Ллойд Биггл-младший - Памятник (роман)

— Я очень стар, — устало заметил О’Брайен.

— Ты самый старый из всех живущих, — охотно согласился Старейшина.

О’Брайен с трудом улыбнулся. У туземцев слово «старый» было синонимом «мудрый». Так что Старейшина только что сделал ему самый драгоценный комплимент, но О’Брайен не чувствовал ничего, кроме горечи и усталости.

— Я старик, — произнес он. — И я умираю.

Старейшина быстро повернулся к нему и поглядел с печалью.

— Никто не живет вечно, мой друг, — продолжал О’Брайен. — И ты, и я — мы оба — и без того уже слишком долго обманываем огонь смерти.

— Огонь смерти никогда не испытывает нехватки в топливе. И пусть те, кому удалось его обмануть, продолжают свое дело. Ты ведь говорил, что оно у тебя есть?

— Да, у нас есть дело. Оно касается твоего народа. И моего, разумеется.

Старейшина задумчиво кивнул:

— Мы всегда внимательно слушаем, когда с нами говорит Лэнгри.

О’Брайен встал и сделал несколько шагов в сторону моря. Он долго вглядывался вдаль.

— Как ты знаешь, я прибыл сюда издалека и остался потому, что воздушный корабль, доставивший меня сюда, больше летать не мог. Я попал на вашу планету случайно, так как заблудился в небесах, а у корабля была неизлечимая болезнь.

— Помню.

— Придут и другие, — продолжал О’Брайен. — И их будет куда больше. Среди них найдутся и хорошие, и плохие люди, но все они будут обладать страшным оружием.

— И это помню. Я ведь был тут, когда ты сразил мафа.

— Страшное оружие, — продолжал О’Брайен. — Перед ним наш народ беззащитен. Люди с неба захватят эту землю в ту же минуту, как она им понадобится. Они заберут холмы, и леса, и пляжи, и даже самое море — Мать, дарующую нам жизнь. У них будут корабли, плавающие по морям и ныряющие в их глубины. Они отравят воды моря, они отгонят колуфов — основу нашей жизни — в глубины океана, где охотники не сумеют их найти. Наших же людей они оттеснят в горы, где нет для человека пищи. Чужестранцы привезут сюда неизвестные раньше болезни, от которых целые деревни вымрут в огне лихорадки. Эти люди завалят пляжи отбросами, они будут охотиться и плавать в прибрежных водах, их жилища станут расти все выше и выше — выше самых огромных деревьев, и будет этих пришельцев больше, чем марналов во время нереста. А наш с тобой народ вымрет.

Старейшина молчал. Потом сказал:

— Ты уверен, что все так и будет?

— Не сегодня и не завтра, но это обязательно случится.

— Да, это действительно большая беда! — тихо отозвался Старейшина.

О’Брайен окинул взглядом божественную красоту бухты и подумал: «Эта красота, эта никем не изгаженная земля, эти удивительные, милые, красивые люди… А человек, чтоб ему было пусто, бессилен, особенно ежели он умирает…»

Старейшина тоже встал, и некоторое время они стояли рядом и напряженно молчали. Два старика на ярком солнце, ожидающие скорейшего наступления благодатных сумерек. Потом Старейшина осторожно положил ладонь на плечо О’Брайена.

— Неужели Лэнгри не сумеет предотвратить это?

О’Брайен еще немного спустился по склону и встал на колени среди пышной зелени. Один за другим срывал он дивные цветы, и их сверкающие лепестки тут же чернели при прикосновении человеческой руки, срывавшей их, отбрасывающей прочь и тянущейся к следующим.

Старейшина последовал за ним и тоже преклонил колени.

— Не сможет ли Лэнгри…

— Лэнгри сможет предотвратить это… если люди с небес явятся сегодня или завтра. Если же их прибытие задержится, Лэнгри ничего сделать не сможет, так как он умирает.

— Теперь я понял. Тогда Лэнгри должен указать нам дорогу.

— Дорога странная и очень трудная.

— То, что должно быть сделано, мы выполним. Мудрость Лэнгри будет освещать нам дорогу.

— Странную и трудную, — повторил О’Брайен. — Возможно, наш народ не сумеет осилить ее. Не исключено также, что тропа, намеченная Лэнгри, может оказаться ложной.

— Что нужно Лэнгри?

О’Брайен опять поднялся на ноги.

— Присылай ко мне молодежь. Каждый день по паре. А я буду отбирать из них подходящих. Построй для них отдельную деревню. Этих юношей и девушек придется кормить, потому что сами они охотиться не будут, так что бремя промысла колуфа и приготовления еды придется поровну разделить между всеми деревнями.

Они пожали друг другу руки и быстро разошлись в разные стороны. Форнри и мальчики-гребцы уже ждали О’Брайена на пляже. Они немедленно отчалили. Подняли парус, ибо ветер дул в спину, благоприятствуя быстрому возвращению. Лодка ходко вышла из бухты. О’Брайен обернулся и увидел Старейшину, который неподвижно стоял на холме, подняв руку в безмолвном прощальном салюте.

Керн О’Брайен болтался в космосе с тех самых пор, как ему исполнилось двенадцать, а к тому времени, когда набрался опыта и его имя стало занимать самые почетные места в списочном составе корабельных команд, он уже скопил небольшую денежку, на которую и приобрел потрепанный и вышедший в тираж правительственный корабль-разведчик. Покупка, сделанная по цене металлолома, в общем, могла бы принести прибыль, если бы он ее тут же загнал на скрап, но О’Брайену удалось наскрести еще немного денег на покупку продовольствия и топлива, а также на взятку диспетчеру, чтобы тот отвернулся, когда корабль взлетит.

Вообще-то говоря, О’Брайен был всего лишь механик-самоучка, правда, очень недурной, и не имел лицензии даже дотрагиваться до чего-либо, кроме ретронных решеток, но поскольку ему нередко приходилось наблюдать, как пилотируют корабли, он решил, что вполне достаточно владеет основами этого искусства. Корабль, подобно самому О’Брайену, обладал ослиным упрямством, но когда Керн выкладывал ему свой немалый запас самых непристойных ругательств, а также давал панели управления несколько крепких пинков, он подчинялся и вел себя почти прилично. Самое главное заключалось в том, чтобы заставить его двигаться в нужном направлении. Надо полагать, любой школьник знал о звездной навигации больше, нежели О’Брайен, а поддержку он находил только в древнем «Сокращенном курсе астрогации для лиц без специального образования». Так что девяносто процентов времени О’Брайен вообще не знал, где он находится, а остальные десять — лишь смутно догадывался об этом. Впрочем, особой разницы между этими состояниями не наблюдалось.

Дело в том, что О’Брайен жаждал познакомиться с местами, которые лежат вне обычных космических трасс, дабы заниматься там не вполне законными исследованиями, хотя в еще большей степени его влекла туда возможность быть хозяином самому себе и делать чего душе захочется. Когда кончались запасы продовольствия и топлива, он отыскивал какой-нибудь захолустный частный порт, где не было властей, которые могли бы потребовать для проверки отсутствующую у него лицензию. Спрос же на хороших механиков наличествовал всегда. О’Брайен сажал свой корабль и работал, пока не зарабатывал достаточно, чтобы пополнить запасы топлива и продовольствия, а затем, никого не беспокоя, взлетал, направляясь в новые космические дали.