Виктор Моключенко - Слияние Граней

 Повисла тишина, бармен, дружески кивнув Браме поднес наполненный до краев пенный стакан. Тот с удовольствием отпил янтарной жидкости, расстегнув карман военного комбинезона вытянул странные душистые сигареты и бросил на стол.

- Михаил, Гавриил и прочие хм… небожители живы и здоровы, чего им станется. Стажируются.

- Чего? – отвисла челюсть у лучистого.

 - Ага, учатся. Чего тут странного? Обмен опытом, никакой агрессии. Как захотят, так и вернутся, только не больно и хотят.

На этот раз челюсти отвисли у всех, а Брама, жмурясь как кот и попивая пиво, посмеивался над грандами.

- Если это вас устраивает, то можете заглянуть в гости: гарантирую свободу и полную безопасность.

 Равен обменялся с Сильфом взглядом, Стас же бесцеремонно разглядывал смежника. На вид ему было около сорока. Коротко, на военный манер стриженые волосы словно тронуты налетом инея, казалось ранняя седина, но стоило свету упасть иначе, видимость пропадала. Черты правильные, резко очерченные, глаза цвета морской волны то печальные, то смешливые, с огоньками искр, пляшущими на дне глубины, которую он видел разве что у архистратига. Смежник не спеша закурил и вел себя непринужденно и свободно, словно никуда не торопится и имеет право на кружку другую пива. Дружелюбно подмигнув Стасу, пододвинул ему пачку сигарет:

- Попробуй, здесь таких не делают. Терпеть не могу импортные сигареты, будто у самих нет нормальных.

- Здесь это где: в смысле здесь или за рубежом?  Или в смысле там, в ином варианте?

- Во всех смыслах. И тут, и там. Где не кинь, свое хуже, за рубеж лучше. Это неправильно.

- Что неправильно?

- А все неправильно, Стас, кажется? Разве все это, правильно?

Он обвел взглядом забегаловку и обшарпанную выцветшую рекламу за окном:

- Неправильно, но люди сами выбирают, где жить и как жить. Право выбора.

- Э, брат... - потянул Брама – слишком уж быстро ты стал говорить «они, люди», сам разве не человек?

- Человек, только какое имеет это отношение?

- Прямое. Пока они – он кивнул головой в сторону перешептывающихся Равена и Сильфа – небожители будут решать за нас, обкатывая свои модели развития и указывая каким путем нам развиваться, будет всегда плохо. Они ведь там – а мы здесь.

- А как у вас? В смысле в ваших смежных вариантах?

- Слетай и посмотришь. Только там не много вариантов, а всего один, и строят его люди, не небожители.

- Мы не уполномочены решать такие вопросы – нахмурился Сильф – все решат наверху.

- Пока наверху решат, на земле пройдет сотня лет, а может и не одна. В этом и беда, вы слишком отдалились от людей.

- Мы не намерены вступать в полемику. Думаем, вам пора, смежник.

- Гоните? – выпуская струю дыма, ухмыльнулся Брама – А кто дал вам право решать за меня? Я еще пиво не допил.

 Небожители пригвоздили смежника тяжелыми взглядами, а Стас почувствовал раздвоение. С одной стороны, Равен и Сильф правы: решать подобные вопросы без санкции иерархии недопустимо, но с другой стороны, кто им дал право решать, когда приходить и когда уходить гостям?

- Ладно, Стас, пусть вышние решают, а нам пора. Или, быть может, ты тоже не можешь без санкции, предписания?

Щека Равена дернулась, но Брама, словно и не замечая смотрел на Стаса.

- Не смотри на них, решай сам. Впервые в жизни сам, без оглядки на небо или преисподнюю.

- Ильин, сделаешь шаг, и ты отстранен – отчеканил Сильф – ничто не решается без указания свыше.

- Ты прав, смежник – покивал Стас – право свободного выбора, это только право, но не сама свобода. Я устал от двуличия. Не признавался себе как устал, но иного пути изменить что-либо ни было. Что делать, когда все пути отрезаны? Только шаг вперед.

- Ильин, сделаешь этот шаг и вылетишь из Иерархии! Остановись.

- Это ваша иерархия, не моя. Людям в ней отводилась роль испытательного полигона, не больше. Сколько лет служу, а все так же. Слишком удобно списывать ваше бездействие на право свободного выбора. Прощайте.

К Стасу дернулись, охватывая с двух сторон, блистающие цвета молнии проводники Сильфа и угольно-черные неудержные Равена. На грани ускользающей реальности он вдруг подумал, что между этой кажущейся противоположностью нет разницы.

Открыв глаза, он увидел все туже забегаловку и бросающего сочувственные взгляды Браму.

- Мы уже там?

- Разве похоже? – кивнул тот на выходящих в дверь дальнобойщиков.

- Не очень. Значит мы тут. Тогда где они?

- Удивительная проницательность. Ты отказал им в праве распоряжаться, потому их здесь и нет. Только мы.

- И что дальше?

- Е-мае, прямо как Лист, тот тоже все время спрашивал. Дальше будет дальше. Не стоит забегать в будущее теряя сейчас. Станет ли этот мир просто человеческим - без нижних, вышних, и прочих советчиков с боку припеку, будем решать сообща.

- Но ведь откуда-то взялся изначальный вариант, хотелось бы увидеть.

- Запросто. Собственно, именно это и предлагал, но они слишком испуганны переменами.

- Испуганы?

- Конечно. Раскинь мозгами: мириады лет править мирозданием, и вдруг осознать, что в нем ты больше не господин.

- Наверное тяжко, впрочем, не знаю. Я служил идеалам, они были правильными, казались такими. Теперь я изгой.

Брама запрокинув голову, расхохотался, вытирая тыльной стороной ладони слезы:

- Мне тоже однажды так казалось, пока друзья не показали, что я никогда не буду один. Не буду брошен, как бросили тебя.

- Бросили? Хотели остановить, чтобы не наделал глупостей, но не бросили.

- Не хочется расстраивать, ты хороший парень с головой на плечах и горячим сердцем, но тебя бросили. Они могли пройти вслед за тобой, но не прошли. Испугались лишиться своего всемогущества. С одной стороны, ты – с другой оно. Думай сам.

Брама положил на столик несколько купюр, Стас обратил внимание, не такие, какими платили здесь.

 - Ничего страшного, скоро будут. Нет, мыслей не читаю и огонь с небес не свожу, у тебя и так все на роже написано.

Опять мучительное раздвоение, разрывание себя на две половины, два мира, две правды. Как могли Сильф и Равен, после всего пройденного и прожитого его бросить, и как смели держать, несмотря на все речи о свободе выбора? Как бы то ни было, назад пути нет. Иерархия не церемонится с нарушителями, можно быть уверенным, его с треском выкинули. С другой стороны слова незнакомого, впервые виденного смежника, в которых больше правды, чем во всех правильных предписаниях небес.

- Хорошо, с чего начнем?

- Вот это по-нашему, по-человечески. В этом наше отличие от вышних – мы перешагиваем через невозможное.

Не было привычной иллюминации смены реальностей: тоже место, те же люди, только с иным выражением души. Душа тоже имеет свое выражение, глаза и лицо передают только часть, но если ты оператор реальностей, пусть даже и бывший, смотришь на мир немножечко иначе. Словно гость в чужой стране, замечаешь то, что местному жителю уже примелькалось.