно можно составить свое субъективно-объективное мнение. (А если владеешь «личностным уравнением», то оно даже чисто объективно: этому-то филологи постепенно научились — субстрагировать из текста индивидуальность писателя.)[22] / И ноги бодро зашагали по желтому и коричневому.

Интересная флора! (Хотя я, конечно, не настолько был образован, чтобы распознать, где Классические формы, а где Новые Мутации. Да и не по моей это части; хватает дел, если хочешь сколько-нибудь сносно освоить хотя бы 1 специальность. Не то что брат моего прадеда, пресловутый ученый-эрудит — тип, надо полагать, был еще тот!)

Ну вот хоть эти, например, а?: прямо из песка выпирали темно-коричневые четырехгранные и полые прутья. Колючки величиной с мой мизинец. Зато листьев вообще никаких. И вперемежку пятипалые цветочки и плоды, похожие на лимоны: съедобные ли? (Лучше не пробовать; потом света не взвидишь от горечи. Или, еще хуже, если вкуса у них никакого, начнешь распробовывать, дразня воображение, — и кончится поносом. Плюс рвотой: ну уж нет!).[23]

На песчаном бугорке постоять, оглядеться:?: Позади солнце, все еще неприятного оттенка (точно такого, как цвет лица у господина полковника вчера вечером). / Края горизонта как отполированы. / Далеко впереди справа группа гигантских кактусов: стебли-канделябры ярдов по 20! — Левее, ближе к моему направлению, виднеется что-то темное, невысокое — похоже, одна из упомянутых лесных полос./Итак, идем туда!

Идти; то и дело качая головой: что только натворили эти две последние мировые войны! Вся Европа была аннигилирована. Здесь эта Полоса./Папа переселился в Nueva Roma.[24] (Около Баня-Бланка; где немедленно возвели новый собор святого Петра: все реликвии будто бы были спасены.)./От Иерусалима осталось пустое место (некий египтянин, по слухам… После чего некий израильтянин, разумеется, тут же отправился паломником в Мекку. Хаджи.) / А ну-ка! Прибавить шагу!

Лесозащитная полоса: а здесь ничего! Пустынно, безлюдно: тишина./Я снова сориентировался по солнцу и после этого двинулся между деревьями.

В лесу: под ногами песочек, нежный, как в песочных часах. (Изредка лишь проплешины перезревшей, высохшей, полегшей травы: острые, как бритва, края, стебли-клинки!)./Каждые 30 ярдов тощенькие деревца со светлой корой (хотя сплошь в темных пятнах: обглодана). В 3 ярдах от земли застывшая крона-зонтик. Лишь иногда они стояли плотнее, в трех шагах друг от друга./Никакого подлеска: выглядит симпатично!) Наткнулся на ярко-красный гриб (или точнее: штуковину со шляпкой: заглянуть под нее, изогнутая восковая ножка — гм, гм, гм.)

Я не отбрасывал тени; ничто не отбрасывало тени: как свинцово-серая поверхность морского мелководья, заросшего водорослями; но я-то кто посреди всего этого?). / Вдали показались заросли; и тут уж я перебросил через руку провод электрокопья.

Тут недолго и концы отдать?! — С этим я и остановился, глядя на небо, зарешеченное листвой./И вдруг озарило: спирт в 93 градуса вместо воды. Компас, показывающий не то. И эти навязчивые указания на тенистые кактусовые заросли?! / А Бэнкрофт оказался порядочным человеком: и хитрым!: Если они теперь допросят его под гипнозом (как это повелось у нас из-за любой ерунды): они ни разу не предупредили меня прямо, а la «Туда ни за что не ходите!» Нет; он всего лишь констатировал: «Я никогда не хожу через кактусы!»/Ну, теперь-то я в курсе дела!